Прятки в облаках - Тата Алатова
Аня Степанова, мурлыча себе под нос кулинарные наговоры, пекла торт. Дина при полном параде грызла эскимо, настраиваясь на очередное свидание. Катя Тартышева щелкала семечки, корпея над очередным шедевром.
— Рябова, — встрепенулась она, — как экзамен у Циркуля?
— Пятерка, — разнесчастно ответила Маша, включая чайник. Она было потянулась к заначке-печенью, но Аня на нее цыкнула:
— Куда, скоро будет торт. Сегодня будем кутить.
— Ладно, — покорно согласилась Маша.
— Везет тебе, Рябова, — завистливо произнесла Катя, — а я вот тройку по лингве схлопотала. Мне кажется, Циркуль просто не может оценить изысканную сложность моих наговоров, его-то все простенькие, без затей. И потом — зачем нам нужна эта теория? Настоящие чары — это порыв, экспромт, страсть, а все эти правила гасят талант на корню.
— Чтобы нарушать правила, надо их знать, — машинально ответила Маша и спросила совершенно невпопад: — А Циркуль все еще встречается с ректоршей, не знаешь?
У Кати стали такие квадратные глаза, что сразу стало понятно: она опять лопухнулась.
Да что же такое! Почему здесь все не так, как было?
— Циркуль? С ректоршей? — от этакой новости Дина, подкрашивающая губы после эскимо, даже чиркнула помадой по щеке. — Да ты что! И давно это у них?
— А разве нет? — пролепетала Маша.
— Да ну, — недоверчиво покачала головой Катя, — на что Циркулю эта мегера?
— А на что нашей цаце этот тощий препод? — возразила Дина. — Разве что губы красивые, но против зверюги Лаврова не выстоит.
— А при чем тут Лавров? — не поняла Маша.
— И правда, — прыснула Дина. — Всего лишь муж! Стоит ли обращать внимания.
— Ректорша замужем за Лавровым?!
— Рябова, ты как с дуба рухнула!
— Она с утра не в себе, — поделилась Аня и принялась резать торт. — Это у нее нервное на почве сессии, столько зубрить — немудрено, что у нее шарики за ролики заехали.
— Да Рябова просто эгоцентрик, — вынесла собственное суждение Дина, — ей на всех плевать.
— Ну здрасти, — обиделась Маша.
— Забор покрасьте! Ты поди впервые за несколько месяцев с нами разговаривать изволишь. Вечно задираешь нос.
— Я?
— Ладно, мне пора, — Дина поднялась на ноги, — у меня сегодня этот, с химико-биологического… или с менталистики? Вот черт, кто-нибудь помнит, с кем я сегодня встречаюсь?
— С биологом, — подсказала Аня, — график же на холодильнике висит.
— Оставьте мне на завтрак кусок торта, — потребовала Дина, сделала им всем ручкой и зацокала каблуками по коридору.
Катя чиркнула еще пару строк в потрепанной тетради, потом захлопнула ее и приняла из рук Ани тарелку.
— Может, Мартынку с Глуховой позовем? — предложила она, но как-то не особо убедительно.
— Да ну их, — отказалась Аня, — с тех пор как Ленка перемудрила с амулетами, а Глухова загремела в больницу, они вечно ругаются. А Вика сегодня гуляет с курсом, первогодки отмечают первую сессию. Так что весь торт наш.
От сладкого на голодный желудок Машу тут же затошнило. Она встала, захлопала дверками шкафчиков, нашла за одной из кастрюлек глуховскую бутылку с ликером и достала чашки.
— Девочки, давайте выпьем, что ли, — взмолилась она. — А то мои шарики и ролики вот-вот взорвутся.
Соседки переглянулись.
— А ты головой-то в последнее время не тюкалась? — спросила Катя. — Ты же нам сама на новый год прочитала целую лекцию о вреде алкоголя и о том, что пьют только слабаки и истерички.
— Выходит, я слабак и истеричка, — Маша смиренно разлила ликер по чашкам.
— Вы с Федей поссорились, что ли? — предположила Аня.
— Еще и Федя, — припомнила Маша и выпила сладкую дрянь залпом, как водку. Закашлявшись, она закусила тортом и подумала, что у нее от переизбытка сахара вот-вот случится кома. Может, и не самый плохой выход из этой странной реальности. Лежать себе в беспамятстве, и никаких тебе печалей.
Но стоило ей подумать, что чаша ее страданий полнехонька, как раздался голос ректорши:
— Внимание, господа студенты. Чрезвычайная ситуация на факультете времени. Никто никуда не разъезжается, завтра в девять утра общее собрание всего университета. Повторяю: общее собрание всего университета в большом актовом зале. Вера Викторовна Толоконникова настаивает на присутствии каждого из вас. Зинаиде Рустемовне уже отданы соответствующие распоряжения, так что не пытайтесь сбежать. Доброй ночи и поздравляю вас с окончанием сессии.
Маша вздохнула и налила себе еще ликера. Как бы не стать пьяницей от жизни такой.
Глава 33
Глава 33
Памятуя о том, что вышитые горлицы на простынях способны сообщить маме о ее беспокойном сне, Маша предусмотрительно сменила постельное белье, прежде чем лечь в кровать. Она-то была уверена, что не сомкнет сегодня глаз.
Но стоило ее голове коснуться подушки, как она немедленно провалилась в иной мир. Тот, которого больше не существовало.
Там Дымов, абсолютно голый, грыз яблоко, а Маша смеялась над искаженным символизмом этой картины. Там Мишка пришел с работы пораньше, и они торопливо одевались, путая одежду друг друга. Там всегда было можно нырнуть в надежные объятия и забыть о всех тревогах.
Просыпаться категорически не хотелось, и Ане снова пришлось с утра тормошить Машу, заставляя ее выбраться из-под одеяла.
***
В актовый зал она брела нога за ногу. Чрезвычайная ситуация на факультете времени! Ну надо же, как неожиданно.
Страх будто бы притих, устав солировать в оркестре ее эмоций. Сейчас ее грела только надежда на то, что она как-нибудь переживет Бесполезняк и уедет домой, а там будет спать, спать и спать.
Они пришли едва не самыми последними и устроились в неприметном уголочке за колонной. Аня тут же достала вышивку и взялась за дело, а Вика, уставшая после вчерашнего праздника, пристроила тяжелую голову на Машино плечо и задремала.
— Доброе утро, друзья, — раздался хорошо поставленный голос, и она даже из-за колонны выглядывать не стала. Бесполезняк и ее факультет прочно ассоциировались у Маши с опасностями и неприятностями, и по-детски хотелось спрятаться.
— Обожаю ее, — прошептала невесть когда подсевшая к ним Дина Лерина. — Клянусь вам,
