Все оттенки ночи. Страшные и мистические истории из переулков - Анна Александровна Сешт
Генри стоял спиной, плечи его опускались и поднимались, он тяжело дышал после танца. Я дернула его за парик, и тот тут же слетел, оставшись у меня в руке. Генри взъерошил свои светлые волосы.
– Прости, – хмыкнула я и, помолчав несколько секунд, добавила: – Но не думай, что это что-то меняет. Потанцевали классно, но я все еще не хочу с вами общаться.
– Мы правда ничего не знали.
– Но теперь знаете?
– Да. И все хотят извиниться.
– Все это…
Из темноты двора появились Мелисса и Бен. Оба были без костюмов, видимо, ни у кого из них праздничного настроения не было.
– Джесс, прости, – начала Мелисса. – Я не знала… что твоя мама умерла. И тем более, я не знала, как ее зовут. Я бы никогда, слышишь, никогда так с тобой не поступила.
– Да, Джесс. Мелисса и вправду вошла в контакт с потусторонним духом, который заговорил о твоей маме… – виновато пробубнил Бен.
– Не хочу слушать этот бред, – покачала я головой, собираясь уйти.
Генри поймал меня за талию и притянул к себе. Его хватка была сильной, и я, дернувшись пару раз, остановилась.
– Ну, что еще?
Бен молча достал из кармана смартфон и протянул мне, тапнув по кнопке «плей» на экране.
* * *
Генри, Бен, Джози, Мелисса сидели у Генри в комнате вокруг свечи. На этот раз Джозефина читала заклинание и считала до трех. Через десять секунд она упала, ударившись головой о паркет. Бен засуетился вокруг нее, позабыв о секундомере. Генри и Мелисса тоже склонились над Джози, как вдруг ее тело прогнулось в спине с таким хрустом, что я услышала его даже сквозь динамик телефона. В видеозаписи появились помехи. Бен отлетел в сторону, пропав из кадра, будто что-то невидимое толкнуло его. То же самое произошло с Генри и с Мелиссой. Свеча на полу пошатнулась, но огонь продолжал гореть.
Джозефина перекатилась на живот. Она была похожа на тряпичную куклу… Билась лбом о пол, будто в припадке, но спустя мгновение поднялась на четвереньки и с бешеной скоростью поползла вперед. Она вертела головой по сторонам и бормотала:
– Где ты? Где-е ты? Где же Джессика?
Она приблизилась к камере. Теперь было видно только лицо Джози, точнее… лицо того, что в нее вселилось. На себя она была совершенно не похожа. Глаза закатились, белки, подсвеченные вспышкой камеры, выглядели жутко. Зубы были в крови от удара, из уголка рта стекала тонкая струйка крови, смешанная со слюной. Джози гримасничала, скалилась, как животное, тряслась, словно в лихорадке. Так продолжалось секунд десять, после чего она… оно заговорило:
– Джесс-и-ка. Я приду за тобой. – Тварь, сидевшая внутри тела Джози, мерзко, утробно захихикала, – я приду за всеми. И убью вас. А Джессике даже мамочка не поможет. Хотите расскажу, что с ней случилось? Она упала в озеро, правда? Отправилась порыбачить на вашей любимой надувной лодке и…нашли только лодку. Надувную, оранжевую с надписью «Reef».
В горле Джози заклокотало, казалось, она отчаянно сопротивляется тому, что сидит у нее внутри.
– Она пыталась связаться с Джес-си-кой, но ее душа слишком светлая, чтобы пройти через этот портал.
Джозефина приблизилась к камере вплотную – теперь были видны лишь ее окровавленные зубы. Она закашлялась, содрогаясь всем телом.
– Впустишь меня? Впусти-впусти-впусти меня! – завизжала она.
В ее голосе, переходящем на ультразвук, не было ничего человеческого.
– Чудовище, отпусти ее! – завопил Бен и, появившись в кадре, набросился на Джозефину.
Она забилась в конвульсиях, пытаясь сбросить Бена с себя. Он с трудом удерживал ее, прижимая руки и ноги к полу. Существо вопило.
– Генри, помоги! – крикнул Бен.
Похоже, Генри тоже очнулся. Лоб его был разбит, по лицу стекала кровь. Он прыгнул к свече и задул ее. Вспышка освещала обмякшее тело Джозефины и тяжело дышавшего Бена.
* * *
Мои руки задрожали, я выронила телефон. То, что я увидела на экране, ни логика, ни здравый смысл объяснить не могли. Музыка, доносившаяся из школы, теперь звучала где-то далеко. В ушах звенело, и я наклонилась, уверенная, что меня сейчас стошнит.
Стало по-настоящему страшно. Устроить такое без внушительной команды кинематографистов было невозможно. Значит, ребята не врали.
– Что сейчас с Джозефиной?
– Она… дома, – ответил Бен.
– С ней все в порядке?
– Ей снятся кошмары, – обхватив себя руками, сказала Мелисса. – И мне тоже.
– Какие кошмары? – напряглась я.
Последние несколько дней во снах ко мне приходил один и тот же мужчина. Его смутный силуэт маячил на фоне реки, а затем падал в нее, раскрыв руки, подобно тому, как птица раскрывает в полете крылья. А просыпалась я всегда с мыслями о маме.
Она никогда мне не снилась, хотя я много раз просила ее подать хоть какой-то знак, что она все еще рядом.
– Кевин Стенбейк. Мне снится гребаный Кевин Стенбейк, сын бывшего хозяина вашего дома! – крикнула Мел, и на глаза ее навернулись слезы. – В этих снах он говорит, что придет за мной. И за всеми вами тоже. Сегодня.
– Но… это ведь невозможно? Если не впустить его через кольцо?
– Джесс, ты заметила, сколько длится ролик с Джозефиной? – спросил Генри.
Я покачала головой.
– Одну минуту и пятьдесят восемь секунд. Мы не потушили свечу вовремя. Теперь неизвестно, в кого и как может вселиться призрак.
– Не представляю, что нам теперь делать… – запричитал Бен.
– У меня есть идея, – сказала я.
* * *
– Уверена, что мы не сделаем хуже? – прошептала Мелисса.
Я ни в чем не была уверена, но единственное, о чем могла думать, когда смотрела страшный ролик с Джозефиной – это слова призрака о маме. Она хотела со мной связаться, пыталась защитить.
Я прикоснулась к цепочке на шее. Пусть все получится, пусть она сможет прийти.
Использовать перстень было опасно, наш «контакт» с потусторонним миром и так затянулся. Теперь нужно было закрыть портал и избавиться от призрака, который, возможно, прямо сейчас, в ночь с 31 октября на 1 ноября разгуливает по Ошкошу.
Пришлось обратиться к старой доброй доске Уиджи, благо в Хэллоуин найти ее было не трудно. Генри наотрез отказался проводить сеанс у себя. После того, что случилось с Джозефиной, он никого не приводил к себе домой, поэтому мы собрались в моей комнате.
Папа расположился в гостиной. Впервые за три года накупив конфет, он открывал дверь по первому звонку и раздавал угощения детям. Он предусмотрительно выбирал «сладость», «гадостей» и так было достаточно.
– Нужно попробовать, другого выхода нет. Кладите пальцы на треугольник, – велела я.
Все так и сделали. Возле доски лежала