Второй кощей - Дмитрий Александрович Билик
Зоя, а соответственно и Куся, восприняли мое указание стоически. По крайней мере, мне так показалось. Хотя я даже понял почему. Каким бы еще маленьким ни был птенец, ему все же нужен простор. А во дворе его пока оказалось вдоволь. Да и соседка (единственный мой возможный шпион) едва ли разглядит неразумную нечисть. Хист убережет.
Поэтому весь следующий день Зоя вместе с грифоном провели на улице, абсолютно не обращая внимания на моросящий дождь. Мне даже в голову пришло, а вдруг эта зараза сейчас расправит крылья и улетит. Ведь сколько проблем сразу решилось бы. Но грифон не собирался удирать. То ли ему тут действительно нравилось (за исключением наличия некоторых рубежников), то ли у нечисти еще имелся какой-то свой хитроумный план. Короче, не нужны ему Таити, его и здесь неплохо кормят. Разве что лещей прописывают, когда зарывается.
Я же старался не обращать на Кусю никакого внимания. Словно того в моем мире не существовало. Что самое удивительное, особого страха я действительно не испытывал. Наверное потому, что понимал — сейчас я сильнее грифона. Попробует опять рыпнуться, получит по морде. Более того, наказал своей нечисти кормить его определенными порциями. Чтобы этот стервец не вымахал раньше времени.
В общем, я так завозился со своим новым питомцем (или он питомец Зои?), что у меня абсолютно вылетела из головы истинная цель моего ожидания. Поэтому, когда на третий день после инцидента с нападением зазвонил телефон, я даже не сразу его услышал. И номер еще незнакомый.
— Ты чего трубку не берешь⁈ — возмутился Следопыт.
— Я тут совершенно забыл, что не сказал тебе свой номер.
— Я вообще-то ратник. Ну и еще у Василя спросил. Ты ему телефон давал.
Да? Совершенно не помню. Правда, я разок напивался, что называется, в щщи в этом самом кружале, которым владел Василь. Ну да ладно.
— Мой человек звонил, сказал, что караван готовится. Две машины. Действуй.
Я с тяжелым сердцем нажал на кнопку отбоя. Действуй — злодействуй.
— Гриша, ко мне! — приказал я. А уже появившейся с недоуменным лицом Лихо ответил. — Возможно, придется пробираться внутрь помещения. Тут лучше беса нечисть и не найдешь. А ты пока проследи, чтобы грифон никого не сожрал. Где он кстати?
Юния лишь пожала плечами. Единственный, кто был доволен из всех моих домочадцев — это бес. После случая с нападением грифона, дом перестал быть его крепостью. Как только Гриша подавал ужин, они с Митей сразу же отправлялись в баню. Если, конечно, во дворе еще не гулял Куся.
Я закинул зашитый рюкзак за спину, после чего вышел наружу, направившись к калитке. И тут же столкнулся с главной проблемой всей нечисти этого дома. Грифон, заметно окрепший и даже подросший сантиметров на десять за последние пару дней, стоял прямо на тропинке. Мордой ко мне.
Остановился я лишь на мгновение, внимательно посмотрев на него. А после продолжил движение. И Куся, пусть и нехотя, но пригнул шею и медленно отошел в сторону. С виду получилось даже, будто он кланяется. Принял право сильного или решил схитрить и сыграть в послушного грифона? Боюсь, что довольно скоро узнаю истинные мотивы этого существа.
Глава 18
— А можно еще…
— Гриша, совесть-то имей, — отрезал я.
Вообще, бес и так был на седьмом небе от счастья. Во-первых, мы вырвались из дома, который ему опостылел. Во-вторых, из всей нечисти в качестве спутника я выбрал его, Григория Евпатьевича. В-третьих, расщедрился и накупил всяких ништяков в дорогу. Большей частью сомнительные коктейли в стеклянных бутылках и батончики вроде «Сникерса» и «Баунти».
Причем я понимал, что веду себя в точности как отец многодетной семьи, который выбрался в кои-то веки со старшеньким на прогулку. Всю неделю (в моем случае дольше) ты не уделял ребенку внимания, а теперь вдруг обрушился с неотвратимостью ядерной бомбы, пытаясь восполнить все пробелы. Между прочим, именно так и вырастают избалованные дети. Когда мы свой недостаток внимания пытаемся заместить деньгами и подарками.
Правда, в моем случае я убедил себя, что алкоголь нужен бесу для храбрости. Потому что дело нам предстоит серьезное. Да и сомневаюсь, что Григорию удастся избаловаться. У нас тут вечно — то понос, то золотуха, то крон, то грифон. Некогда расслабиться.
— И сядь уже нормально. Пристегнись, в конце концов.
— Хозяин, мне так не видно ничего.
— А на что там смотреть? Дорога и дорога.
— Мы, бесы, редко куда выбираемся. Нам все интересно. Я в детстве думал, что когда вырасту…
Он осекся, быстро заморгав глазами.
— Скажи, чего ты. Мне же любопытно. Не чужие люди.
— Только никому, хозяин, — повернулся ко мне Григорий. При этом лицо его выражало всю степень серьезности, на которую вообще был способен бес.
— Я могила, — пообещал я.
— Мама все детство мне говорила, что не такой я, как остальные бесы. Непутевый. Опять же, единственный, кто на воле словно зверь становится. Вот отпусти меня сейчас в лес — пропаду же. Может, оттого и деток у меня нет. Сам понимаю, что вроде как бракованный.
— Подожди, это не Григорий ли любимец у всех бесовок?
— Так то баловство одно. У нас же не как у людей, а наоборот — чем больше мужчин у бесовки было, тем она привлекательнее. Получается, нравится мужскому полу, этой самой, популярностью пользуется. Значит, хорошая жена будет. И опять же, лучше по молодости перебеситься — видишь, слово даже наше — тогда в зрелом возрасте успокоишься. Да и много ли ума требуется — чреслами подвигать? А вот когда я серьезные разговоры завожу, надо мной только смеются. Мол, куда за тебя замуж, Гришка…
Бес прикусил губу и часто заморгал. Я вдруг понял, что это невероятно больная для него тема. Мне всегда казалось, что Григорий проживает свою лучшую жизнь. Куда уж там.
— Маменька моя сказала, что как только подрасту, отвезет меня на Соловки. Там у нас, бесов, есть особое место. Где вроде как можно силу проявить да себя узнать.
— Это что за место?
— Пещера, а в ней озеро. Да и не озеро будто бы, а озерцо. Совсем крохотное, потому что состоит из слез тех несчастных, которых
