Ржевский - Семён Афанасьев
— Занятно.
О как. "Новый Париж", говоришь. И там ещё подруги у княжны имеются, а жить Анастасия с дедом будет, значит, в соседнем доме.
И те подруги к ней наверняка в гости уже завтра прийти могут. Особенно если праздник в имении организовать! — мысленно хлопаю себя по лбу. Типа радости моей — за помолвку, к-хм, молодых.
Деньги в заначке есть, на пирушку хватит.
Настроение не просто резко улучшается, а соколом несётся ввысь.
— Я ручаюсь за свои слова! — собеседница неправильно истолковывает мою задумчивость.
На ладони Мадины снова полыхает магическое подтверждение:
— У неё ещё с двумя родными сёстрами конфликты из-за этого! Те поскромнее, а она их троллит регулярно при кавалерах! Не совсем пристойным видом.
— Да верю, верю, — улыбаюсь радостно против воли.
В этот момент прямоугольник в моём кармане начинает нагреваться и вибрировать.
Тащу его из кармана.
Мадина, увидав загогулину на экране, выпучивает глаза:
— Аль-Футаим старший! Твою ж маму! И чё делать? — её взгляд начинает метаться по сторонам, а от былой рассудительности не остаётся и следа. — Чё ему надо?! — она становится похожей на перепуганную синичку.
Глава 15
— Во-первых, успокоиться, — предлагаю.
После чего без затей отклоняю входящий вызов: на этого типа мне плевать с высокой башни, а Наджиб вон, резко занервничала.
Надо её в себя привести сперва, потом уже на посторонних отвлекаться.
Глаза Мадины раскрываются ещё шире:
— Это же сам аль-Футаим был! — и целая гамма чувств на лице.
Такая, что словами не передашь.
— Да и хрен с ним, — равнодушно отмахиваюсь. — Перезвонит, не развалится. Ему же надо, не нам.
— У нас так никто не делает. — А глаза выпучены.
Того и гляди, кондратий хватит, даром что молодая ещё.
— Пока ты в себя не придёшь, никакого разговора у меня с ним не будет, — поясняю. — На него мне начхать, даже если он помрёт через секунду или вообще сюда не дозвонится. — Плюю под ноги и демонстративно растираю. — Как-нибудь переживу, дед — тем более. А вот если ты во время острого разговора будешь рядом вибрировать, я тоже могу занервничать — психи передаются. Не дай бог, какую-нибудь ошибку сделаю.
— Упс.
Она опускает веки, делает два глубоких вдоха, какое-то усилие над собой (судя по мимике) — и открывает глаза совсем другим человеком:
— Всё, я в ресурсе. Отвлекать своими нервами не буду.
— Что это было, кстати? — интересуюсь, пока есть время. — Тебя будто подменили: до последнего получаса вела себя словно опытный боец на территории противника. А тут и в истерику соскользнула на ровном месте, и вообще, — неопределённо веду рукой. — За мгновение в сущего ребёнка превратилась.
Дядя двойника Мадины пока не звонит, можно и поговорить.
— Самоконтроль из фокуса отпустила, — признаётся Наджиб. — Решила расслабиться. Знаешь, у нас всё время живёшь, как лом проглотив: здесь достоинство надо демонстрировать, тут невозмутимость, везде постоянный контроль. Причём ладно бы только над собой контроль, но ещё и над окружением же. Упусти хоть одну деталь в чужой голове во Дворце порой, всю жизнь локти кусать будешь.
Она колеблется, но добавляет:
— Хорошо ещё, если длинную жизнь, а не оставшуюся пятиминутку.
— Контроль всех и всего, — киваю. — И персонального окружения, и ситуационного. Людей и событий, иначе говоря, даже если они тебя прямо не касаются.
Очень хорошо понимаю. Не понаслышке знаком, хотя вслух о таком не скажешь.
— А здесь впервые в жизни расслабилась! — продолжает она эмоционально. — Обстановка, конечно, неоднозначная, это я очень деликатно подбираю слова, чтобы тебя не обидеть... но какое-то умиротворение нахлынуло! А тут этот тебя вызывает. Мудак старый. Знаю же, чего требовать будет...
— Расслабляться можно и нужно, — соглашаюсь спокойно. — Главное, чтобы ущерба от этого потом не было; время и место лучше заранее выбирать. Верь мне и верь в меня; всё нормально будет.
— Страшно. Это сам Аль-Футаим старший.
— Я и говорю, верь в меня. Я справлюсь.
— Нелегко быть женщиной, — менталистка вытягивает вперёд пальцы и разглядывает кончики ногтей. — Может захотеться побыть слабой и спрятаться за чью-то спину невовремя.
— Считай, спряталась, — киваю. — Не волнуйся и успокаивайся, всё будет хорошо. Верь в меня, — повторяю третий раз, чтоб она весь смысл в глубину прочувствовала, недосказанный тоже.
Хорошая она. Искренняя, решительная и настоящая.
Ещё очень красивая — жаль, как бабу по назначению использовать нельзя. Принципы эти их дурацкие, ещё моё честное слово дано.
Да и не склонна она кое к чему совсем, увы. "Вначале свадьба, остальное потом".
А ведь у неё коэффициенты упругости даже японских повыше, некстати подсказывает расовый бонус.
Кажется, я сейчас начинаю соображать, что она как менталист под разделением сознания и подсознания понимает. Надо будет додумать на досуге.
Амулет повторно нагревается, опять предлагая поговорить. На сей раз отвечаю.
*****
Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Высочества Далии аль-Футаим.
— Мир вашему дому. — Отлично знакомая и такая ненавистная рожа соткалась в воздухе, когда её новый попечитель принял повторный вызов. — Пока что.
Маджит аль-Футаим говорил почему-то с личного амулета Эмира (вот же сволочь, Престол ещё свободен): при разговоре поддерживались и звук, и иллюзия изображения.
Придворный переводчик рядом с этим козлом открыл рот, чтобы продублировать языком Ржевских, но ибн-Иван махнул ладонью:
— Время — деньги. Я тебя понимаю и сам тоже говорю, а другим и не надо. Чего ты хотел?
Далькин родственник не удержал лицо на секунду от удивления:
— Ржевский Дмитрий, сын Ивана? Знаешь наш язык?
— Да. Чего хотел?!
— Ты знаешь, с кем сейчас разговариваешь? — Маджит попытался задать тон.
— А должен? — удивился новый попечитель. — Ты звонишь мне первый, значит, что-то нужно тебе. Не мне. Тебе надо — ты и представишься. Кто такой?
Ха. Старый ишак явно не так себе представлял начало беседы, видно даже без ментала. Привык, что перед ним все на задницу падают.
— Ты очень рискуешь, разговаривая подобным образом с теми, кто в этом мире облечён властью, — обманчиво спокойно бросил Маджит. — Начиная грубить незнакомцу, рискуешь нарваться на очень серьёзные последствия, если сам находишься ниже. В итоге может не получиться даже откупиться
