Ветры Запада - Андрей Стоев
— И что можно сделать в такой ситуации? — хмуро спросил Росомаха.
— Пока не знаю, — честно ответил я. — Знаю только, что в Новгород излишки везти нельзя. Можно было бы попробовать спихнуть излишки архиепископу, но насколько мне известно, у них сбыт тоже близок к пределу возможного. Ещё можно попробовать поискать новый рынок, но для нового рынка такого количества будет недостаточно, вам тогда придётся расширить огороды ещё процентов на сорок минимум. В общем, буду думать. Как надумаю что-нибудь, тогда и обсудим — там будет понятнее, что делать.
* * *
Сразу уехать из Дерпта у нас, однако, не получилось — возле вагона меня уже ждал посыльный, который передал мне очень вежливую просьбу посетить епископа перед отъездом. Откровенно говоря, я бы предпочёл обойтись без этого визита. Вполне возможно, что там прозвучит вопрос о цели поездки в Ригу — прозвучит, разумеется, совершенно невзначай, как бы между делом. Не то чтобы я так боялся на него ответить, но всё же было бы лучше этого момента не касаться. Но делать было нечего — игнорирование приглашения сюзерена выглядело бы прямым оскорблением.
— Придётся заглянуть к фон Херварту, — с досадой сказал я Ленке. — Тебе ехать ни к чему, подожди меня в вагоне. Вряд ли я буду у него дольше получаса.
Епископ встретил меня ласково, но глаза у него были слишком добрыми — у меня сразу появилась уверенность, что о заявленном маршруте его проинформировали, и вопроса о цели поездки в Ригу не избежать.
— Что же вы ко мне совсем не заглядываете, барон? — укоризненно попенял мне фон Херварт.
— У меня была мысль засвидетельствовать вам своё почтение, ваше преосвященство, — признался я, устраиваясь в уютном кресле, — но потом я представил, как провинциальные бароны ломятся к вам на приём при каждом посещении Дерпта, и мне стало просто плохо от этой дикой картины.
— Вы, как всегда, скромничаете, дорогой барон, — засмеялся епископ. — Мы с вами оба знаем, что вы барон не совсем обычный, и можете рассказать не только о повышении удоев — которые, кстати говоря, кое-кому и в самом деле стоило бы повысить.
— Насколько я знаю, у меня в баронстве с удоями всё в порядке, — осторожно заметил я.
— Я не вас имел в виду, — он махнул рукой, и на лице его промелькнуло недовольное выражение.
А я даже могу предположить, кого он имел в виду. У моей соседки, матери Терезы Вальдфогель, аббатисы монастыря святой Анструды в Ольденторне, довольно оригинальное представление о передовых методах хозяйствования. А именно, она свято верит, что добрая молитва даст лучше результат, чем удобрения, тем более что удобрения стоят денег, а у неё целый монастырь молится даром. Пока она собирала подать ещё и с изрядного куска моего баронства, концы с концами у неё как-то сходились, но как только я эту дурную практику прекратил, у аббатства закономерно возникли некоторые трудности. Похоже, что дело зашло довольно далеко, и епископская доля тоже несколько пострадала.
— Однако мы куда-то не туда свернули, — заметил фон Херварт. — Как поживает князь Яромир?
— Весь в делах, как обычно, — пожал плечами я. — Впрочем, я не так уж часто его вижу. Что бы вы ни думали на этот счёт, ваше преосвященство, я не настолько к нему близок.
— Но достаточно близок, чтобы посылать вас для переговоров к архиепископу Рижскому, не так ли? — он пристально на меня уставился, отслеживая мою реакцию.
— Но не настолько близок, чтобы посылать меня, скажем, к Брониславу Смоленскому или хотя бы к Ольге Рязанской. Для князя Яромира архиепископ всего лишь сосед, с которым желательно поддерживать добрые отношения, а вовсе не союзник, и даже не партнёр.
— То есть вы можете меня заверить, что князь Яромир на стороне наследника, и не собирается оказывать какую-либо помощь партии герцога Баварского?
До чего же прямо сформулировано, будто ломом по темечку! Можно подумать, что я разговариваю с каким-нибудь воякой вроде Воислава Владимирского, а не с христианским попом. Но отвечать придётся, а вот врать и юлить не стоит — поймёт сразу.
— Позвольте мне подчеркнуть факт, о котором всегда стоит помнить, ваше преосвященство — князь Яромир исключительно на своей стороне. О планах князя в отношении герцога Баварского ничего сказать не могу — я в его планы вообще не посвящён. Возможно, он и окажет партии Баварского какую-то помощь ради поддержания добрых отношений, но могу вас заверить, что если таковая помощь и предполагается, она даже близко не сравнится с той, что уже оказывается партии наследника.
— То есть что-то он Баварскому всё-таки пошлёт, — сделал вывод епископ, но я ничего не ответил, лишь пожал плечами. Я и так сказал больше, чем стоило, что, конечно же, не осталось незамеченным.
— А вы довольно откровенны, барон, — заметил фон Херварт, испытующе на меня глядя.
— Я не открыл вам никаких секретов, — ответил я с безразличным видом. — До всего этого вы легко могли додуматься и сами — да наверняка и додумались. А вот если бы я начал разводить секретность, то вы обязательно стали бы подозревать, что у князя действительно есть какие-то тайные планы насчёт Баварского.
— Хм, — задумчиво сказал епископ.
— Впрочем, я неточно выразился, — поправился я. — Вы всё равно подозреваете и будете подозревать, но если бы я стал отмалчиваться, то эти подозрения перешли бы в уверенность.
Фон Херварт закхекал — я уже давно понял, что эти звуки у него обозначают смех.
— В подтверждение сказанного могу добавить только одно, ваше преосвященство: князь Яромир тесно связан с кардиналом Скорцезе серьёзными и взаимовыгодными отношениями. Что может предложить ему взамен папа? Ничего — да если бы даже и мог что-то предложить, то вряд ли бы захотел. Для княжества просто нет смысла как-то поддерживать ни папу, ни тем более герцога Баварского — в отношениях с ними нет никакой перспективы.
— Пожалуй, вы меня убедили, барон, — задумчиво сказал епископ. — Логика в ваших
