Требухашка - Михаил Северный
4.
Его трясет, а лицо крутится по своим орбитам. Вой слышен на другом конце города и «вороны» носятся там, где должно быть лицо. Юра придушил меня и пытается ударить ножом еще раз, но я вцепился в его запястье и держусь только на адреналине и страхе умереть. Боже, как я не хочу умирать!
— Зря, ты крыльев отрекся, парламентер! Зря ты хозяина обидел!
Еще немного я продержусь, но эта тупая боль в боку мешает, а рука давит все сильнее и Требухашка уже не поможет. Нечто в проеме бьётся и дымится как африканский костер. Я теряю сознание и истекаю кровью когда вмешивается бог из машины в лице Лешки.
Давление на шею ослабевает, потом возмущенный вопль и маньяк убирается, роняя нож на пол. Я одной рукой затыкаю дырку в брюхе, ползу подальше от безумного Юрки.
«Пусти! Пусти!»
Они борются в углу, у стены, Лешка взгромоздился на противника и по-милицейски выкручивает ему руки за спину. Я подскальзываюсь в крови и неловко ударяюсь щекой об чей-то ботинок. В заголовках газет, если такие еще остались, напишут «Кровавая баня в провинциальном городке». Или «Последняя жертва маньяка с железнодорожных путей» Или...
— Беги! — хрипит Леша. — Я его задержу!
Пафосно, как в моих любимых старых фильмах.
Бьют свинцовые ливни, нам пророчат беду.
— Беги! Я долго его не удержу!
— Заткнись, мент!
Мы на плечи взвалили и войну и нужду.
Я медленно поднимаюсь, зажимая рану ладонью. Монстр в проеме кажется уменьшился в росте, но воет все также громко. Медленно встаю, чтобы не потерять сознание от резкого движения.
Если снова над миром грянет гром
Хорошая песня. Сейчас такие стихи не пишут. Жаль. Не успел я ничего, вон жизнь уже красными каплями сквозь пальцы просачивается. Эх, Витька, так мы и не встретились с тобой, мой дурачок!
— Бееги!!!
Как он странно вопит, истеричка. Шестое чувство подсказывает обернуться, и я вижу, как тень из проема врезается в меня, окутывает серым плащом и волочет по комнате без участия моих ног.
Портал в зеркале приближается как электричка на перон и ярко обжигает синим .
Небо вспыхнет огнем
Пространство вокруг вспыхивает синим огнем. Меня швыряют как мяч в кольцо, как мешок с грузовика на землю и я солдатиком влетаю в портал.
Качусь по земле под вспышки боли и удары локтями об пол. На мгновение останавливаюсь и вскакиваю. Портал в метре над землей, из него уже выплывает существо, сожравшее мертвого Требухашку. Я отползаю и чувствую, как паника побеждает. Вот она я. Припёрлась.
Вы нам только шепните, мы на помощь придем.
Да уж придете вы, дождешься.
Нужно вставать. Нужно убегать. Раз я чувствую боль, значит еще жив. Могу ходить — смогу убежать.
Существо плавно опустилось на землю. Да нифига не плавно. Его тоже колбасит. Шляпа слетела, обнажив сгусток мошек вместо головы, одежда порвана в разных местах — живот вспучило, как у беременной кирпичами обезьяны. Его шатает не меньше моего, когда я поднимаюсь и как два ковбоя на дуэли мы стоим напротив друг друга.
Это мой двор. Он не закинул меня в некое подобие ада, где я был с Требухашкой. Я — дома, здесь и стены помогают. Вон там меня отлупили алкаши. Вон с тех качелей я навернулся в детстве и получил креслом по затылку. Вон там в беседке с Олежкой первый раз попробовал теплое пиво, украденное у отца — мне не понравилось. Эх, что имеем не ценим.
— Ты... Мерзкое существо!
Я держусь за бок, удивительно, но стало легче. Голова лучше работает, сил прибавилось и дышится свободно — это Смерть встречает? Достаю из кармана кастет, который чудом не потерялся в этом вот всём. Надеваю его на пальцы — существо смотрит и хрустит пальцами. Эх, сейчас бы крутую цитатку вставить, да в голову ничего не приходит. Хотя раз уж мы тут маньяками балуемся, я вспоминаю одну фразочку:
— Боль. Агония. Страдания. Полюби это... Урод.
Урод корчится, сгибается и его рвет ужасно мерзким, черным фонтаном прямо под ноги. Кажется, я вижу там кусочки кожи, когти и что-то непереваренное. Требухашка сделал дело, Требухашка может уходить.
— Хозяин! Я иду к тебе, хозяин!
Из окна третьего этажа летит что-то и ударяется с хрустом о землю. Это человеческое тело и сейчас оно лежит, нелепо расставив ноги и руки. Я не смотрю туда, я знаю, кто сейчас ушел. Еще одна жертва маньяка. Тот, кто не сдался и переборол свои страхи. Тот, кто боролся до конца. Мой друг.
Силуэт в окне яростно машет, но хозяину кажется все равно. Он занят своим бесовским желудком — опорожняет его. Я оглядываюсь. Никого. Самое время убежать, пока этот подыхает. Дойти до больницы и там в приемный покой. Или остановить машину, может довезут сердобольные сограждане, но подальше отсюда. Бросить демона и маньяка, который опять зовет Хозяина и спрашивает что случилось.
Я иду вперед, уменьшая дистанцию. Демону плохо, наверное Требухашка сильно ядовитый.
— Эй! Не подходи к нему, парламентер, отойди в сторону! Не трогай хозяина или я найду тебя!
Трясущаяся башка на уровне моего живота, мерзкая лужа растеклась и посылает черные ручейки во все стороны, хоть бы не вхляпаться. Я отрываю руку с кастетом от раны и поднимаю кулак.
— Не смей этого делать! Я перережу весь дом и убью всех твоих родственников.
Я резко опускаю кулак на голову мрази.
С глухим стуком голова ударяется об асфальт, окунается в лужу, пускает пузырьки и выныривает. Планеты и звезды кружатся в бешеном темпе, вода фонтанами разлетается в сторону и толчок. Я отлетаю чуть не на метр и позорно падаю, не устояв на ногах.
Существо встаёт — падает, встаёт и опять падает. Его колбасит как наркомана без дозы, голова колотит по асфальту, гоняя лужи.
— Хозяин! — кричит маньяк и пропадает из окна. Хозяин бьется об асфальт как выброшенная на берег
