Требухашка - Михаил Северный
Шакальё набросилось на слабого и даже готово рискнуть штрафными санкциями — очень интересно. Кого же они чмырят? Неслышно подкатываю ближе, но меня сразу замечают. Оставляю аппарат и схожу на пол.
К стенке прижался Витька — потенциальная жертва для здоровых, не обделённых силой пацанов. Обидеть инвалида много сил не нужно, но вот наглости хватает не у всех, еще сохранилась совесть у многих.
Витька глаза не подымает, не видит кавалерию, но не плачет — молодец. Сопит в две дырки: боится, бледнеет, но терпит, не унижается, не прогибается: всё, как я учил. Двое на одного.
Тот, что сейчас похлопывает его по щеке и с усмешкой на меня оглядывается — как зовут не помню. Блондин, довольно накачанный, в хорошей спортивной форме. Местный ветеран — работает здесь уже больше пяти лет, но в надсмотрщики не повысили — значит туповат. Зато не выгнали до сих пор и ему достаются лучшие средства передвижения и сканеры, а еще он живет не в общаге, а снимает квартиру и приезжает на работу своим «фордом» — значит зарабатывает хорошо. Старше меня лет на пять.
Второй — малолетка, недавний школьник, в студенты ума не хватило податься. Он поехал за длинным евро и в перспективе хочет свалить из страны. Не знаю как они с качком подружились, что их объединяет — загадка. Может быть ненависть к инвалидам?
— По какому поводу собрание? — говорю и смотрю вверх. Камера висит справа, еще может захватить меня, зря так тачку поставил. Подхожу к парням и блондинчик ухмыляется.
— Витюша, твоя жена пришла. Спасать тебя пришла, заика.
«Он сказал „зайка“ или „заика“?» Я толком не понял, но вены уже пульсировали на висках и глаза налились кровью — плохой знак. Спокойствие, мы и так в полной ж... Оборачиваюсь ещё раз — камера равнодушно смотрит в сторону.
— Олег застукал их тут вдвоем, — хихикает мелкий, — нарушил интим голубков. Директор на камере увидел поцелуйчики и заставил Олега их разнимать, а то дети появятся — платить им еще потом «детские» до трёх лет. Правда, Славка?
Здоровяк Славка ржет и хлопает нежно Витьку по щеке, тот с испугом и отвращением отшатывается. Но белобрысый с криком «Куда», нежно обнимает его и притягивает к себе.
Сжимаю и разжимаю кулаки.
— - Вы это о чем, парни? Небось о геях фантазируете? Нехорошо. Тут, конечно, Европа, но в реале их тоже мало кто любит. Я бы на вашем месте свои пристрастия не афишировал. Европейцы они спокойные, но лучше не провоцировать.
— Так ты тогда чего афишируешь? — басит блондинчик и левой рукой сдавливает шею Витьки, клонит голову вниз. Тот краснеет и пыхтит стараясь освободиться, но силенок не хватает.
— Отпусти его, — говорю и оглядываюсь. Ни одной живой души, ни одного местного не проезжает мимо, как и наши все вдруг забыли дорогу. Как назло никому не нужны элитные кошачьи корма для отгрузки. Потом я понимаю, что всё произошло за пару минут и естественно, что в этот промежуток никто не приехал по чистой случайности, но тогда время тянулось как разлитый по полу мед. По-хорошему разобраться не получилось, как и всегда.
— А то что будет? — блондинчик трясет Витьку и чешет ему затылок, взъерошив волосы. Тот мычит, пытается что-то сказать, но ведь я уже говорил — когда он нервничает, то очень сильно заикается. — И меня чпокнешь?
Чувствую, как пар идет из ушей. Неконтролируемая ненависть. Тренер учил — разум должен быть холодным, никогда не бей в полную силу если всё-таки влезешь в драку, иначе убьешь случайно и тюрьма. Да, был я когда-то подающим надежды боксером, но надоело по лицу получать. Бросил.
— У них даже телефончики с котиками, пидоры.
Мелкий достает смартфон и видно, что по чехлу лезет резиновый котик — подарок племянницы.
— Спроси его, какой пин-код? — смеется мелкий, — посмотрим, что у них тут за гей-видео.
— Любишь такое? — говорю и разжимаю кулаки.
— Ну ты же любишь записывать, — ухмыляется противник и получает ладонью по щеке.
Говорят, что удары ладонями не оставляют синяков и меньше травмируют, не знаю не проверял — не люблю драться, но яркие следы на морде оставляют точно. Мелкий кренится налево как подбитый самолет. Щека горит как небо на закате, да и он сам закатывается неумолимо. Добавляю еще удары слева и справа, толкаю его обеими руками в грудь и любитель гей порно печально падает на спину. Успеваю выхватить телефон из его уставшей сражаться с инвалидами руки и кладу на полку рядом с собой. Витька жадно следит за смартфоном забыв о том, что нужно вырываться.
Оглядываюсь по сторонам, никого не видно — мы в слепой зоне и пока накачанный «Малфой» не опомнился, разворачиваюсь к нему. Здоровый черт и тут ввязываться в долгий бой нельзя. Сейчас главное внезапность и ярость, чтобы напугать. Кричать тоже нельзя, иначе сбежится охрана, поэтому бью левый боковой. Вес тела перераспределил на правую ногу, носок левой ноги скручиваю внутрь, при этом поворачиваю вправо. Резкий удар ладонью и противник отпускает пацана. Продолжаю наступать и наносить удары по щекам, по шее, по лбу и все исключительно ладонями. Хлопки звучат как выстрелы. Хорошо бы влепить по яйцам, но тогда у здоровяка не будет шанса убежать. Мелкий уже встал, взгромоздился на машинку и поехал, оглядываясь через плечо. Или он убежал позже? Все как в тумане, не помню толком.
Телефон остается на полке, а мы с Малфоем продвигаемся шаг за шагом вперед, к его машинке. Он блокирует удары, но хлопки громыхают на весь склад. Я уже собираюсь добить его прямым в челюсть, когда он сдается: разворачивается и трусливо бежит. Вскакивает на свой аппарат и жмет на газ. Проносится мимо не оглядываясь, если честно я подумал, что будет таранить, но силы духа у него не хватило.
— С-с-с-сп-с-с — пытается поблагодарить Витька, но я поднимаю руку и кричу на него:
— Тихо!
Он замолкает и вдруг начинает плакать. Прислушиваюсь.
— Что это за шум? Ты слышишь мяуканье?
3.
Звуки доносились сверху. Витька начал мычать и я зажал ему ладонью рот. Прислушался, вглядываясь в темноту наверху. Там на уровне третьей-четвертой полки все густо-пусто заставлено мешками и видно плохо, но движение точно было.
— Это он, — говорю я и
