Убийство в приграничном замке - Андрей Волковский
Скай с перекошенным лицом сполз с тсарлака и, если бы не Каил, упал бы. Ник сумел лишь мельком взглянуть на волшебника и тут же отвел глаза. Ведь Скай надеялся и на него, Ника, и на этого лекаря. И ни один из них не может помочь.
На Пита Ник посмотреть вообще не смог.
Неужели он… Неужели…
От слов, которые не хотелось произносить даже мысленно, веяло холодом. Стылым холодом подвала. И хотелось исчезнуть раз и навсегда, чтобы не чувствовать больше этого ледяного ужаса и не показываться на глаза друзьям, которым не можешь помочь.
«А кто может?» – вдруг спросил Голос.
Сначала Нику захотелось закричать: «Никто! Не смей издеваться!», но он сдержался. Если Голос спросил, значит, ответ есть.
Итак, даракийский яд. Даракийский… Хахад! Может, она знает? А если нет? Если он напрасно обнадежился сам, еще и Ская сейчас заставит поверить? Не лучше ли промолчать? Застыть, оставаясь незаметным, если не буквально, то хотя бы не привлекая к себе внимания?
Губы не слушались, но Ник заставил себя спросить:
– А может быть, Хахад знает?
Лекарь удивленно воззрился на него, но согласился. Передал Ская его помощнику и умчался куда-то в недра замка. Скаю нужно поесть: страшно представить, сколько сил он потратил в ущелье и по пути обратно. Ник усадил волшебника и пообещал раздобыть еды.
На входе в замок ему встретились Торн, Рорт и Каил. Следом семенила девочка, и Ник решил спросить о еде у нее – ему самому непременно надо было вернуться и узнать, что волшебники решили насчет Хахад:
– Госпожа Розалинда, вы не могли бы накормить моего господина? Он потратил много сил.
– Пытался лечить вашего кучера? – понимающе кивнула девочка. – От даракийского яда это не помогает.
Она вздохнула и добавила:
– Когда ранили Инира, его тоже пытались лечить. И тетю Огни – она тоже была рыцарь. Очень жаль вашего друга. Жаль, когда кто-то умирает. – Девочка посмотрела на Ника совсем недетским взглядом. – А еду я принесу.
Ник поблагодарил ее и торопливо зашагал следом обратно, к Скаю и Питу. Нет, прислушиваться к словам этой девочки он не станет. Печально, что ее знакомые умерли, но с Питом такого не случится.
Где-то глубоко внутри кто-то, похожий на Голос, сказал: «Ну-ну». Но Ник и его слушать не стал.
К счастью, Торн дал добро, хоть Рорт и не советовал соглашаться на помощь знахарки. Когда Каил спросил, кто пойдет с ним к Хахад, Ник посмотрел на усталого отрешенного волшебника, и тот, поймав взгляд травника, кивнул.
* * *
– Вот, поешь! – перед носом Ская появились кусок сыра и большое красное яблоко.
Он поднял взгляд, посмотрел на непривычно серьезную Розалинду и кивнул. Выдавить из себя спасибо было слишком тяжело. Волшебник взял предложенную еду, чуть не уронив показавшееся непомерно тяжелым яблоко.
– Тебе сейчас тоже принесу! – это она, видимо, Рорту.
Розалинда унеслась, а Скай заставил себя откусить кусок безвкусного сыра, прожевать и проглотить.
– Никому легче не будет, если ты себя загонишь, – заметил Рорт, продолжая лечить Пита.
Скай безразлично кивнул.
– Свалишься – и не увидишь, как дикарка колдует! – неожиданно добавил рыцарь. – Тебе же интересно?
Волшебник удивленно покосился на здоровяка. Тот поймал его взгляд и усмехнулся:
– Я дурость брякнул. Если можно хотя бы попытаться друга спасти, надо спасать. Хоть даракийской магией, хоть чем. Только тут и дикарка может не справиться. Или не захочет справляться. Вот ты что хочешь думай, а не доверяю я им.
Он снова насупился. Скай принял его невысказанные извинения и предупреждению внял: мол, надеяться – дело хорошее, да только не всякая надежда осуществится. Не всякая, да. Но Пита надо спасти.
Примчалась Розалинда, волоча кусок окорока чуть не с себя ростом. Рорт заворчал, но девочка отмахнулась: мол, с Усилением же, так что нетяжело даже, а вам есть надо.
Скай кусанул яблоко – сладкое.
* * *
У двери комнаты в подвале, где держали Хахад, дежурили сразу три воина. Каил кивнул им и велел открыть.
Внутри было не так жутко, как в том помещении, где знахарка сидела в прошлый раз. Тут были кровать, стул, умывальник в углу и даже маленький магический светильник, помещенный внутрь решетчатой металлической сферы, заряженный, правда, судя по слабому рассеянному свечению, хорошо если наполовину.
– О, утаухэн! Будь здоров! – обрадовалась Хахад. – И тебе, добрый путник, счастливого дня…
Она разглядела наконец выражения лиц вошедших и, перестав улыбаться, спросила:
– Что стряслось?
– Почтенная Хахад, ведомо ли тебе, как бороться с ухэлтэ хорон.
Знахарка молчала, хмуря брови.
Ник не выдержал и сказал:
– Помогите Питу. Пожалуйста.
– Ой-ей, славный Пит помирать вздумал? Не дело это, не дело! Один?
– Еще Белл, – добавил Каил.
Знахарка ничего не ответила, и Ник испугался: а вдруг Хахад не по душе молодой рыцарь, и она возьмет и откажется лечить Пита, чтобы не спасать Белла?
Но женщина сказала:
– Зэ-э-э, значит, в два раза больше зелья варить надо. Я рецепт вспоминала, не подумайте чего. Давно в тело попало?
– Примерно три свечи назад. В Сером ущелье даракийцы напали.
Хахад возмущенно прищелкнула языком и деловито проговорила:
– Так, зелье варить сама буду. Нужна полынь, шерсть черного коня, речная вода, пепла горсть, волос из хвоста белоснежной коровы, красная нитка, настоянная на… эх, где ж вам такую взять… и трех ночей нет, чтоб новую заклясть… А, погоди-ка!
Знахарка уставилась на Ника:
– Я другу твоему, колдуну, клык в оплетке подарила. Вот оплетка-то нам и нужна! Ему я потом новую сделаю!
Каил уточнил, сколько нужно воды, шерсти и полыни, и, получив ответ, собрался уходить, но Хахад цыкнула на него и сказала:
– Огонь открытый нужен. И пусть добрый путник, – она ткнула пальцем в Ника, – мне помогает.
– Поможешь? – тут же спросил Каил.
Травник кивнул.
– Только открытый годится? – уточнил лекарь у Хахад. – Камин, очаг не подойдут?
– Тц! Нет!
– Сделаем. Идемте.
– Мне тоже идти? – недоверчиво поинтересовалась знахарка.
– Конечно. Торн разрешил тебе лечить раненых, так что лучше будет, если ты сама выберешь, где огонь разводить и какую шерсть взять. А воду, пепел и полынь слуги раздобудут. Там же нет никаких тонкостей?
Хахад заверила, что нет, и они втроем вышли из комнаты, затем поднялись из подвала и двинулись к конюшне. Каил по пути раздал
