Линия ночи - Андрей Павленко
– Тем более! – перебила логус.
– Позвольте напомнить вам, – впервые подал голос грамор, – что если об этом разговоре прознает Дайрон, до мемуаров не дойдет!
Наступила тишина.
Гости сразу поубавили пыл. Однако я особой радости не почувствовал.
– Разумная предосторожность! – Успокаивающе сказал мужчина. – Однако, слова уважаемого не лишены здравого смысла! Именно человеческий Бог наша главная проблема.
Слово «человеческий» он выделил интонацией. Вторая ошибка? Или сознательная оговорка?
– И как вы собираетесь решить ее? – саркастически прищурился масон, опираясь локтем на стол. – При помощи убеждений? Или… молитв?
– Предоставьте это мне. – Пожал плечами хозяин. – И пусть это вас не волнует! Кстати говоря, с «Дланью Господа» уже покончено!
– Бесспорно, новость хороша, но вряд ли все так просто! – Заметил грамор, странно причмокивая клювом. – Несколько лет назад он уничтожил целую ветвь нашего рода за проступок двух отщепенцев. И уничтожил жестоко! Убивая всех!.. За считанные секунды! Нет, в данном случае, мы не пойдем на риск… Нет, не пойдем… Что вы собираетесь делать?
– Предоставьте это мне. – Повторил мужчина. – В самое ближайшее время я поставлю точку и в этом вопросе.
– Это не ответ! – Негромко произнес гул. – Уходя от самого главного вопроса, вы грешите против логики! В кампании такой важности не может быть интимных замыслов! Либо вы принимаете нас за глупцов, либо не сообщаете всего…
– Действовать нужно сообща, иначе за вами просто никто не пойдет!.. – подхватила Шарлотта. – Сейчас ваш план по меньшей мере… фантастичен.
– У вас есть два часа, чтобы убедить нас, – твердо сказал Хашшас. – Я не ошибусь, если от лица присутствующих здесь скажу, что все мы здесь потому, что нам любопытно услышать ваше предложение. А вовсе не из-за тех жалких сорока миллионов! Так что будьте любезны проявить ваше красноречие в полной мере! И откровенно говоря, если вы нас не сможете убедить, самое разумное, что я мог бы сделать, это сообщить… – Он указал вверх. – Я согласен с уважаемой госпожой,…
Он поклонился Шарлотте. Она благосклонно кивнула ему в ответ.
…на сегодняшний день возможности противостоять Дайрону – нет. Правда, он двадцать лет не давал о себе знать, но что такое для Бога даже пятьдесят лет?
Он пожевал губами.
– А если вы каким-то чудом и воплотите ваш замысел в жизнь, то достигнув задуманного…
– …удивитесь, как много паразитов слетелось на ваш огонек! – закончил маркиз. Слова давались ему с трудом.
– И самое главное, почему мы должны вам верить? – добавила Шарлотта, обеспокоено глядя на своего недавнего собеседника.
Мужчина внимательно слушал их, не проронив ни звука, а затем некоторое время обдумывал эти слова.
– Вы правы, – наконец сказал он. – Нужны вещественные… Итерро. доказательства… Аушар. Что я и… Шайсу… собираюсь вам… Райзс… в ближайшее Анторре. время… Эолос… Предоставить!
В моей голове параллельно вели разговор двое. Организатор этого собрания и второй, говоривший на неведомом мне языке.
Вот и третий знак. Гости поняли, что это значит? Разумеется, нет.
Однако это значило очень многое. С лиц присутствующих, исключая, разве что нана, словно сползали скептические улыбки, уступая место неприкрытому удивлению. Вернее сказать, мысленные улыбки. Внешне, конечно же, все оставались невозмутимыми.
Чувства Дайрона подсказали мне, что наши импровизированные саркофаги подвергаются мощному излучению.
Не радиация, нет, это было совсем другое.
– Однако, – продолжал как ни в чем ни бывало мужчина, – я забыл о долге хозяина. Предлагаю сделать небольшую передышку, чтобы подкрепить изрядно растраченные силы.
Двое мужчин, его точные копии, вкатили, толкая перед собой огромный металлический ящик.
Когда крышка откинулась, послышался многоголосый плач: детский и женский.
Грубо вытащив за волосы молодую обнаженную девушку лет шестнадцати, чьи руки и ноги были скованны наручниками, один из клонов подвел ее к стеклу, за которым сидела Шарлотта.
Стекло камеры масона бесшумно уползло вниз, и ему вручили огромную винную бутыль с бледно-розовой, чуть опалесцирующей жидкостью, по-видимому, стимулятор регенерации – как-никак, маркиз еще не стал полноценным кровососом, и бокал.
Трясущимися руками он налил себе немного и сделав большой глоток, прикрыв веки, обессилено откинулся в глубоком кресле.
Трое странно молчавших младенцев легли на стол грамору – молчавших, ибо детский крик для птицелюдей невыносим.
И троих жалобно плачущих детишек – двух мальчиков и девочку, трех-четырех месяцев от роду, подали мне.
Словно бездна разверзлась у меня под ногами: как я мог выпустить из виду, что Безликие употребляют в редких случаях, один из которых наступил сейчас, лишь одно блюдо – мозг живых существ!!
После чудовищного, истощающего силы облучения три детских головных мозга и несколько унций костного – деликатес весьма и весьма изысканный. Гостеприимный хозяин учел любые вкусы – мне подали негритенка, белого и девочку-китаянку.
– Уважаемый хочет воспользоваться этими, или ему принести отдельных? – вежливо обратился метрдотель чудовищного ресторана к нану.
– Этих, этих! – оживился нан.
Ну да, существу питающемуся душами, будет не зазорно «доедать» за своими новыми знакомыми – чем больше страдал перед смертью человек, тем с большим наслаждением нан выпьет его душу.
Хашшасу, возможно, в отместку за его язвительные замечания, подавали последнему. Подававший легко забросил ему в открывшееся отверстие плотно упакованный сверток и коробочку со столовыми приборами. После чего стекло плавно поднялось. Кулинарные предпочтения князя Трех ступеней вполне могли расстроить трапезу половине собравшихся.
Маркиз постепенно пришел в себя и потягивая содержимое бокала, явно пришедшееся ему по вкусу, с интересом наблюдал за корчащейся напротив наливающегося румянцем лица Шарлотты в беззвучном крике девушкой. При этом на лице его отразились противоречивые чувства – отнюдь не чувство голода тянуло его к жертве.
Действия этого чудо-напитка хватит как минимум на сутки, и что будет с масоном потом, неважно. Свою миссию он выполнил.
Несомненно, исполнение было слишком уж грубым: «еду», какой бы он не была, не следовало подавать гостям таким образом.
Какой-нибудь самоучка, начитавшийся сказок про людоедов, может и счел бы происходящее естественным ходом вещей, но обладающие отменными манерами, положением и влиянием заговорщики просто не могут позволить себе подобное!
Все становилось на свои места.
Все, кроме лежавших передо мной детей. Ибо я ожидал чего угодно, только не этого.
Ответ навроде: «я сыт, спасибо», не сможет похвалиться оригинальностью – любой Безликий, даже только что отобедавший, никогда не откажется от подобной возможности! И уж тем более, понеся такие значительные потери.
Я замер, и каждая секунда моей растерянности словно обрывала по волоску канат, удерживающий косой нож гильотины разоблачения, начинавший шевелиться все сильнее под пристальным взглядом хозяина.
– Уважаемому Безликому
