Скотт Линч - Республика воров
– Как зовут вельможу, которого вы ударили? – спросила Сабета.
– Какая тебе разница? – завопил Монкрейн. – Вам что, от этого легче станет? УБИРАЙТЕСЬ ОТСЮДА ВОСВОЯСИ!
– Эй, потише! – пригрозил стражник. – А то завтра в суд не на своих двоих пойдешь, а волоком потащат.
– Может, мне того и надобно, – заявил Монкрейн. – Давайте попробуем, а?
– Джасмер, – резко одернула его Сабета. – На меня посмотри, осел упрямый!
Монкрейн удивленно уставился на нее.
– Мне плевать, что ты о нас думаешь, – прошептала она. – Надеюсь, ты не забыл, кто такой наш наставник и какие люди за нами стоят. И если ты сейчас же не заткнешься, то мы… уйдем.
– Превосходно! – воскликнул Монкрейн. – Меня это вполне устраивает.
– Так вот, просидишь ты в этой башне свой год и один день, потом тебе руку отрубят и за ворота вышвырнут. И знаешь, кто тебя там встретит? Целая толпа разъяренных каморрцев, вот кто! Не мы вдвоем и даже не те трое, что сейчас ради тебя, межеумка, в этой поганой дыре торчат. Нет, встретят тебя злобные громилы, с которыми добром не договоришься, намнут бока, сунут в тесный ящик и повезут в Каморр. Так что тебе предстоит увлекательная десятидневная поездка. А потом…
– Погоди-ка… – начал Монкрейн.
– Ты, ссыкун, пораскинь своим скукоженным умишком, авось поймешь, что, кроме нас, других кредиторов у тебя нет. Ты кого об одолжении попросил? Нашего гарристу. Ты хоть представляешь, что это значит?
– Да…
– А по-моему, нет! Наш наставник пятерых человек тебе на помощь послал, чтобы тебя, дурака, из беды выручить. Все, что от тебя требуется, – обучить нас актерскому мастерству. Но ты, оглоед, по дурости решил, что обещание, данное гарристе, выполнять необязательно. Что ж, посидишь год в покое, фигляр безмозглый, а потом мы с тобой снова увидимся. Там и посчитаемся. Все, больше разговаривать нам не о чем. Пойдем, Лукацо.
Она отвернулась, и Локк, наградив Монкрейна кислой ухмылкой, последовал ее примеру.
– Стойте… – прошипел Монкрейн.
Сабета, не давая ему времени опомниться, с нажимом спросила:
– Как зовут вельможу, которого ты ударил?
– Булидаци, – ответил Монкрейн. – Барон Булидаци из палаццо Корсала.
– Почему ты его ударил?
– В подпитии был, – признался Монкрейн. – А он… Он на постоялый двор пришел, предложил мои долги выкупить и стать покровителем моей труппы.
– И за это ты ему в зубы дал? – ошеломленно переспросил Локк. – А нам, значит, сердце из груди вырвешь, если мы тебя отсюда вытащим?
– Булидаци – придурок! Надутый и чванный индюк! Щенок сопливый, не старше вас, а туда же – решил, что меня купить можно, как мебель в гостиную! Ему, видите ли, захотелось собственной труппой обзавестись! Да я актеров в труппу двадцать лет подбирал и в услужение ни к кому не пойду. Уж лучше в Плакучей Башне сгнию!
– Значит, чтобы труппу спасти, ты решил ему в морду дать? – изумилась Сабета.
– Да плевать ему на труппу! – сказал Монкрейн. – Труппа ему нужна, чтобы самолюбие пощекотать, чтобы перед расфуфыренными дурочками похваляться: мол, поглядите, какая у меня тонкая артистическая натура! Тоже мне, благодетель выискался! Щедрый он, видите ли… к девкам под юбки лазить. Нет, мне мое доброе имя дороже!
– Доброе имя… – с издевкой повторил Локк. – Между прочим, твои актеры тебя рады отдать диким зверям на растерзание!
– И я бы им помогла с превеликим удовольствием, – добавила Сабета. – Увы, к сожалению, нам тебя все равно придется отсюда вызволить. Ладно, посиди пока в темном каземате, держи язык за зубами.
– А завтра барон Булидаци отзовет свою жалобу из суда, – пообещал Локк.
– Что? Да ты, сопляк, хоть с ног до головы его оближи, он…
– Он тебя простит, – процедила Сабета, скрипнув зубами. – Потому что спасти тебя можно только так, и никак иначе. Ясно тебе? Значит, так оно и будет. А когда тебя выпустят, мы с тобой обсудим, что требуется для постановки «Республики воров».
– Ишь, как девчонка-то размечталась! – вздохнул Монкрейн. – Ладно, допустим, вы оба не в своем уме, но я-то пока еще не спятил!
– Тогда заткнись и делай, что велено, – сказала Сабета. – Кстати, меня зовут не девчонка, а Верена Галанте. А на сцене – Амадина.
– Эй, ты губу прежде времени не раскатывай! – рассмеялся Монкрейн. – Вот если вы чудом отыщете в Булидаци толику милосердия, тогда о ролях и поговорим.
– Все, на сегодня разговор окончен, – заявила Сабета. – Завтра продолжим.
5– Слушай, если мы Монкрейна из тюрьмы вызволим, то придется его как-то приструнить, – озабоченно произнес Локк.
– Он сам себе первый враг, – сказала Сабета. – Но нам от этого не легче. Ладно, вот освободим его и ясно дадим понять, что без нашего позволения ему шагу не ступить.
– Кстати, а кто такая Амадина?
– Лучшая роль в «Республике воров», – усмехнулась Сабета.
– Ой, а я еще не читал…
– Так читай скорее, а то все хорошие роли разберут.
– Ты же всю дорогу пиесу эту из рук не выпускала!
– В труппе Монкрейна должны быть копии, ты у Дженоры попроси. Но сначала нам надо чудо подстроить.
– То-то и оно, что чудо, – вздохнул Локк, спускаясь по широким ступеням мимо безмолвных рядов мраморных воинов; дождь превратился в мелкую морось, но в небе глухо рокотал гром. – Надо как можно быстрее встретиться с этим самым Булидаци и как-то убедить его, что несправедливое оскорбление, нанесенное с пьяных глаз величайшим мудаком всех времен и народов, заслуживает того, чтобы о нем забыли.
– И как это сделать?
– Ну, одна задумка у меня имеется…
– Тогда рассказывай. Я свою задачу сегодня уже выполнила – рот Джасмеру заткнула и объяснила ему, что к чему.
– Ага, у тебя здорово получилось! Я бы так не смог. У тебя вообще всегда…
– Так, свою похвалу оставь на потом! – Сабета шутливо ткнула его в плечо. – Время поджимает!
– А, ну да. Как бы нам к Булидаци подобраться? Он же нас на порог не пу… А, знаю: притворимся, что мы – каморрские вельможи, путешествуем инкогнито.
– Скрываемся в Эспаре, – подхватила Сабета. – А почему? В Каморре неприятности?
– Мм, нет. Если у нас в Каморре неприятности, то водить с нами знакомство опасно. И предложить мы ничего не сможем…
– Да, ты прав. В таком случае… В общем, мы с тобой – брат и сестра. Двоюродные, – сказала Сабета.
– Да-да, близкие родственники. Как бы нам в них не запутаться. Значит, ты моя кузина, я твой кузен. А Жан и братья Санца – наши верные слуги. Мы с тобой – внуки какого-нибудь дряхлого графа…
– О, граф Черного Копья подойдет! Энрико Боталлио, граф Черного Копья. Помнишь, Цеппи тебя в деревню отправил? А меня он тогда в один из особняков Боталлио пристроил, судомойкой.
– Кстати, Боталлио – из первых каморрских родов, – припомнил Локк. – Они же в Пяти башнях живут!
– Только старшие Боталлио. Старый граф уже лет двадцать на людях не показывался. Они с герцогом Никованте ровесники. А вот сыновья его… Давай так: я буду дочерью старшего сына, а ты – сыном младшего. Других наследников у графа нет. Между прочим, твой отец умер – пару лет назад с лошади упал.
– Спасибо за подсказку. В общем, что касается всяких там подробностей их личной жизни, я на тебя полагаюсь. – Локк прищелкнул пальцами. – Придумал! Мы приехали в Эспару, потому что ты мечтаешь стать актрисой, а в Каморре тебе этого ни за что не позволят…
– Особенно под своим именем! – добавила Сабета.
Локка словно горячей волной окатило – Сабета никогда прежде не подхватывала начатые им предложения, это получалось только у Жана.
– Великолепно! – продолжила она, не замечая волнения Локка. – Итак, мы путешествуем инкогнито, но с позволения родных.
– А значит, тому, кто нам поможет, обеспечено дружеское расположение одного из богатейших и влиятельнейших семейств Каморра, – заключил Локк, улыбаясь при мысли о том, что они ухитрились найти выход из безвыходного положения. – Сабета, отлично придумано! Надо же, мы с тобой прямо из воздуха все наплели…
– А еще и дня не прошло.
– Ой, имена забыли придумать!
– Ну, с этим можно не напрягаться. Я буду Вереной Боталлио, а ты – Лукацо Боталлио.
– Здорово! – Оглядевшись, Локк удостоверился, что они не сбились с пути (он успел запомнить весьма ограниченную часть Эспары). – Ну что, пора и на постоялый двор возвращаться. Интересно, удалось ли лошадей продать. А потом заявимся в гости к Булидаци, – главное, чтобы он не особо задумывался, откуда мы взялись.
6– А родственник Алондо свое дело знает. – Жан кивнул в дальний конец таверны Глориано, где за столом, уставленным початыми бутылками, сидели незнакомый коренастый бородач (тот самый родственник), Алондо, Сильван и братья Санца. – За пару лошадей хорошую цену дали, больше двух реалов, – и обошлось нам это в пару бутылок вина. А еще я ему пообещал роль.
– Что?
– Ну, такую – без слов. Статистом. Ему просто хочется, чтобы его нарядили, загримировали и кинжалом закололи.
