Записки нечаянного богача – 3 - Олег Дмитриев

смеяться, словно продолжая тот самый разговор, что начали, когда мы прилетели. Я же по-прежнему не понимал ровным счётом ничего, кроме «ола», «си», «сеньор Волко́ф» и «сеньор Второ́ф». Капитан, поздоровавшийся с нами, едва мы поднялись по трапу, тоже был знакомый, а вот стюардесса была какая-то новая, брюнетка с короткой стрижкой. С Головиным они обнялись, громко хлопнув друг друга по ладоням, вслед за чем он ещё и по заду ей шлёпнул. Видимо, они были знакомы — до сих пор он никого при мне так не приветствовал. Мы расселись, отказавшись от любых крепких напитков, кроме чая, и Машка, как её представил мне Тёма, принесла нам чайничек с почти чёрным настоем, заслужив одобрительный кивок от стального приключенца. Лакомится им мы начали уже в воздухе — тут, как и везде, наверное, в империи Второва, простоев не было.

— Смотри, Дим. В Кречевицах мы сядем через часа три с копейками. Давай, чтобы времени не тратить, ты расскажешь, что нас там может ждать. Просто, раз уж Иваныч сам решил в твоей очередной афере принять участие, нам получше бы подготовится. Ты-то — дело ясное: полежал, встал, хлопнул, дунул, плюнул. И привет — Валя, запиши. А Дед таким фокусам не обучен, насколько я знаю.

Головин выглядел непривычно серьёзным, посильнее, чем в первую нашу встречу на Таганке.

— В где мы сядем? — удивился я.

— Кречевицы, аэродром под Новгородом. Я всё время забываю, что ты топографически слабо одарён, — поморщился Артём.

— Ясно. Вы, я так понял, с братом лучше всех Михаила Ивановича знаете. Я расскажу, что сам видел, но за правдивость и за здравый смысл ручаться не буду — мало ли кому чего приснилось? А уж сбудется — не сбудется, вообще представления не имею, — развёл руками я.

— Принимается. Валяйте, сэр рыцарь, порите околесицу, — разрешил он.

— Карту бы мне, я б пальцем показал, чтоб не умничать. Вы, военные, не любите этого, знаю, — не остался я в долгу.

— Маш! Планшет принеси, пожалуйста! — крикнул Головин, свесившись с кресла в сторону прохода. Хотя самолёт был не из обычных, и в его салоне в проходе можно было, наверное, на велосипеде кататься. Это вам не народные авиалинии, где всех, кто шире нормы, начинают ненавидеть ещё до посадки. Бортпроводница принесла планшет и вручила Тёме.

— Он в сети же? — непонятно для меня уточнил он.

— Да, в нашей, — ещё непонятнее ответила Маша.

— Шик! Тогда сразу Федьку подключу, чтоб два раза не повторять. Скажу по секрету — то, что всем военным надо повторять дважды минимум — это дезинформация для вероятного противника. Но смотри — никому чтобы! Военная тайна! — он болтал, не переставая с удивительной ловкостью что-то запускать на устройстве.

— Итак, господа и сэр рыцарь, — отвесив мне клоунский поклон, начал он, — брифинг объявляю открытым. Дано: прокля́тый колдун опять свалил из тёплых краёв в поисках приключений на задницу. Ситуация осложняется тем, что принять участие в турне изъявил желание Сам. Передаю слово Волкову. Вещайте, ваша честь!

— Так же судей называют, я-то тут причём? — удивился я.

— Ну да, согласен, подгулял термин. Ты, скорее, наша нечисть. Про то, что ты «колдун добрый», детям в садике рассказывать будешь. Я лично видел несколько результатов твоей беспощадной доброты. И они бы явно возразили на это определение, кабы ты им, гад, все предохранители в чайниках не пожёг. Но — мы отвлеклись! Вещай, нечисть! — нет, всё-таки в его чувстве юмора что-то было.

— Значит так, — я нашёл на карте озеро. — Озеро Горийское, вот оно. От Новгорода вёрст двадцать по прямой если. Ехать, как говорит нам вещий Яндекс, час с копейками, и потом километра четыре по слабо понятным лесам промеж болот. Нам нужен восточный берег, вот эта точка. От неё на юго-восток метров триста или около того. Там дуб, большой, побольше того, что на Полоте стоял. Нужно дойти, Михаилу Ивановичу какое-то время постоять или посидеть возле дерева. Мы выкопаем перстень, типа наших с Серёгой. Наверное. И по домам. У меня всё, — я отодвинулся от планшета.

— Дим, какие шансы, что проблем не будет? — спросил вдруг прибор чуть искаженным, но узнаваемым голосом Фёдора.

— Рискну повториться, но как динозавра на Манежной площади встретить — пятьдесят на пятьдесят, — честно сказал я.

— Шляпа, а не прогноз, — пробормотал Тёма, внимательно разглядывая местность.

— Насколько я знаю, Дим, — снова заговорил эрудит, — шеф искал это место долго. Очень долго. Там несколько раз проблемы возникали. Не всегда объяснимые, в том числе. Расскажи подробнее, — да, у этого терпения и такта явно больше, чем у младшего.

— Во сне, — начал я, и Тёма сразу скривился, — Гостомысл сказал сперва, что видеть никого не хочет и говорить ни с кем ему не интересно. Я ему объяснил, как смог, что у них с Михаилом Ивановичем очень много общего. Он согласился на встречу и сказал, что перстень внуку подарит.

— То есть если шеф окажется ему не внук — нам там будут не рады? — Рационально уточнил. Пессимизм — это хорошо информированный реализм, так, кажется, говорят?

— Шансы есть, — осторожно ответил я, — но минимальные. У них глаза одинаковые, я такие только у двух людей за всю жизнь и видел.

— Ага, и один из них тебе приснился. Места глухие, Федь. Отследить не смогут. Очкарики уже смотрят? — влез Артём.

— Сам ты очкарик! Как был «сапогом» — так и остался! — вдруг тонко вскрикнул планшет.

— Ба-а-а, какие люди? — поднял брови Головин. — Тебя разве ещё не выперли за профнепригодность, Илюха?

— Для тебя — Илья Витальевич! — зашёлся собеседник, — заместитель начальника группы анализа!

— Всё Павлика подсиживаешь, карьерист? — судя по лицу Артёма, он получал истинное наслаждение от беседы. По тону его незнакомого мне собеседника этого сказать я не мог. Там начинало попахивать истерикой и инфарктом.

Тон загадочного Ильи Витальевича подскочил до пятой октавы, если я ничего не путаю в нотных диапазонах. Но его визг уже не делился, кажется, на слова, или он перешёл в запале на дельфиний язык. Я на всякий случай поднял и обнял, прижав к груди, чайник с заваркой — не треснул бы.

— Артём, отставить! — раздался рык умницы и