Невыносимый дар - Анна Сергеевна Одувалова
– Еще пять минут, Каро. Я хочу сказать при тебе. Следующие несколько дней ты живешь у меня.
– Что? Почему?
– До соревнований три дня, – поясняет он. – Тебе надо готовиться.
– А учиться мне не нужно?
– А это пусть нам скажет директор.
Директор крайне недоволен. Он морщится, мнется, но потом говорит:
– Прогулов не будет. Проблем с преподавателями тоже. Я все решу. Твоя задача – готовиться к соревнованиям…
– Но… почему? Изначально мне говорили, что поблажек в связи с соревнованиями не будет. А сейчас, получается, вы даете добро?
– Изначально у меня по колледжу не шастал маньяк, – отрезает директор. – Найдите того, кто ей угрожает. А ты принеси первое место. А потом, надеюсь, мы забудем все, что тут происходило, и наконец-то установится рабочая атмосфера.
– Это что, меня выгнали, что ли? – возмущенно уточняю я, оказавшись в коридоре. – Типа занимайся где хочешь и чем хочешь, лишь бы подальше от колледжа.
– Типа того, – отвечает вместо шэха Лестрат.
– А если я не хочу уезжать?
Шэх вздыхает и поворачивается ко мне. Смотрит сурово из-под нахмуренных бровей. Новичков такой его взгляд обычно пугает. Меня – нет. Я знаю: за ним скрывается не злость, а собранность. Он сейчас подбирает слова.
– Каро, я знаю, ты считаешь, что я имею что-то против Дара, и, возможно, думаешь, будто я пытаюсь изолировать тебя от него. Но это не так. Я не против него. Я за тебя. И ты сама знаешь: перед соревнованиями, чтобы получить крутой результат, надо думать о соревнованиях. Только о них. Ты не в лучшей форме, но у тебя есть три дня, чтобы все исправить. Я ведь могу на тебя рассчитывать?
– Да.
Я киваю, но понимаю, что не чувствую уверенности, которая всегда была со мной.
– Тогда пошли.
– Подожди, возьму кое-какие вещи и скажу Дару, что следующие три дня меня не будет.
Глава 16
Следующие трое суток я пашу как проклятая. Так, как не выкладывалась уже давно. Наверстываю упущенное. Шэх расслабляется, считая, что наконец-то я в порядке.
Но я не в порядке. Я на пределе. Чувствую себя как натянутая струна. Достаточно мелочи, и она порвется. Мечтаю только, чтобы произошло это после того, как я докажу, что все еще чемпион. Мне важно закрепиться в колледже, поэтому сосредоточиваюсь на предстоящих соревнованиях. Но полностью выкинуть из головы всю остальную жизнь я тоже не могу.
Я знаю, мать отпустили, и держу в голове, что после соревнований должна съездить к ней. Пытаюсь не думать об этом, потому что соревнования будут когда-то, а сейчас можно расслабиться, пока до травмирующего разговора далеко. Знаю, это позиция страуса, прячущего голову в песок, но иначе не могу.
Даже в день соревнований просыпаюсь с похожими мыслями: до разговора далеко. Мне нужно сосредоточиться на сегодняшнем бое. Это отборочный тур, билет на следующие, более престижные соревнования.
Я не сомневаюсь, что пройду этот тур. Но моя задача более амбициозна. Я должна стать сегодня первой. Этого от меня ждут в колледже, этого ждет от меня шэх. К тому же за минувшие три дня я убедилась, что не утратила физическую форму из-за вынужденных пропусков. Я боюсь признаться всем и даже себе в том, что потеряла гораздо большее – уверенность в своей непобедимости. Я знаю, как это плохо, но пока не могу ничего сделать. Могу только надеяться, что это не скажется на том, как я буду вести себя на ринге.
В эти дни я не слышу ничего про маньяка. То ли мой преследователь затаился, то ли план шэха сработал. Я не остаюсь одна, Волк проверяет мою комнату, прежде чем я туда захожу, я не появляюсь в колледже, даже в клубе ужесточили правила, и туда никто не может зайти с улицы. Но и в этом случае я не сомневаюсь, что он снова проявит себя. И даже подозреваю когда.
С Даром я вижусь урывками на тренировках. Мы настолько в разных лигах, что почти не пересекаемся. Шэх гоняет меня, у Дара более легкая программа, но он тоже пашет. Правда, чаще всего – в другом конце зала. Пару раз закусывается с Фростом и один даже умудряется уложить его на лопатки. Да, исключительно потому, что Фрост склонен недооценивать противника, но этот случай позволяет Дару окончательно завоевать симпатию наших парней. К нему еще относятся настороженно, но я вижу, что принимают за своего. С Волком у них вообще, похоже, зарождается дружба. По крайней мере, они часто стоят в паре и вполне себе непринужденно общаются.
Мне без Дара тоскливо. Но вечерами я вырубаюсь в тот же миг, как оказываюсь возле кровати, поэтому тосковать особенно некогда. У шэха сейчас живут Волк (как понимаю, следит за мной) и Кристина – мелкая, зашуганная. Она недавно занимается, с матерью проблемы. Девчонка не нужна никому и очень напоминает меня. Я была такой, когда попала к маньяку. Она тоже знает, что у меня неприятности и за мной нужно присматривать, не пускать в дом чужих и, если что, сразу звать Волка или шэха. Так и живем.
Я присматриваю за ней, они с Волком и шэхом – за мной. Шэх отвозит меня на тренировки, Волк обратно, и только с утра перед соревнованиями наш распорядок нарушается. За мной приезжает Дар. Шэх недоволен, но не возражает. А мне приятно, что парень решил меня поддержать. Это на самом деле очень для меня важно.
– Я бы сам ее отвез, – говорит ему шэх.
– Не сомневаюсь. – Дар пожимает плечами. Он стоит в дверях, привалившись плечом к косяку. Светлая кофта без горла, бежевые штаны и белоснежные кроссовки. Я не могу перестать любоваться им. – Но хочу отвезти сам.
– Ей не стоит отвлекаться.
– Я вроде как не в тюрьме, – огрызаюсь невежливо, но ничего поделать с собой не могу. Я очень хочу, чтобы сегодня меня отвез именно Дар. В этой своей светлой кофте, красиво обрисовывающей мышцы, в бежевых модных штанах и дорогих кроссовках. Я хочу сидеть в салоне его магмобиля и вдыхать запах новой кожи. Мне жизненно необходимы положительные эмоции.
Шэх закатывает глаза и поднимает руки, показывая, что не хочет с нами сражаться. А я прихватываю свою спортивную сумку и запрыгиваю к Дару в магмобиль.
Поцелуй обжигающий, жаркий. Жадный. От него все внутри замирает, и меня окатывает волной жара. Я так скучала! По его обжигающим губам, наглым рукам и той энергетике, которая исходит от Дара. Как жаль, что мы спешим и нет возможности уехать на край света и остаться одним! Дыханья не
