Незримый враг - Екатерина Соболь
– Поправь меня, если я ошибаюсь, но танамор никуда из Тилмароуна не пропадал. Ты его выкопала.
– Ага, – кивнула Молли, не отрываясь от своего занятия. – Подслушала ваш разговор с Фарреллом в тот день, когда они с мамой о помолвке объявили. Он вам жаловался, что танамор его зовет, и я поняла: то, что вы трилистник Мерлина якобы в море выбросили, вранье. Вы двое его спрятали.
– И что было дальше? – спросил я, когда молчание затянулось.
– Я Фаррелла уговорила съездить туда вместе и выкопать его. Он упирался, конечно, да все-таки в ту ночь мы с ним поехали в Тилмароун. Я же… – Она смутилась. – Да хватит меня допрашивать! Вы живой, чего вам надо еще?
– Нет уж, договаривай.
– Я решила: а вдруг танамор может не только силой отнимать у людей жизнь, чтобы самому напитаться? Вдруг можно добровольно ему немного отдать, чтобы он наполнился и потом смог бы кого-то спасти?
– Ты добровольно отдала танамору часть своей жизни, чтобы он смог меня оживить, но этого оказалось мало, – выдавил я. – И ты как-то отыскала Бена, чтобы он помог тебе наполнить трилистник.
По сконфуженному лицу Молли я понял: так все и было.
– Еще и Каллахан помог, но все равно не хватило, – буркнула она и наконец-то положила нож, оставив картошку в покое. – Это ведь я танамор откопала, а значит, он признал меня своей хозяйкой, и я чувствовала: он еще слабенький, так что пока нечего и пытаться вас оживить. Я попросила еще и Фаррелла своих сил добавить, и маму.
– Как ты заставила их это сделать?!
– Так не пришлось. Они вас любят и сразу были готовы. Но все равно было слишком мало. Я все думала: откуда ж мне еще людей взять, которые на такое ради вас готовы? Да тут еще мы убийцу на площади упустили, я совсем расстроилась. Стала уговаривать маму попросить сил у своих друзей на помолвке, она рассердилась, сказала, что я дура.
Я вспомнил тот день, когда мы упустили убийцу и я собирался сбежать в гостиницу.
«Эгоисты! Самовлюбленные ослы!» – крикнула тогда Молли, выбежав из дома, а мамаша ей вслед ответила: «Совсем разума лишилась!» Вот, значит, о чем они говорили.
– Ты потом еще плакала в саду из-за убитой девушки, – прошептал я.
– Да из-за вас я плакала! Потому что не получалось вас оживить! – Молли вскочила и сердито высыпала картофелины в котелок с водой. – А тут вы приходите и говорите: надо родичей убитой девушки найти. Меня как осенило! Ведь если мы найдем того, кто ее убил, они так будут благодарны, что ради вас дадут танамору немного своих сил!
Это я тоже помнил. Я тогда заговорил про жертву, а Молли сказала:
«У нее наверняка остались скорбящие родственники. Они будут счастливы и на все готовы, если мы выясним, кто убил их дочь или невесту, так?» Ох…
– А потом вы так блестяще дело разрешили, точно как обещали! – воскликнула Молли и начала разводить огонь в очаге. – Мама еще раньше передумала, конечно, она добрая. И гостям рассказала, что от них требуется. Они понемножку дали – за то, что вы Дублин спасли от убийцы да от мертвецов. Все мы много чего потеряли, но благодаря вам потеряли не все. Каждый понял: вы заслуживаете жизни.
Вот почему Фрейя на помолвке так расхваливала меня гостям…
– Ну, и у детектива Мура я немного попросила, прежде чем его увели. Он сразу согласился и щедро дал. Очень щедро, и я сказала, что прощаю его за Кирана: жизнь за жизнь.
Я медленно выдохнул, вспомнив, как Молли на прощание вложила что-то в руку Мура. А Молли продолжала, глядя на огонь:
– Лиама я на помолвку пригласила, чтобы он свою вину перед вами загладил и немного сил подарил. Робин, конечно, тоже поделился. Фаррелл высадил маргаритки, пока нас с вами дома не было, – мы с ним заранее все продумали, ну, чтобы вы поверили, будто земля сама танамор вернула. По-моему, красиво получилось! Жаль, вы в Тилмароун не ездили: я знала, какой вы к деталям внимательный, так что велела Фарреллу сделать так, чтобы маргаритки там засохли. – Она обернулась и с хитрой улыбкой постучала себя пальцем по виску. – Не дурочка, да? Голос потусторонний я с помощью котелка подстроила: вспомнила, как вы Флинна в Лондоне обдурили. Пришлось ждать, пока вы помирать начнете, – танамор-то может только совсем мертвого вернуть, так что на секундочку скончаться вы все-таки успели. Горжусь собой, отлично все вышло.
Как же она блестяще все от меня скрыла! Я думал, Молли – как открытая книга, но оказалось, лгать умеет каждый.
– И что теперь с вами со всеми будет? – выдавил я. – Вы… Вы умрете раньше времени?
– Надеюсь, не сильно раньше. – Молли криво усмехнулась. – Да смерть и без танамора за каждым по пятам ходит.
– Бен сказал, что отдал мне десять лет своей жизни, Каллахан – пять, – не отставал я. – А сколько отдала ты?
– Какая разница? Вы мне до этого жизнь спасли, не забыли? Без вас я бы еще в том лондонском переулке померла.
Я ощутил легкое разочарование: значит, она спасла меня из благодарности. А я думал, вдруг… Снаружи раздался стук копыт – кто-то приехал, – и я торопливо спросил, пока нас не прервали:
– Я по тебе скучал. А ты по мне?
– Не дождетесь. Ни слезинки не пролила.
На этой разочаровывающей ноте распахнулась дверь, и в комнату зашел Робин. У меня сердце упало. Ну конечно, как я мог о нем забыть! Вот почему Молли мой приезд совсем не обрадовал. Сердце ее уже кое-кем занято, и кое-кто времени зря не терял: заходит как к себе домой. Сейчас объявят, что помолвлены, а может, уже и женаты!
– Ого… – протянул Робин. Он совершенно не изменился: те же яркие, живые глаза, тот же неприметный костюм. – Кого я вижу! Какими судьбами?
Они с Молли переглянулись, и я окончательно утратил надежду. На красивом, правильном лице Робина была насмешка, словно он втайне издевается над неудачливым соперником, и это стало последней каплей. Сейчас или никогда!
Больше всего мне хотелось выйти за дверь и немедленно ехать обратно в Лондон, чтобы лелеять там свою обиду и разбитое сердце. Все ясно: Молли любит другого, насильно мил не будешь, но вдруг… вдруг все же… Надо быть храбрым и твердо выяснить раз и навсегда, нет ли хоть малейшего шанса, что Молли спасла меня из любви. Я проделал такой путь, нельзя отступить, когда остался последний шаг. Я решительно встал. Не зная, чем занять руки, взял со стола свой цилиндр. Потом положил обратно. Снова взял.
– Ого… – все так же насмешливо повторил Робин. – Граф, похоже, хочет что-то сказать.
Молли на него сердито шикнула, но эти слова все равно немного подорвали
