Прятки в облаках - Тата Алатова
— Я… — мысленно отвесив себе затрещину, она все же смогла ответить. — Все хорошо. Только не могу понять, куда делся мой автомат по экзамену.
— Разве я обещал вам его? — прищурился он.
— Обещали… когда я из паука перекинулась обратно в человека.
— Но ведь вы не перекинулись, — ответил он чуть обескураженно. — С вами точно все в порядке?
Не перекинулась? Но почему?
Вытянув билет, Маша опустилась за самую дальнюю парту, пытаясь найти объяснение произошедшему. Неужели эта история с видением собственного убийства так изменила тихоню Рябову? Для прежней Маши превращение в паука стало бы концом света, но когда ты разыскиваешь собственного будущего душегуба, публичный конфуз смущает тебя куда меньше.
Она трижды прочитала задание, прежде чем смогла сосредоточиться на его смысле.
Теоретическая часть — написать слова-исключения, которые никогда, ни за что нельзя использовать в чарах, уж слишком сильную и нестабильную энергетику они несут.
Практическая часть заключалось в авторском наговоре, который превратит соль в сахар.
Начав выводить ответ на первый вопрос — любовь, кровь, — она тут же забыла об этом и снова уставилась на Дымова. Какой же он безразличный, кошмар. Ну ладно, он понятия не имел о том, что у них был роман, но ведь Маша поразила его в самое сердце, когда он был еще бестолковым Серегой…
И тут она похолодела.
Она прыгнула в прошлое Дымова этой осенью потому, что Дымов ей сказал сделать это. Но ведь в новой реальности он не мог ничего ей подсказать, в новой реальности они даже не общались!
А значит, неоткуда было взяться первому прыжку! Как они могли упустить это?
Надо было меньше трахаться и больше думать, — с ненавистью к самой себе мысленно простонала Маша и уронила голову на руки.
Все было кончено.
Дымов, взрослый, нормальный препод никогда не посмотрит на свою студентку без подросткового запечатления на ней! У нее не осталось даже крохотного шанса вернуть его себе.
— Рябова, ты там живая? — прошептала Олеся Кротова.
Да, по крайней мере, она еще живая. Это все, что у нее осталось.
Слезы, которые с утра просились на волю, хлынули так бурно и внезапно, что Маша даже не успела отодвинуть от себя экзаменационный лист. Он моментально намок, заляпав первые два слова ответа.
Любовь.
Кровь.
А-а-а-а-а-а-а.
Она вот-вот завалит экзамен.
Утирая слезы и дыша ртом, чтобы сдержать всхлипы, Маша едва не вслепую писала слова-исключения, благодаря мироздание за отличную память.
С авторским наговором все оказалось куда сложнее. Мозг просто отказывался работать, превратившись в кисель. Она все тупила и тупила, пока не осталась в аудитории самой последней.
— Время, Рябова, — сухо напомнил Дымов, никак не комментируя драму, которую она тут устроила. Наверное, не впервые студентки рыдают на его экзаменах.
Маша встала и поплелась к его столу, комкая в руке черновик. Положила перед Дымовым влажный беловик.
— Ага, — сказал он, пробежав его глазами. — Засчитано. Что у нас по практическому вопросу?
И он достал из ящика стола солонку.
— Да… у меня вопрос. Как вы вообще оказались в этом универе?
— Что? — Дымов вскинул к ней голову. На его лице была лишь легкая досада от неуместных разговоров в учебной аудитории.
Маша резко схватила солонку, неразборчиво забормотав себе под нос, не желая, чтобы он услышал ее нелепый наговор. Главное ведь результат, а не плавность и рифма.
— Держите ваш сахар, — выпалила она, вернув ему солонку.
Он недоверчиво макнул в него ложечку, коснулся белых кристалликов самым кончиком языка и наморщился.
— Рябова, да ведь не бывает такого горького сахара.
— Ах чтобы вы понимали, Сергей Сергеевич, — тоскливо проговорила она.
Он несколько мгновений поколебался, потом тяжело вздохнул, явно сокрушаясь своему непедагогическому милосердию.
— Дать вам дополнительный вопрос?
— Да уж ставьте тройку, — отмахнулась она вяло. — Все равно.
— У меня сложилось впечатление, что вы цените свою академическую успеваемость.
Она устало опустилась на стул перед ним.
— Оценка ведь все равно не пойдет в диплом, — пробормотала, опустив глаза вниз. — Так что он еще может быть красным. А эта тройка… пусть останется напоминанием о разбитом сердце.
— Как угодно, — Дымов без дальнейших придвинул к себе ее зачетку.
— Стойте! — вырвалось у Маши помимо ее воли. Никогда в жизни, с самого первого класса она не получала троек и теперь была не в состоянии смотреть, как она у нее появится.
Он демонстративно поправил манжету, обнажая наручные часы.
— Собираетесь до вечера держать меня в этой аудитории?
— Давайте дополнительный вопрос.
— Наговор от разбитого сердца, — предложил он с улыбкой. — Вы же посещаете семинары Глебова, справитесь за пятнадцать минут?
Она невесело рассмеялась, покачав головой.
— Сергей Сергеевич, вы никак не проверите его эффективность. Наговоры от разбитого сердца основываются на глубинных ассоциациях. Что-то, утешавшее в детстве, воспоминания о счастливых мгновениях, о местах, где вам было хорошо. Я могу вам скормить любой стишок и заявить, что мне от него полегчало, но ведь это будет жульничеством. Потому что прямо сейчас никакие чары не помогут мне.
Он усмехнулся и бестрепетно нарисовал ей пятерку.
Она, округлив рот, следила за движением ручки.
Это еще что?
— Но почему?
— Скажем, благодаря вашей усердной работе во время семестра и авансом на будущий.
— Я выиграю вам межвузовскую конференцию, — пообещала Маша растроганно.
— Да неужели? — Дымов уже убирал в портфель ведомости, едва не насвистывая от предвкушения каникул. — Как-то я прежде не замечал, что вы заинтересованы в углубленном изучении моего предмета.
Ну конечно. Он ведь предлагал ей конфу по лингве, чтобы узнать получше девицу, которая однажды ему явилась. А значит, и этого предложения тоже не было.
Она просто сходит с ума из-за двух разных реальностей, которые не помещались одновременно в ее голове.
— Спасибо, хороших вам каникул, — пробормотала Маша, забрала зачетку и вышла из аудитории.
***
До вечера она пролежала лежнем в кровати. Ее не беспокоили — после сессии у многих сил совсем не осталось. Девочки собирались домой, швыряли вещи в дорожные сумки и бурно обсуждали планы на отдых.
К вечеру позвонила мама, спрашивая, когда ждать дочь домой. Маша пообещала, что приедет завтра к обеду и выслушала длинный перечень развлечений, которые для нее запланировали — каток, балет, спа и мастер-класс по выпечке.
После
