Невыносимый дар - Анна Сергеевна Одувалова
Отступают обиды, становится не важно, кто и почему ушел, не попросил прощения. Мне нужен он. Здесь, сейчас и всегда.
– Каро!
Дар расталкивает преподавателей и подхватывает меня на руки прямо с пола. Хочу сказать, что ему «нельзя», но молчу. Потому что сейчас я слабая, сильный он. Я покоряюсь этой силе. Обхватываю его за шею и с рыданиями утыкаюсь в воротник рубашки. Мне все равно, куда и зачем он меня несет. Лишь бы был рядом. С ним я чувствую себя живой, а не куклой.
– Все пошли отсюда! – рыкает он на набившихся в комнату людей.
Энси своими воплями собрала кучу зевак. Как всегда.
– Молодой человек… что вы себе позволяете? – возмущается кто-то из преподавателей, я даже не могу понять кто.
Перед глазами пелена слез. В голове туман. То ли потому, что не прошел эффект зелья или заклинания, которым на меня воздействовали, то ли я значительно слабее, чем представляла себе.
– Вы видите, ей плохо!
– Так, может, врача? – суетливо предлагает Энси, пытаясь угодить. На ее лице застыло встревоженное выражение.
– Ее шэха и Лестрата. Больше никого не нужно, – коротко отрезает Дар.
– Некроманта? – в ужасе выдыхает девушка.
– Не мельтеши! Пожалуйста! Кит! – кричит Дар, и я понимаю, что второй близнец тоже здесь. А я его даже не заметила.
– Я тебя услышал, – отзывается он.
Фокусирую взгляд и вижу только спину Кита, который уходит, чтобы выполнить поручение брата. Когда надо, между ними воцаряется удивительное взаимопонимание.
– Молодой человек, куда вы ее несете? – доносится сбоку, и Дар рвано отвечает:
– В душ! Чего непонятного? Ее пугает этот образ! Нужно смыть дурацкий грим.
Заполнившие мою комнату люди что-то спрашивают, но Дар их не слушает. Запихивает меня ванную комнату и под возмущенные вопли преподавательского состава захлопывает дверь. Меня постепенно начинает отпускать, но я все равно напугана и растеряна.
– Каро, дыши! – просит Дар, открывая воду. – Просто дыши и ни о чем не думай. Сейчас все будет хорошо! Ты свободна, жива и здорова. Это главное.
Киваю и беспрекословно позволяю избавить меня от платья. Трясет. Мелкая дрожь пробивает до костей. Противно, потому что мне переодели даже нижнее белье. Сейчас на мне кружевные панталоны с рюшами, как на фарфоровой кукле.
– Я не понимаю, как он мог зайти! – рыдаю я. – Я была заперта. Я снова ничего не чувствовала. Я нигде не могу быть в безопасности. Это выбивает из колеи…
– Это я виноват.
Дар избавляет меня от последней одежды и засовывает в ванну. Льет побольше пены и для надежности задергивает шторку.
– В чем? – нахожу в себе силы спросить я. Пока сложно сосредоточиться на его речи. Но, когда получается, страх отступает, и я чувствую себя лучше. Живой.
– Я не должен был психовать и уходить вчера. Не тогда, когда тебе угрожает опасность.
– Ты не можешь всегда быть со мной рядом… – устало отзываюсь я.
– Я должен всегда быть с тобой рядом.
От этих слов становится тепло. А может быть, от обжигающей воды, которая стремительно наполняет маленькую ванну.
– Ты ведь не уйдешь сейчас? – тихо спрашиваю я. – Вот сейчас мне точно нужна твоя поддержка.
– Не уйду, – соглашается Дар.
Я отодвигаю шторку, потому что пена заполнила ванну до краев, и я плотно спрятана под ней. Хотя даже когда Дар меня раздевал, я не испытывала стыда или смущения. Он мой. Слишком мой, чтобы между нами остались преграды. Сейчас я отчетливо это понимаю. И это осознание – как вспышка среди ясного неба.
Он наносит на мои волосы шампунь, осторожно смывая кукольную укладку. Распределяет по прядям кондиционер. Я смываю непривычный плотный макияж, нанесенный так умело, словно это делал бьюти-маг, и расслабляюсь.
С водой уходит страх. Когда я вылезаю и заворачиваюсь в свое привычное и уютное полотенце, уже почти чувствую себя собой.
– Стой, – командует Дар. – Сейчас принесу тебе что-нибудь из одежды.
– Хорошо.
Я киваю, отказываясь признаваться, что не хочу отпускать Дара от себя даже ненадолго. Пока его нет, вытираю волосы, тщательно просушивая их полотенцем.
Дар возвращается с халатом буквально через минуту и уверенно говорит:
– А сейчас мы уходим отсюда.
– Откуда? – подозрительно уточняю я.
– Из этой комнаты. Ты тут больше не живешь.
– А где я живу? – задаю еще один очень важный, на мой взгляд, вопрос.
– У меня.
– Дар, не хочу показаться занудой, но у тебя живет Кит.
– Я думаю, он решит эту проблему. Может ночевать здесь. Энси все равно пропадает у своего парня.
Сил спорить нет, и я позволяю увести себя от толпы и комнаты, которая вызывает у меня ужас. Оказавшись в комнате парней, просто сворачиваюсь клубочком в кровати Дара и тихо радуюсь, что Кита нет. Не хочу никого видеть, только Дар не раздражает меня сейчас. Подушка пахнет им. Едва уловимый запах знакомого геля для душа.
Прикрываю глаза и успокаиваюсь, уткнувшись в нее носом. Меня действительно отпускает. Дар прав. Я жива, здорова и свободна. Что еще нужно? А нужно не бояться. Страх выматывает, и я на грани, а в ближайшее время сил потребуется очень много.
Дар присаживается рядом со мной на кровать и кладет руку мне на плечо. Перебирает волосы, и я начинаю дремать. Молчим. Дар начинает говорить первым и совсем не о том, чего я жду. Не знаю, это хорошо или плохо, но, безусловно, полезно.
– Ты ведь понимаешь, что твоя мать сейчас далеко отсюда? – осторожно интересуется он. – Она в камере. Уверен, Лестрат ее не выпустил.
– И что ты хочешь сказать? – устало спрашиваю я. Его пальцы в моих волосах успокаивают, и я не хочу думать про маньяка.
– Она не виновата, Каро. Ты ведь понимаешь это?
– Я сразу об этом говорила. Она слабая, Дар. Она может только идти у кого-то на поводу.
– И, думаешь, идет?
– Я уже ничего не знаю. Я не знаю ее. И не хочу узнавать.
– Мне кажется, тебе нужно с ней поговорить. Она может что-то знать. Если она жила с твоим похитителем, возможно, она знает о нем что-то. Что-то такое, чего не знают другие.
– К чему ты клонишь? – уточняю я, понимая, что избежать разговора не получится. Да и неправильно. Поэтому я беру себя в руки и заставляю подняться, но подушку, пахнущую Даром, не отпускаю, прижимаю к животу.
– Тот, кто преследует тебя, точно не сам маньяк, – продолжает парень. – Он мертв, об этом говорят все, начиная с твоей матери, заканчивая служителями
