И все мои девять хвостов - Мила Коротич
Чем все закончилось по версии Антона Ларина
Версия, рассказанная им самим в баре «Пешеход» города Харбин в последний день летней практики
В этом «ведре» нечем было дышать, стекла запотевали, и было плохо видно. Но, как Сашка дернулась и локтем врезала чмырю, я увидел, конечно. И понял – пора. Знаете, в кино обычно говорят: «Я подам сигнал», «Жди сигнал» – и не говорят какой. Типа сам поймешь. Ну, я понял как смог.
Я отшвырнул шлем сразу, как дернул рубильник, – свет погас, а им только того и надо было, оказывается.
Сейчас я уже могу примерно вспомнить, что за чем было. Тогда-то я просто участвовал. В драке ты действуешь по ситуации, а не так, как представлялось заранее. Я вообще подписался, до конца не веря, что все серьезно. Наверно, разобраться хотел, кто мне все-таки этот Алекс Ши. А тут такой случай, типа проверка боем.
Короче, когда я вырубил свет в долбанутом пыточном зале, аварийное освещение сработало через несколько секунд, но им – хватило.
Анимешка засветилась вся, из-под ног у нее выпростались лучи света, что ли. Как щупальца или как хвосты. Или нет, скорее лепестки. Три, как раз с той стороны, где стоял охранник, которого она оттолкнула. Стало видно, что у нее еще эти лепестки есть, только на них амбалы-недоделки стоят. Стояли. Свободными тремя Сашка дернула, как хлыстами, и подсекла тех, кто стоял.
Рассказывать долго, а происходило все быстро. Мозг только отмечал: я внутри аниме. Я не люблю сопливое аниме. Но изнутри все по-другому.
Ши тоже засветился, и тоже из него полезли лучи. Ремни сами собой расстегнулись. Он соскочил с той белой штуки и рванул к девчонке. Я вообще не понимаю, зачем он меня звал, если сам все мог!
Она повисла в воздухе. Невысоко, не под потолком, так, в нескольких сантиметрах от пола. На фоне своих хвостов или лепестков, что там выросло. И вид у нее был дикий, крутой. То, чего Сашке не хватало все время, – вот этой вот дикости, смелости вместо ее затюканности. Я бы влюбился, если бы было до того.
Те трое, которых она разметала, уже очухались. Лысый тряс головой и бычился, тощие, как гончие, быстро вскочили на ноги, и тот, что повыше, первым рванул на меня. За ним второй. Сразу же упала защитная решетка на двери – выхода из пыточной не стало.
Красный аварийный свет замигал, бил по глазам. Вспышка – темнота, вспышка – темнота. Глаз выхватывает только части тел, тревожные фигуры, и каждый раз они разные, в разных местах.
Я заметил, как лысый кинулся к Сашке и повис у нее на ногах.
– Свет, скорее! Тень! Наступите им на тень! И бейте в голову обоих! – заорал из угла препод Ли.
Вспышка – он в углу, вспышка – рядом с Сашкой, вспышка – залепил ей по лицу. Сашка дернула головой и словно потеряла сознание. Хвосты дергались, лупя лысого, а Кислицкая висела над полом тряпичной куклой.
– Не подпусти их к свету, друг Антон! – крикнул Ши и рванул к Анимешке прямо сквозь стекло, по дороге метнув хвостом в неприятелей что-то из аппаратуры.
Прибил одного, а я – к рубильнику.
Все когда-то да дрались, и я не тренер, чтобы расписать, что конкретно делал. Ну, типа с собаками дрался, почему-то так вспоминаю. Кидал чем попало, сломал этажерку и балясиной размахивал. Вроде бы. В мигающем свете помню оскал зубов и рычание, и запах звериный – псина или пот. Пока по носу не съездили, а я чем-то кому-то – по хребтине. Вой, крик, в руку зубами кто-то вцепился из этих двоих. Я лупил по нему и уклонялся от летящих в меня предметов. И лупил. Лупил, лупил…
Потом звон разбитого стекла – и все, моя миссия закончилась!
Ши пробил стекло и прыгнул вверх, к Сашке. Смешно, нелепо прыгнул, как зверек подпрыгивает на задних лапах, прыгнул и обнял. Свет, вспышка, черно-белый вихрь – и оба они как будто проснулись.
Не буду говорить банальности типа «черты лица их изменились». Нет, скорее разбился лед, пленка, в которую была замотана Сашка. Ши пробил ее, их хвосты соединились, изменили цвет, и все вокруг залило таким светом, что проводка стала плавиться. Реально запахло паленым, взорвались какие-то склянки даже у меня в пыточной. Я зажмурился, кто-то завизжал. Мысль вспыхнула: «Что взрывалось? Мы ж все уже разбили!»
Я посмотрел на них двоих тогда и осознал – да они же близнецы! Брат с сестрой! Как раньше не понял никто?! Да я их толком и не видел вдвоем. Только сегодня!
И меня отпустило. Все со мной нормально: заморочили голову эти близняшки-лисы. Или кто они там, а у меня все нормально, без модных девиаций!
Голова гудит, из носа кровь капает, саднит кожу, рука укушенная болит, а ты думаешь: «Я не гей». Отлично подрались, блин.
На двоих у этой парочки было девять хвостов. Не лепестков, а больших, объемных. Пушистых, горящих. Хвосты двигались на манер водорослей в воде. Колыхались. Сашка и Алекс – блин, имена у них тоже похожие, однако, – висели над полом, держась за руки. Эти двое из ларца, одинаковых с лица, смотрели на препода, и тот аж трясся.
– Убьем его? – сказал кто-то из них, не разжимая губ.
Слова просто зазвучали у меня в голове, словно подслушанный разговор.
Два моих противника в пыточной уже не сопротивлялись. Один лежал в отключке, другой забился в угол и там скулил, закрыв лицо руками.
– Зачем?
– Он замучил многих из нас. Это будет справедливо. Вспорем ему кожу на спине и выгрызем позвоночник, а потом у него на глазах отломим крестец, чтоб ни намека на хвост.
– Меня не мучил, я не буду его убивать. А ты один не сможешь.
– Нельзя позволить ему просто уйти. Я не для того тебя спасал, чтобы ты мной командовала. Его нужно наказать.
– Конечно. Нельзя позволить ему просто уйти. Выполним его заветное желание.
Ши Алекс расхохотался в ответ. Он хохотал все больше, все громче, от его хохота задрожали стены, посыпалась бетонная пыль сквозь швы в трескающихся панелях. Как пули, вылетали гвозди, гайки, шурупы, кнопки, скобы – все, что было металлическое вокруг.
Мы оказались типа под обстрелом шрапнели. Как я уцелел – понятия не имею. Могло же и прибить. Я бросился на пол и прикрыл голову руками. Кто не
