Слеза Рода - Андрей Александрович Васильев
Нет, это все тот же Аркаша, у которого всегда во всем виноваты только все, а сам он просто растерялся. Ничему его случившееся не научило.
— И что дальше будет — не знаю, — подытожил мой бывший спутник. — Если шаман, про которого мне Самвел рассказал, поможет, то вернусь. А коли дня через три не объявлюсь и буду вне зоны доступа, так можешь забирать себе мое имущество. Считай, что я назначил тебя своим наследником.
— За это спасибо, но у тебя же ничего нет, — резонно заметил Разумовский.
— Ну почему же? — Слава совершенно неожиданно для меня двинулся вперед, выставив перед собой пистолет. — Есть у нашего общего друга кое-что ценное и очень редкое. Да, Аркаша? Есть же? И оно сейчас находится здесь, не стал бы ты в таком состоянии прятать предмет, о котором идет речь, в другом месте. Нет-нет, не дергайся, не надо. И держи руки так, чтобы я их видел.
Я двинулся следом за ним, разглядев в тусклом свете фонаря привалившегося к стене Стрелецкого, сидящего на каком-то тряпье. Он и вправду выглядел невероятно жутко, его еще сильнее разнесло в разные стороны, лицо превратилось в сплошную гнойную язву, не затронувшую только две узкие щелки глаз, которые еле можно было разглядеть.
— Все же продал, — констатировал Стрелецкий, бросив взгляд на Даню, а после его изъеденные проклятием губы чуть раздвинулись в подобии улыбки, обнажив почерневшие зубы. — Не удержался?
— Да при чем тут деньги? — отвел глаза в сторону Разумовский. — Они меня за горло взяли, обещали от тела одни косточки оставить, да и те после утопить. И не шутили, я видел! Мы давние деловые партнеры, не спорю, но умирать за тебя мне неохота. Не настолько мы близки.
— Чуть-чуть не успел, — с великой тоской в голосе произнес Аркаша, а после заметил меня. — Макс, и ты тут? Не удивлен. Забавно, я столько раз представлял, как тебя убью, а выйдет наоборот. За выпендреж твой пожизненный хотел тебя прикончить, за постоянные шуточки в мой адрес, за то, что эти идиотки почему-то разглядели в тебе личность и чуть не дрались за внимание. Ты же дурак, Макс, который в двух шагах от себя ничего не видит! И еще немного везунчик. А они прямо млели. Воистину — хочешь насмешить Бога, расскажи ему о своих планах.
— Не знаю, кого они во мне видели, а тебя всякий раз прощали, — обходя Аркашу по дуге и направив пистолет на его голову, возразил я, — потому что жалели.
— Очень трогательно, — выдавил из себя он, а после сплюнул, густая зеленоватая слизь, вылетевшая из рта, попала на его же замызганные штаны. — Сейчас заплачу.
— Не самая плохая идея, — усмехнулся Баженов, в одной руке так и держа пистолет, а второй достав смартфон. — Прощения не получишь, но, может, чуть облегчишь себе последние часы. Мой тебе совет — побольше искренности и раскаяния. Авось зачтется.
— Макс, вы бы делали то, что собирались, — посоветовал мне Разумовский, подойдя поближе. — Не знаю, что именно, но лучше не тянуть.
— Почему? — У меня почему-то прошел холодок по спине.
— Я лично всегда так поступаю, — пояснил Даня. — Сначала дело, а потом разговоры и удовольствие от того, что ты кого-то опять нахлобучил. Так больше шансов, что ты с пустыми руками не уйдешь.
— Вот он, — в голосе Баженова я не услышал ноток торжества, он просто фиксировал конкретный факт, — вы велели, я вам его показываю.
— Н-да. — Голос, раздавшийся в помещении, разумеется, оказался знакомым. Да и какие тут могли еще быть варианты? С Аркашей, таращившимся в экран смартфона, который выставил перед собой Слава, беседовал мой наниматель, господин Шлюндт. — Не стану изрекать банальности, вроде «ты получил то, что заслужил», в том нет смысла. Скажу только, что я очень рад произошедшему. Да, воспитанник, именно что рад. Ты бы все равно меня предал, верно? Уверен, решение принято давно, еще до истории со слезой, просто тебе был нужен большой приз, ради которого стоило воплотить задуманное. И очень хорошо, что ты начал действовать именно сейчас, тогда, когда я теряю не так и много. Куда хуже, проверни ты свою задумку позже, при обстоятельствах, которые мне могли навредить куда сильнее.
— Так получилось, — почти прошептал Стрелецкий, — но я не жалею.
— Жалеешь, — возразил Карл Августович. — Невероятно жалеешь. И люто боишься того, что придет, когда проклятие дожрет твое тело. Безвременья и безверья, где твоя душа станет корчиться в вечных муках. И да, бойся. Так и случится. Я знаю, я такое уже видел.
— Не знаю, кто там, в смартфоне, но его я почему-то боюсь еще сильнее, чем вас всех, вместе взятых, — прошептал мне Даня, которого била крупная дрожь. — Очень страшно. А тебе?
— Спать хочу, — признался я. — Устал очень.
— Прощай, воспитанник, — тем временем подытожил свои речи Шлюндт. — Слава, я доволен. Забери то, что должно, заканчивай остальные дела и вылетай ко мне. Борт тебя ждет.
Мне очень не понравилась фраза насчет завершения остальных дел, я ощутил в ней смутную опасность, но додумать эту мысль до конца не успел, ибо в этот самый миг две пули ударили в спину Баженова, толкнув его вперед, в разбитое невесть в каком году окно.
Глава 18
Выпасть Слава на улицу не выпал, нижняя часть его безжизненного тела осталась в помещении, а вот верхняя в каком-то смысле здание покинула, перевесившись через подоконник.
— Я не виноват, так получилось, — протараторил Даня, бросаясь на пол.
Эти слова, по сути, он адресовал моей спине, поскольку я мигом оценил ситуацию и кинулся в спасительную темноту коридора, осознав, что промедление смерти подобно. Хвала небесам, что изначально выбрал позицию на самой грани света и тьмы, а не встал рядом с Баженовым. Если бы не это, лежать бы мне сейчас мертвым тельцем рядом с булькающе хохочущим Стрелецким, прекрасно понявшим, что происходит, и, несомненно, получающим от созерцаемого действа немалое наслаждение. Разумеется, он осознавал, что сюда пожаловала не только наша, но и его смерть, но возможность разделить ее с нами, теми, кого он
