Грехи отцов - Гоблин MeXXanik

— Постараюсь. Но для этого нам бы не мешало перенести разговор за порог.

— Простите, — спохватился мужчина и посторонился, пропуская меня в квартиру. — Прошу, проходите.

— Благодарю, — ответил я и шагнул через порог.

Квартира была просторной. Высокие потолки с лепниной, паркет, который не скрипел под ногами, на стенах, покрытых тканью, висели картины. Хотя множество темных пятен подсказывали, что раньше этих самых картин было куда больше. А еще внутри помещения было темно.

— Простите, что встречаю вас так, по-домашнему, — принялся извиняться Сергей. — Слуг мы давно попросили. Нам стало совершенно нечем им платить. Моя супруга устроилась на работу, а мне приходится заниматься на дому, потому как из-за болезни отца я был вынужден уволится со службы. А потом так и не восстановился. Увы, никому не нужны сотрудники средних лет, которые не способны жертвовать своими нуждами ради службы.

— Прискорбно, — заметил я.

— Мы бы продали квартиру, чтобы взять себе что-то поменьше и поскромнее. Но моя супруга уверяла, что мы сможем и дальше оплачивать содержание жилища. Она хочет брать учеников и заниматься музыкой на дому.

— Соседи не станут возражать?

— Тут толстые стены. А также у нас есть комната с шумоизоляцией. Когда-то моя матушка музицировала, и отец не хотел, чтобы посторонние знали, насколько у нее плохой слух. Она долгие годы считала себя талантливой, а терпеть ее игру приходилось только самым близким.

— Ваш батюшка любил свою супругу.

— Это правда. Однако она все же покинула нас довольно давно. Слегла от легочной болезни. Лекари не смогли вовремя заметить недуг.

Сергей провел меня на кухню, указал на покрытый лаком деревянный стул:

— Прошу, присаживайтесь. Сейчас я налью вам чай.

— Расскажите про сложившуюся ситуацию, — попросил я и сел на предложенное место.

Сергей направился к плите, попутно рассказывая про свою семью. И услышанная версия почти полностью повторяла ту, которую поведала мне в дама с собакой. Только подробностей было чуть больше.

Из рассказа я понял, что Николай и Федор не очень-то жаловали отчий дом. Отец воспитывал их сурово, в строгости, хотя и устроил детей на работу на своих предприятиях. Едва подошел срок совершеннолетия, братья один за другим покинули дом. И больше сюда не возвращались. Сергей тоже хотел съехать, но отец заболел и слег. И парень остался дома, чтобы присматривать за Василием.

— Мне повезло с женой. Она поддержала меня и смогла найти к батюшке подход. Несмотря на тяжелый характер, Василий умел ценить хороших людей.

В комнате повеяло холодом, и я резко обернулся. Из стены выглядывал призрак, который с интересом слушал историю Сергея. И я с удивлением отметил, что дух был силен. Настолько, что, наверное, мог бы даже двигать предметы.

— В строгости, — проскрипел он, комментируя слова парня, который поставил на стол заварочный чайник и чашки. — Заставлял примерно учиться, не хулиганить и посещать всей семьей храм Искупителя по воскресеньям, как завещали предки. Вот уж впрямь — домашний тиран. Эх, вот в мое время все было иначе.

Сергей замолчал, заметив, что я отвлекся. Я же с интересом смотрел на Василия, ожидая продолжения.

Он замолчал, глядя на меня. Дед казался ухоженным. На нем были приличного вида брюки, белоснежная рубашка и стеганный бордовый халат. Обут Василий был закрытые кожаные тапочки. Седые волосы старика казались чистыми и были разделены на ровный пробор. Очевидно, что за ним ухаживали и вдосталь кормили.

— А вот детишки хороши, — продолжил он, заметив мое внимание. — Все хотели меня со свету поскорее сжить, чтобы имущество поделить. От старшего со средним весточки приходили, когда им деньги были нужны. Едва я слег, начали за предприятия грызться только шерсть да перья летели. Да и этот наверняка остался только потому, что жить негде…В голосе призрака мне послышалась едва различимая обида.

— Почему же вы тогда так распорядились своим имуществом? — уточнил я у собеседника.

Тот поджал губы, но все же ответил:

— Не империи же отдавать. Эти вроде как одна кровь. Хотя я сомневаюсь, что в них осталось хоть что-то мое. Все супружница разбавила своей никчемной. Спустят все сынки, по миру пойдут — сами виноваты. Чую я, недолго осталось до того, как они обнищают вконец.

Сергей замер на полуслове, удивленно глядя на меня. Я же сделал глоток чая и продолжил:

— Почему же младшего обделили?

Дед удивленно поднял кустистые брови:

— Кто его обделил? Вон, хоромы ему отписал. И кота своего.

Только теперь Сергей, наверное, вспомнил, каким цветом силы владеет народный адвокат Петрограда. И догадался, с кем я разговариваю. Потому что хозяин квартиры вздрогнул, а его лицо вытянулось и побледнело:

— Он… Здесь? — уточнил Сергей, зачем-то понизив голос до едва слышного шепота.

— Тута я, — ответил за меня Василий, но наследник его не услышал. — Эх, бросить бы в тебя чем-нибудь, да силы на тебя, тупицу, тратить неохота.

— Но почему кот? — вернул я разговор в нужное русло.

— Ну надо же было Барсика с кем-нибудь оставить? Он меня чувствует. Мы часто с ним играем. Кажется, он единственная живая душа, которая мне рада.

— Но ведь это не совсем… честно, — произнёс я.

Дед вдруг хитро улыбнулся:

— С чего ты взял, некромант? Кот это самое дорогое, что у меня было и есть.

Я открыл было рот, чтобы уточнить, что имеет в виду Василий, но призрак исчез в стене, вмиг потеряв интерес к разговору.

— Он остался здесь? — уточнил Сергей.

Я кивнул:

— Лучше вам не занимать его комнату. Призраки такого не любят.

— То-то в комнате было так… неспокойно. То вещи падали, то еще чего происходило. А еще, там было холодно. Как-то неуютно. Поэтому теперь эт угол Барсика. Кота, которого мы получили.

— Можете его позвать? — попросил я и добавил. — Кота.

— Да, сейчас, — ответил Сергей и вышел из кухни.

Он вернулся через несколько минут. На руках мужчина нес большого трехцветного упитанного кота, который лениво смотрел по сторонам.

— Самое дорогое, что у меня есть, — пробормотал я, вспомнив слова призрака.

— Вот он.

Сергей опустил питомца на пол. Барсик подошел ко мне, обнюхал ботинок, чихнул и сел рядом со мной. Я же наклонился и почесал кота за ухом. Тот замурлыкал и запрыгнул ко мне на колени. Принялся топтаться, а потом попытался