Замечательный предел - Макс Фрай
Трасса DK7, апрель 2022
Лех спросил:
– Ты любишь фантастику?
Отто неопределённо пожал плечами. Он почему-то не хотел говорить Леху «нет» даже по такому ерундовому поводу, хотя это был бы честный ответ. Лех на него действовал гипнотически, особенно прямо сейчас, когда они оказались рядом на заднем сидении. Это было здорово, но жутковато. Что-то такое, ни на что не похожее, одновременно счастливое и тревожное Лех излучал.
Наира сдала его с потрохами. Сказала:
– Я тоже хотела сослаться на фильмы и книжки, облегчить себе задачу. Но он ни черта не видел и не читал!
– Ладно, – легко согласился Лех. – Может, так даже лучше. В книжках на эту тему всё равно в основном ерунда. Попробуем так, – он повернулся к Отто. – Смотри. В жизни любого человека бывают моменты, когда он может всё изменить. Ты в Вильно откуда приехал? Ай, ну да, из Германии, ты уже говорил. Мог вообще никогда туда не приехать, правильно? А мог приехать и не остаться. А мог остаться, но через год передумать и вернуться домой. Пока понятно?
– Очень понятно, – невольно улыбнулся Отто, вспоминая эти моменты. – Я как будто сам выбирал. Но не сам. То одно, то другое. Разные обстоятельства. Хорошие, трудные, всякие. А однажды понятно, что я тут, наверное, навсегда.
– Да, – согласился Лех. – Так обычно бывает, когда судьба выбирает нас. Я, кстати, тоже в Вильно остался сам, да не сам. Приехал туда по работе, преподавать. Контракт был всего на три года. Но я встретил Аньова. Ну и куда от него уезжать.
– Аньов, – повторил Отто. – Ты это имя уже говорил. Я понял, он тебе очень важный. А я не встречался. Не знаю, как можно его искать.
– Ещё как встречался! – перебил его Лех. – Вы оба много раз с ним встречались. Это вообще интересно. Если смотреть моими глазами, выглядит так, будто Аньов намазан особенной краской, а вы подходили так близко, что пятна краски остались на вас.
– Anioł – это «ангел» по-польски, – вставила Наира из-за руля. – Лех его так называл, и все понемногу привыкли, как будто это действительно имя, другого-то всяко не было. Аньов над нами смеялся, но не возражал. Он был настоящий – ангел не ангел, не знаю, как такое явление называть. Хотя с виду обычный дядька. Без каких-нибудь огненных крыльев и нимба или копыт. Но когда подойдёшь поближе, накрывает удивительным ощущением, как будто – нет, не как будто! – тебя очень любит весь мир… – И вдруг ахнула: – Мамочки, точно же! Как я его не узнала? Мало ли, кто как выглядит, ощущение прежнее. Как я сразу не поняла?!
– Если любит весь мир, то Юрате! – воскликнул Отто. – Никто, кроме неё!
Лех улыбнулся, закрыл глаза и какое-то время сидел неподвижно, только улыбка становилась всё шире. Наконец он сказал:
– Аньов говорил мне, что скоро его не станет. А я ответил, что он будет всегда. Надо было спорить на деньги! Даже ангелы иногда ошибаются. Только старые ведьмы не ошибаются никогда.
Все трое надолго умолкли. Наира, изумляясь собственной наглости (храбрости), обогнала по встречной медленно тащившийся грузовик. Наконец Отто не выдержал:
– А когда будет дальше фантастика? Ты обещал объяснить.
– Да, – кивнул Лех. – Извини. Я сначала отвлёкся, а потом задумался, как сформулировать. Не уверен, что хорошо получилось, но другой метафоры не нашёл. Представь себе, что в момент какого-то важного выбора у тебя появился двойник. Который выбрал иначе. Например, не остался в Вильно. И потом жил другую жизнь.
Отто подумал: «Вот интересно, как бы мы с ним объяснили родителям, почему нас вдруг стало два? И кому из нас папа отдал бы машину? И если не мне, то как бы мы поехали в Гданьск? И как бы тогда Лех с нами встретился?» Но вслух говорить, конечно, не стал. Сам понимал, что глупости. Не надо так волноваться из-за наспех, ради наглядности сочинённого двойника.
– И вдруг, – продолжил Лех, – выясняется, что только один из вас может остаться в живых. Причём вы сами ничего не решаете. Не можете договориться или устроить соревнование. Вас вообще никто не спросил. Просто поставили перед фактом: один живёт дальше, а второй сейчас будет убит.
– Это уже не фантастика, – невольно улыбнулся Отто. – А детектив.
– Мистический триллер! – заявила Наира. И лихо обогнала ещё один грузовик.
– Да как скажете, – легко согласился Лех. – А теперь представь, что вместо двух человек у нас две реальности. Реальности-двойники. Они тоже делали разные выборы. Их пути давно разошлись.
– Две реальности, – повторил Отто. – Это слово не имеет много значений? Реальность – это… всё сразу? Весь мир? И все его времена?
– Вполне удачное определение. Светлая у тебя голова.
Отто подумал: «Поздно хвалить мою голову, я её уже потерял». Был доволен собственной шуткой. Но вслух ничего не сказал.
– Мы с Наирой – часть той реальности, которая проиграла, и теперь её нет, – будничным тоном резюмировал Лех. – Но всё-таки что-то осталось. Как минимум мы остались. Точно не помню, сколько, но больше шестисот человек. Мы сильные, храбрые и упрямые. И много чему научились. И с нами наш… на самом деле, он гораздо больше, чем ангел, но я привык так его называть: Аньов. Это вообще интересно – что нам удалось остаться. Не сгинуть, а перебраться сюда. Аньов так устроил. Рассыпался на волшебные поезда. С этого места начинается совсем запредельная мистика, в которой я сам пока не понимаю почти ни черта. Каждому пассажиру – по поезду в другую реальность. Пока едешь, теряешь память, а когда приезжаешь, тебя на вокзале встречает другая судьба.
– Звучит не очень, – усмехнулась Наира. – Не понимаю, как я тогда согласилась. То ли полной дурой, то ли великим героем была.
– Так выбора не было. Или ты исчезаешь, стираешься, словно не было никогда, или теряешь всего лишь судьбу и память. Но не себя. Ничего страшного, если задуматься. С людьми это каждую ночь происходит. Видят разные сны, играют разные роли, забывают свою жизнь и себя. Но однажды все просыпаются.
– Однажды все просыпаются, – с удовольствием повторила Наира. – Вот и мы с тобой.
– Да.
– Поезд белый? – вдруг спросил Отто.
– Да, – кивнул Лех. – Интересно, откуда ты знаешь? Это были белые поезда.
– Так я видел! – подскочил Отто. – Много раз. Вильнюс, вокзал. Белый поезд. Юрате недавно смотрела поезд. Видела. Я показал. Тогда что-то случилось. Не знаю, что. Странное! Юрате осталась, поезд исчез.
