Валеркин декабрь - Екатерина Бердичева

— Ой, — дядька треснул себя по лбу, — забыл!

Подхватив, он вынес меня на улицу и поставил на снежок. И я двинул к кустам. Оказывается, сколько запахов ловит собачий нос! Все кусты вдоль забора дико воняли сигаретными бычками и отходами жизнедеятельности наших студентов. Не курил и не буду! Стараясь дышать через раз, я дополнил заросли своей подписью и поскакал к машине. Алексей уже завел двигатель и расслабленно откинулся на сиденье. Я подошел к подножке и гавкнул. Тот нехотя спустил ногу, нагнулся, опустил руку и за шкирку втащил меня внутрь. Держа на весу, протер лапы тряпочкой, (аккуратист, блин), и плюхнул меня рядом. Потом повернул голову и спросил:

— Мальчик, а мальчик, как тебя сюда занесло? Тут же одни бабы! — Здесь я понял, что вопрос был риторическим. То есть, не требовал ответа. — Я еле выбрался оттуда! — Он усмехнулся. — Зато бутерброды с сыром и колбасой, а также пирожки из вашей столовой были просто восхитительны! — он прижмурился и цыкнул зубом. — Кстати твой учитель по химии, Елена Львовна, кажется засомневалась, не нарочно ли ты в больницу попал?

Я обиделся и на Алексея, и на химичку: сижу тут взаперти, голодный, холодный, а этот гад обжирается и с нашими тетками лясы точит! Я вскочил на лапы и молча вцепился зубами ему в куртку. Понимаю, конечно, что толстая кожа — не сахар, но такое зло разобрало! И кушать хочется, аж в животе булькает. Алексей радостно улыбнулся и рассоединил нас с курткой.

— Держи! — Он достал из кармана салфетку, развернул ее… а там! Колбаса! Масло, хлеб! Живем! Пока я ел, он достал из кармана маленькую пачку молока. — Будешь? — я кивнул. Он пошарил под сидением и извлек оттуда пустую пластиковую чашку из-под кофе. Не торопясь, обрезал ее ножом, потом надорвал пачку и налил оттуда молоко. После чего подсунул мне под нос. Я запихнул туда морду и, чавкая, вылизал чашечку до блеска. — Еще будешь? — Я сыто помотал головой.

— Итак, замечательный баскетболист и гордость курса, начертай-ка наш дальнейший маршрут, — допивая молоко, изрек он. — Короче, куда едем? — Он включил свет и сунул ручку мне в зубы. Пришлось снова тыкать в продырявленный лист. — В детский сад? За братом? Это далеко?

Я помотал башкой.

— Показать сможешь?

Я кивнул.

— Тогда давай договоримся. Я подъезжаю к развилке — ты ставишь нос по направлению к объекту. Понял? Молоток. Тогда в путь!

Мотор довольно рыкнул, и мы покатили. До первого перекрестка. Хорошо, что это был всего лишь выезд со двора на улицу. Как мы договорились, я повернул морду вправо: правый поворот. И сижу. Машина остановилась.

— Так нам куда, Тузик? — спросил Алексей.

Я повернулся к нему.

— А, налево! — воскликнул он и включил поворотник.

Я молча тяпнул его за рукав.

— Ты чего? — возмутился он.

И как я могу что-то ему показать, если у него все сразу улетает из головы?

— А, направо! — обрадовался он и подрезал какую-то машинку, которая тихой сапой пыталась его объехать справа. Возмущенный оппонент разразился серией гудков.

— Сам дурак! — пробурчал Алексей и прибавил газу. — Дальше куда?

Я встал на задние лапки, чтобы лучше видеть дорогу, а передними уперся в торпеду. Морду держал исключительно прямо.

— Молодец, — похвалил он меня. На самом деле, мне было очень интересно. Оказывается, собаки видят в темноте намного лучше людей! Еще один правый поворот. Я сказал: «ваф» и повернул морду вправо. Мой Сусанин тут же перестроился. Аналогично мы свернули налево и въехали во двор. И прямо перед нами был Кирюхин детский сад.

— Здесь? — спросил Алексей. Я кивнул. Так как задняя часть нашего автомобиля была слишком широкой и длинной, мы опять влезли на газон.

— А теперь ты пойдешь со мной. — Я был снова схвачен под пузико и запрятан в куртку. Но тут я начал вырываться.

— Что не так?

Я схватил ручку и начал водить по листу.

— Значит, брата зовут Кирилл?

Я кивнул.

— У него другая фамилия? — удивился мой спутник.

Я кивнул несколько раз подряд.

— А почему?

Нет, этот дядька после колледжа явно тупит. Я гневно уставился на него. Тот посмотрел на меня и заржал:

— Жучка с ручкой! Ха-ха-ха!

Вот же дурной! Пришлось приводить его в чувство методом кусания. Боюсь, куртку после сегодняшнего общения придется выкидывать. Я снова потыкал в листочек.

— Хрусталев! Так у вас папаши разные? А почему отец сам не заберет мальчика?

Я помотал головой.

— Нет? Что, занят?

У меня скоро башка открутится.

— А-а-а, — дошло до него, — в разводе?

Я вздохнул: какая разница. Главное, что ни я, ни мой братишка нашим папашам совсем не нужны. Моя ручка опять замелькала по листу. Насобачился, однако.

— Моя семья? — переспросил Алексей и нахмурился. — Нет у меня семьи. И детей нет. — Он резко распахнул дверь и привычно схватил меня под живот. — Веди.

И мы пошагали к калитке.

Он нажал кнопку звонка. Дверь распахнулась, и мы вошли на территорию. Было темно и слякотно. В такие дни детки вечером не гуляют и сидят в группе. При входе дежурил охранник. Я его знал, и он меня. Только не в таком виде.

— Вы куда? — спросил он Алексея. Тот пожал плечами и покрутил в пальцах брелок:

— За мальчиком.

Охранник повспоминал и не вспомнил:

— Группа какая?

Алексей поправил свои белобрысые локоны и томным голосом известил:

— Пятая. Хрусталев Кирилл.

На лице охранника отразилось замешательство:

— А братишка его где? И кто вы?

Моя палочка-выручалочка опустил глазки в пол и шепотом сказал:

— Я его папа.

У охранника с сомнением изогнулась бровь, но он нас все-таки впустил. Я выдохнул. И спрашивается, чего выпендривался? Мамаши, в этот момент проскальзывающие мимо, оборачивались, мгновенно оценивая внешность моей переноски, ненадолго зависали и боком шли дальше. Я даже загордился: меня сбил клевый чувак!

Десять шагов по коридору, и мы вошли в бедлам, называемый подготовительной группой. Как всегда, в игровой комнате стоял ор, кто-то куда-то бежал, все кричали и разговаривали разом. Кричали, естественно, дети. Но воспитательницы разговаривали громче.

— И как я его отсюда выведу? — поинтересовался Алексей. Я подумал и дернулся наружу.

Мой хозяин спустил меня на пол. Тут же в раздевалку выскочили девчонки:

— Ой, какой щеночек! — заголосили они хором и потянули ко мне руки.

— Ваф, — сказал я, девчонки завизжали и отскочили. На визг среагировали воспитательницы и мальчишеская тяжелая артиллерия. В предбанник набилась вся группа.

— Что это такое? — возмутилась воспитательница. — Это Вы