Замечательный предел - Макс Фрай
– Может быть, с непривычки? Всё-таки Переходы не твоя специализация.
– Да ну нет, – отмахнулся Ший Корай Аранах. – Сам по себе Переход много сил не отнял бы. – И добавил по-русски: – Ты не гадай, я знаю, от чего так устал.
– От чего?
– От усилия сохранить и упрочить реальность, которая не сбылась.
– Ты старался нас сохранить и упрочить? – просиял Анн Хари. – Спасибо!
– Не за что, дорогой. Я не нарочно. Просто иначе уже не могу. Это усилие естественно для меня, как дыхание. Такова уж моя природа. Где бы я ни был, чем бы ни занимался, я всегда поддерживаю и утверждаю реальность, частью которой являюсь. Дома это очень легко, я и не замечаю. Но когда оказался в несбывшемся обещании, с меня семь потов сошло.
– А дома ты тоже поддерживаешь и утверждаешь? – растерялся Анн Хари. – Нас-то зачем?
– Ну а как ты думаешь. Всё-таки мы изначально возникли не из плотной материи, а из мечты и любви. Материя потом наросла. Да и то, прямо скажем, не особенно плотная. Какая смогла. Это скорей преимущество, чем недостаток; ну, тебе есть с чем сравнить. Но чтобы такая конструкция оставалась прочной, надо постоянно заботиться об основе.
– Как заботиться?
– Да просто продолжать мечтать и любить. Положим, с любовью у нас и так всё неплохо. Трудно представить себе человека, который родился в Сообществе Девяноста Иллюзий и с какого-то перепугу не любит наш мир. Я бы сказал «невозможно», но когда прочитал так много книг из потусторонних реальностей, как я за всю свою жизнь, уже, наверное, вообще что угодно можешь вообразить.
– Это да, – невольно улыбнулся Анн Хари. – Любые кошмары. Даже беднягу, который живёт среди нас, не испытывая любви. Надеюсь, он так и останется воображаемым. Никому не пожелаю такую жизнь!
– Конечно останется. Мы же на потустороннем языке говорим. Кто не способен любить, те у нас не рождаются. Не надо им. Но одной любви недостаточно. Надо ещё и мечтать. И вот с этим сложнее. Нормальный человек не станет мечтать о том, что и так уже есть. К счастью, бывают и ненормальные, вроде меня. По большому счёту усилие, о котором я говорю, – мечтать о сбывшемся, как о почти невозможном. Звучит довольно абсурдно, но я не знаю, как ещё объяснить.
– Наверное, я понимаю, – кивнул Анн Хари. – Немножко помню, как в детстве мечтал жить с папой в Грас-Кане, хотя мы уже и так жили там. Да слушай, я даже сейчас иногда просыпаюсь, вижу тебя и Бусину, кофейник, сад за окном, миску, полную зимних яблок, и думаю… нет, не думаю, чувствую: вот бы мне такую прекрасную жизнь!
– Понимаешь, – согласился Ший Корай Аранах. – Только на тебя находит от случая к случаю, а я так живу всегда. Таким уж я уродился. К счастью, не я один. Почти в каждом городе Сообщества Девяноста Иллюзий отыщется сильный адрэле, который занят таким же делом – заботится об основе, поддерживает и утверждает наш мир.
– Всегда знал, что с тобой всё непросто, – вздохнул Анн Хари. – Но чтобы настолько! Дарование высокого смысла ещё хоть как-то укладывалось у меня в голове.
– Высокий смысл – просто следствие всего остального. Как говорят учёные, побочный эффект. Он сам приходит, заполняет тебя целиком и изливается с каждым выдохом, если страстно мечтать и любить. И это как раз та часть правды, которую легко о себе говорить. А о том, что наша реальность нуждается в какой-то дополнительной поддержке, лучше помалкивать. Пока никто не сомневается в прочности мира, он прочнее стоит. Хорошо, что ты уговорил меня выучить потусторонний язык! А то даже не знаю, как бы я тебе всё это рассказывал. Пожал бы плечами, и дело с концом.
– Как всегда раньше делал. А я обижался. Думал, ты просто вредный, зараза. И любишь секреты.
– Скорей уж секреты любят меня. Помнишь, ты мне пересказывал шутку из ТХ-19, как ребёнок спрашивает родителей, почему солнце встаёт каждый день, а они ему хором: «Работает – не трогай!» Я тогда за компанию улыбнулся, а сам подумал: это настолько правда, что вообще не смешно. Но, кстати, из этого логически следует: «не работает – трогай». Это я про твои мистические обмены кофейниками, если что.
– Я так и понял, – улыбнулся Анн Хари. – Спасибо. Круто, что ты одобряешь мой способ сходить с ума.
Ший Корай Аранах долго молчал, задумавшись. Наконец сказал:
– Если в ТХ-19 кто-то однажды напишет книгу о несбывшейся вероятности, сразу тащи её Тэко Машши, всё-таки Сэњ∆э работают быстрее и лучше всех.
– Что? – переспросил Анн Хари, почти уверенный, что ослышался, или просто понял не так.
– Книгу, – повторил Ший Корай Аранах. – Историю о прекрасной реальности, которая отменилась, и всей этой вашей невозможной посмертной борьбе. Если такая книга появится и у нас её издадут, я заранее знаю, по каким адресам надо будет отправить примерно полсотни подарков.
– Тем адрэле, о которых ты говорил, что они, как и ты, утверждают наш мир?
– Да. Если им понравится книга, если их очарует описанная реальность, если они будут тронуты её стремлением сбыться и смогут всем сердцем его разделить, это будет серьёзная помощь. Наша любовь – будь здоров опора. Ну это ты понимаешь и сам.
– Хренассе предложение, – восхитился Анн Хари. – Вот ты умеешь масштабно мыслить! Мне бы даже в голову не пришло. Жалко, что мы с тобой не писатели, и в этой жизни без шансов, так было бы проще всего. Но ладно. Скажу Аньову… Юрате. Вряд ли ангелы пишут книжки. Но она сто пудов найдёт, кому заказать.
– Не сомневаюсь, – улыбнулся Ший Корай Аранах. – Эта книга нужна, значит, будет. Для начала я просто хочу её почитать.
– Ты это сказал! – обрадовался Анн Хари.
– Справедливости ради, это было не особо легко. Но и не убиться как трудно. Так, серединка на половинку. Уж точно гораздо проще, чем дозвониться тебе в Грас-Кан. Только учти. Ты, конечно, знаменитый Ловец и великий художник, чьи работы хранятся в Эль-Ютоканском Потустороннем музее. Плюс принёс мне лучшую в мире кошку. И за годы знакомства вымотал столько нервов, что теперь придётся любить тебя во всех жизнях, хочешь ты того или нет. Но адреса на посылках я тебя засажу надписывать, как бы ты ни молил о пощаде, ссылаясь на тысячу неотложных, самых важных на свете дел.
