Борода из ваты – пули из серебра. Том 1 - Михаил Северный
— Помочь?
— Нет, — сказал он и взялся за ножницы. — Я призраков к своим патлам не подпущу.
Снежка засмеялась.
Еще через сорок минут стрижка была закончена. Дед не только постриг сам себя так коротко, как мог, но и наголо выбрил черепушку умудрившись порезаться только в двух местах, за обоими ушами — там где тонкая кожа. Теперь он был похож на персонажа из американского сериала, которые так любила Снежка — что-то про наркотики и мексиканцев. Сказки из Голливуда переместились на телевидение. Чтобы идеально соответствовать образу можно было еще натянуть некрасивые здоровенные роговые очки, но Мороз на зрение пока не жаловался и такого добра в доме не водилось, хотя дети часто изображали его у камина и в очках. Или это не его? Сейчас, с этими переменами легко можно запутаться.
Дед заметал волосы на кучу, собрал их совком в ведро и отставил его под стол. Пора отправляться в путь. Он почти готов. Снежка дала ему много советов перед тем как уйти и он собирался послушаться большинства из них.
«Я знаю, что ты пойдешь мстить. Я не хочу тебе запрещать, потому что ты все равно не послушаешься. Поэтому я напомню о том, о чем ты можешь забыть. Слушай внимательно!»
— Я слушаю, внучка. Слушаю тебя.
Глава 4
Заходи не бойся, выходи — не плачь
1.
«Там наверху», — говорила Снежка — Там не все нас любят. Помни это. Будь осторожен, когда выйдешь'.
«Я всегда осторожен».
Лютый осмотрел дом еще раз, возможно последний, и вздохнул. Уходить не хотелось. Он был страшный домосед и если бы не ежегодные обязанности выходил бы только за водой. Или по воду? Сидел бы себе дома со Снежкой, никого не видел, мед — пиво пил и капли не упускал бы мимо рта, но кто-то нарушил его покой и теперь должен за это ответить. Дед опять вздохнул и подхватив сумку зашагал к выходу. Нужно пластырь срывать резко и не задумываясь иначе можно никогда не выйти из своей зоны комфорта.
Посох он решил с собой не брать. Тяжелая сумка перевешивала, посох в левой руке мог бы ситуацию исправить, но
«Там не все нас любят»
Сказала Снежка. А он верил ей и всегда слушал внимательно. Не любят так не любят. Разберемся. Посох постоит на своём месте у печи. Подождёт дедушку.
«Хоп!»
Он ракетой взлетел вверх, и холод, от головы до пяток, за мгновение наполнил тело, как ртутный столбик вырастает в термометре. Он сидел на краю колодца в белой шубе, шапке, валенках и с чемоданом. Турист из Зазеркалья или типа того. Дед улыбнулся в бороду и вспомнил, что усмехаться уже некуда. Вместо теплой волосяной зашиты на подбородке остался только сквозняк и выскочили десятки мелких прыщиков.
«Одежду нужно поменять и как можно быстрее, — подумал дед и встал на землю осматриваясь. — Сдается мне, я выгляжу не в формате или как это по-русски».
Интересно как у них с охотой и охотниками сейчас? Ружье на плече не сильно в глаза бросается? Без оружия ему никуда, безликие могут вернуться по его душу, но и проблем с властями не хотелось.
— Я подумаю об этом завтра, — сказал дед вслух и достал нож. Он не знал как долго его не будет дома и кто еще может прийти сюда и с какими силами. Избушку нужно запечатать и покрепче. А потом искать новое убежище.
Ногтем он вытянул лезвие (всегда мечтал о ноже с лезвием, которое выпрыгивает, но Снежка не разрешала) и подошел к дыре колодца, посмотрел вниз. Стенки колодца поросли зелеными водорослями и почернели от старости, вода, мерным зеркалом, покачивалась скрывая свои тайны, а в ней отражался он — старик в смешной белой шапке. На лбу появились первые капли пота. Интересно это он так волнуется или просто одет не по погоде?
Дед наконец решился и вытянул левую руку, ладонью вверх. Он не боялся боли, но и в мазохисты не записывался. Ох уж эти новомодные словечки, которые так не сочетаются со старыми ритуалами.
Дед зажмурился и резко провел кинжалом по ладони.
Бл.
Это было больно. А еще боль будет держаться около часа пока не закроется рана и минут десять сверху пойдет эхом. Регенерация у него хорошая, как у всех, но боль она не исключала, а даже смаковала ею. Или это просто он старый трус?
Дед с силой сжал ладонь в кулак и перевернул руку так, чтобы капли одна за одной, а потом и ручейком полетели в глубины водной пропасти. Сам он в это время читал заговор, запечатывавший колодец от всякого, кто может и не может туда попасть. Теперь люди забудут про существование колодца и будут искать другое место или ходить к роднику. А те, кто могли бы увидеть и войти, как вошли сегодня, тоже не войдут. Разве что кровь из него выцедят каплю за каплей и прочитают обратный заговор.
Дед зашипел и забрал руку. Открыл ладонь — кровь из раны, зло шипела и пузырилась, как будто отбеливателя насыпали, но боли сильной не наблюдалось. Так, резьба и прочие неприятные моменты. Скоро пройдет.
Получилось или нет он не знал. Он продолжал все видеть сквозь толщу воду, но войти бы не смог — просто рухнул бы в воду, разгоняя волны и может вклеился бы головой об дно. Проверять не хотелось. Сработал заговор. Должен сработать.
Он развернулся и замер. У колодца стоял мальчик и смотрел на него. Мальчик лет пяти, низкий карапуз в тулупчике, кепочке на голове и немного больших для него сапогах с широкими голенищами. Он так вытаращился на деда, что мог потерять свои круглые глазенки, если бы они вывалились из глазниц. В руке мальчик держал здоровенную плетеную корзину полную зеленоватых грибов. «Ядовитые что ли?» — подумал дед и улыбнулся. Осторожно улыбнулся, так как умел только он улыбаться детям и эта улыбка всегда работала. Но не в этот раз.
Пацан вздрогнул, вытащил палец из носа, охнул и побежал, размахивая тяжелой корзиной.
— Эй! — крикнул дед и
