Второй кощей - Дмитрий Александрович Билик
— Наверное, ты хочешь сказать, Матвей, что проход в другой мир стоит дороже тысячи монет серебром, так? Которых, к тому же, у меня нет.
— Я пока не сказал этого, — ответил я уклончиво. — Однако мои услуги действительно уникальны, если не сказать большего.
Рехон молчал, напряженно глядя на меня. И вот тут от этого взгляда стало не по себе. Почему-то забылась вся учтивость и на первый ряд вышел тот неприятный факт, что он проклят.
— Убить меня, чтоб завладеть артефактом ты не сможешь, — продолжал я. — Во-первых, артефакт на Слове. Во-вторых, тебе все равно нужен будет проводник.
— Я не собирался тебя убивать, — заметил Рехон.
— Это я так, к слову. Мы ведь все рубежники, сам понимаешь.
— Понимаю. Я могу не брать свою часть денег за работу. То есть, ты отдашь восемь сотен как долг господарю. Но это действительно нужно будет сделать, чтобы у Фекоя в грядущем не было проблем. Если уйду я, то придут другие.
— Это я помню.
Ну хотя бы серебро за материалы для артефакта отбил. И то хлеб. А Рехон продолжил.
— У меня есть немного денег, но, думаю, они понадобятся мне в твоем мире. И что-то мне подсказывает, что вопрос не в серебре. Так?
— Умом ты пошел в отца, — улыбнулся я. — Мне от тебя потребуется помощь. Существует один ларь, внутри которого лежит артефакт. И открыть этот ларь можно лишь с помощью двух кощеев. Одним из них стану я, в свое время, а вторым ты. И само собой, все, что я скажу, останется между нами.
— И все? — нахмурился Рехон. — Просто достать артефакт?
— Да. Но ты не будешь претендовать на него, не попытаешься меня убить до или после. И, раз уж ты предложил скидку в двести серебряных монет, ее тоже включим в сделку. Так что?
Можно сказать, что хмурый «загорелый» Рехон почти не думал. Разве что разок отхлебнул травяного отвара, после чего кивнул. Вот люблю таких рубежников. Даже торговаться не стал.
Хотя договор мы заключали долго. Лично я подбирал каждое слово, а потом просил сына Васильича несколько раз переделать пару двусмысленных фраз. Не хотелось бы проснуться в один прекрасный день и обнаружить свою голову в тумбочке. Как бы хорошо я к Рехону ни относился, но рубежники есть рубежники.
Правда, и тот оказался не промах. Уточнил, что наша сделка будет расторгнута, если я попытаюсь проявить агрессию по отношению к нему. Я не стал спорить, доводы более, чем разумные.
— Тогда можем идти, — достал я уже отсчитанные восемь сотен монет.
Смотрел на деньги, конечно, с сожалением. Забираешь ты всегда чужие, а отдаешь свои. С другой стороны, есть кое-что поважнее бабла. Спокойствие друзей как минимум.
Рехон не стал забирать деньги. Просто крикнул одного из наемников и когда тот, смущенно вошел в шатер, кивнул на мешки с серебром:
— Возьми это и отправляйся в Нирташ. Скажи господарю, что Фекой согласился со справедливыми требованиями и выплатил долг. Я приеду чуть позже. У меня еще есть определенные дела.
Мы провели еще несколько часов, ожидая, пока наемники соберут шатры и вещи для дальнего похода. Правда, учитывая, что все из них ведуны — они владеют Скольжением. Значит, доберутся довольно быстро. И у нас не так много времени.
Но, несмотря на это, Рехон все же подождал еще четверть часа, чтобы убедиться, что никто не вернется, а потом сам стал готовиться к переходу. Вытащил со Слова часть артефактов и немного денег, прикрепив все на поясе. А затем кивнул мне. Теперь пришла моя пора удивлять.
— Это Трубка, — достал я артефакт. — Пока ты в ней, никто из чуров, да и вообще рубежников, не поймет этого. Она каким-то образом блокирует проявления хиста. Выйти ты сможешь в любой момент. Но лучше это сделать, когда я скажу, сам понимаешь.
Было видно, что Рехону довольно трудно довериться мне. Я его понимал. Рубежный мир — не банка сгущенного молока. Тут вечно все пытаются предать или обмануть. Правда, в этом плане Стралан мог дать Скугге фору.
Разве что после того, как кощей на пробу залез в Трубку и сразу же выбрался наружу, он чуть успокоился.
— Ну что, теперь можно отправляться в путь.
И мы «заскользили». Я мог бы сказать, что не уступал в скорости Рехону, только это было неправдой. Кощей, да еще получивший все свои рубцы в этом мире, априори будет сильнее. К тому же, я двигался вперед, указывая путь, тогда как Рехон следовал за мной.
Даже интересно, как сильно волновался сын Васильича? Лично я бы места себе не находил. Отправиться в новый мир, где все вообще по-другому. Да еще повстречаться с отцом, которого ты последний раз видел в детстве. Скажу больше, именно меня сейчас и била крупная дрожь. Хотя, казалось, кто я в этой схеме — просто посредник. Проводник.
Не знаю, может, Рехон, конечно, и дергался, однако на его черном, покрытом антрацитовыми струпьями лице ничего не отражалось.
— Все, дальше нельзя. Проход чуров уже недалеко.
Я достал Трубку, и Рехон без всяких раздумий коснулся артефакта и оказался внутри. Ну, теперь самое простое и одновременно сложное.
— Былобыслав, — поприветствовал я чура, на ходу вытаскивая со слова вещи и засовывая в рюкзак.
— Собрали свой артефакт, Матвей? — спросил он.
— Да. Работает как часы. Так что, будем стоять или отправимся домой?
Чур посмотрел на меня так, словно что-то подозревал:
— Матвей, как ты себя чувствуешь?
— Все отлично. Если что, ничего противозаконного не употреблял. Колющее, режущее и стреляющее не провожу.
Сказал и тут же пожалел. Ведь говорят же, что с пограничниками и таможенниками лучше не шутить. Если, конечно, не хочешь следующие пару часов провести в небольшой комнате, демонстрируя с разных ракурсов свое красивое голое тело. Но ничего не могу с собой поделать. Всегда начинаю шутить, когда дергаюсь.
Наконец Былобыслав махнул мне, чтобы я приблизился, схватил за штанину и мы вывалились в коридор сауны. Я торопливо попрощался и ломанулся на выход. Вот только услышал в спину:
— Матвей, запомните, каждое действие влечет за собой последствие.
— Знаю, — остановился я. — Как-то в восемь лет я попытался украсть на рынке попрыгунчик. Благодаря моему невероятному везению, ничего у меня не получилось. Да еще продавщица оказалась знакомой бабушки.
