Не боярское дело 4. Часть вторая - Сергей Александрович Богдашов
Но не это самое интересное…
В двух-трёх километрах мористее местного филиппинского порта стоит французский эсминец! И судя по количеству людей с биноклями, что на его борту, что на капитанском мостике, именно они рулят всей этой чехардой!
Увеличение моих очков вполне себе позволило рассмотреть, что команда ближайшего ко мне буксира состоит из вполне себе светлолицых моряков, с весьма характерными беретами на головах.
Это у нас, в России, моряки в бескозырках с лентами щеголяют, а вот у французских моряков в моде береты с красными помпонами…
Для чего им помпоны? Я тоже когда-то этим заинтересовался…
Оказалось, всё очень просто — чтобы не пачкая сам головной убор, снимать его грязными руками. Если что, то помпон отстёгивается и его можно очень быстро сполоснуть или поменять на другой. То есть — это украшение имеет практический смысл.
Другими словами — что мы сейчас видим, кроме помпонов?
А видим мы весьма и весьма неприглядную картину…
При прямом содействии и контроле флота Франции на Филиппины высаживается армия людоедов.
С дикарями всё понятно. Они пришли, чтобы грабить, насиловать и убивать.
Ничего другого они попросту не умеют.
А вот что тут французы делают?
Впрочем, теперь это их проблемы.
— Подходим к порту километров на десять с севера. Высота две тысячи метров, — отдал я команду пилотам дирижабля, а потом и продублировал её по рации дирижаблю сопровождения.
Судя по тому, что мы успели увидеть, на остров сейчас успели высадиться порядка тридцати групп, или около двенадцати — пятнадцати тысяч дикарей. По мне — вполне достаточное количество, чтобы они здесь навели шорох и насмерть поцапались с отрядами исламистов.
Отчего я в этом уверен?
Так я перекрыл Льдом меланезийской армии ту основную дорогу, по которой предполагался транзит папуасов на следующие острова. Теперь им только в обход идти, через прибрежные селения и города, а других здесь и нет. Уверен, что миром это дело не закончится.
Кстати, вариант — вернуться назад, я папуасам сейчас перекрою. Вот только Силу в очередной раз в себя вкачаю и дождусь, когда дирижабль на нужную точку встанет.
Полагаю, что в ближайший месяц острова Самар и Миндао превратятся в кипящий котёл, где горячие меланезийские парни начнут выяснять отношения с их временными союзниками.
Да, я понимаю, что серьёзно пострадает мирное население. Но в моём варианте развития событий хотя бы у половины обычных людей, населяющих эти острова, появляется вполне реальный шанс выжить.
Зато вероятность того, что в любом другом случае, а именно, если папуасы так или иначе оккупируют эти острова, то участь местных жителей крайне незавидна.
Самых аппетитных из них вскоре вывезут в Новую Гвинею, в качестве трофеев, а остальные какое-то время будут производить на свет деликатесы для новых хозяев — малолетних детей.
По крайней мере, со слов новозеландцев, мне известно, что детей папуасы у них воровали даже охотней, чем скот. Говорили, что согласно меланезийским поверьям, изнасилованный и съеденный враг способен добавить мужскую силу и храбрость.
— Мы вышли на точку, — доклад первого пилота отвлёк меня от размышлений и кофе.
Так-с. Оглядимся. Что тут у нас?
Что могу сказать — новые очки хороши!
Это первое и самое яркое впечатление от той картины, что открылась передо мной, стоило мне подойти к обзорному иллюминатору.
Да, на этой модели дирижаблей есть такое новшество по обеим бортам гондолы.
Только не спрашивайте, сколько оно стоит — у меня ранимое сердце…
— Давай ещё на пару километров южней и высоту метров на триста в плюс, — критическим взглядом оценил я открывшуюся панораму.
Эх, наверное, во мне умер великий кинорежиссёр…
Ну, так-то очень скоро мне тут предстоит ювелирно отработаться, причём на глазах не только подчинённых, но ещё и под стрёкот кинокамер и щелчки фотоаппаратов. Так что имею право выбрать себе сцену по вкусу.
Демонстративно похрустев пальцами рук, собранных в замок, я пристегнулся карабином и откатил дверь гондолы.
— Первая пошла, — озвучил я свои действия.
Перед кинокамерой я не стал использовать вербальную форму своих заклинаний.
Кто его знает, вдруг потом эти кинокадры войдут в историю. Согласитесь — пританцовывающий и матерящийся князь — это не серьёзно и напрочь лишено того пафоса, который должен сопровождать любое значимое историческое событие.
Понятное дело, что этот фильмец в России особым успехом пользоваться не будет, а вот в той же Японии и здесь, на южных островах, он обязан войти в историю.
Я успел трижды. Тот морской порт, в который французские буксиры стаскивали гирлянды пирог, уже можно считать временно неработающим.
— Командир! Французы по аварийному каналу пытаются с нами на связь выйти. Нам ответить, или мы их не слышим? — раздался голос Озерова из динамиков рации, выведенных на полную громкость.
Вот он — минус документальных съёмок. Конечно же, потом всё можно вырезать и подчистить, как это обычно делают историки стран — победителей, но мне даже интересно стало, что эти парни с помпонами нам хотят сообщить…
Глава 14
25 августа 219 года от Начала. Залив Манила-Бей, Филиппины. Кают-компания французского эсминца "Ле Террибле".
— Месье, я собрал вас, чтобы зачитать только что расшифрованную телеграмму от капитана эсминца "Акаста", наблюдающего за высадкой меланезийцев на юг Филиппинских островов, — капитан кашлянул в кулак и поднял со стола бланк расшифровки, — "Высадка на острова сорвана. Русский архимаг разрушил все причалы порта высадки и завалил сам порт горами льда. Из восьми буксиров не пострадали только два. Десантных пирог уцелело не больше трёх десятков. Меланезийцы напуганы и отказываются продолжать высадку на Филиппины. Капитан Жак Сомбре."
— Это возмутительно! — чуть громче, чем надо, высказался первым артиллерийский офицер, отчего остальные только поморщились, прекрасно понимая, отчего у него появились проблемы со слухом, и как следствие, привычка говорить громко, — Какое право русские имеют на вмешательство во внутренние дела других государств! Тем более, там были наши буксиры, пусть и с командами из колониальных сил.
— Вообще-то, право у русских точно такое же, как и у нас, — флегматично заметил судовой врач Удельман.
Некоторые офицеры было дёрнулись, чтобы осадить докторишку, всегда имевшего собственное мнение, но вовремя вспомнили, что от дурных болезней, коими с лёгкостью портовые шлюхи награждают своих клиентов при выходе на берег, их больше никто
