Доктора Звягина вызывали? - Игорь Алмазов
– Об этом я тоже думал, – кивнул клон, – я же говорю, ты можешь быть просто носителем. А личность могла переместиться ко мне. Я не ощущаю себя каким-то неполноценным, когда отделяюсь от тебя. Не ощущаю себя безвольной куклой, способной действовать только по указке.
– Я думаю, напрашивается только один вывод, – задумчиво проговорил я, – мы с тобой оба – личности.
– И что тогда будем делать? – спросил Николай.
– Придумаем что-нибудь. Только не сегодня, я так вымотался за эти два дня, что на ходу засыпаю.
– А можно я попозже с тобой соединюсь? – спросил клон, – правда очень пиццу хочется…
– Только без всяких ночных вылазок на улицу, – строго ответил я, – договорились?
– Идёт! – кивнул обрадованный Николай, бросаясь к холодильнику.
Я отправился спать, и минут через тридцать почувствовал, как в меня вернулся Николай.
Следующие пару дней прошли в обычном режиме: дом – работа. Рутина снова затянула меня, и ни на что толком не оставалось времени. В пятницу же произошёл очень странный случай.
В середине приёма ко мне заглянул очередной пациент. На горло был намотан какой-то аляпистый шарф в ядовитую полоску. Он сделал пару шагов, схватился за шкаф и медленно опустился на стул.
– Добрый день, слушаю вас, – привычно поприветствовал я его.
– Доктор, мне очень плохо. Мне нужен больничный, – простонал он.
Во всем этом чувствовалась какая-то фальшь, слишком уж показным было его плохое самочувствие. Да и кто с таким плохим самочувствием будет сразу же требовать больничный?
– Что конкретно беспокоит? – спросил я.
– Пневмония у меня, – ответил мужчина, после чего пару раз наигранно покашлял, – температура под сорок. Совсем плохо.
– Светлана, дайте пока что градусник пациенту, пусть измерит температуру, – распорядился я.
Света с готовностью полезла за термометром.
– Ну погодите, сейчас температуры нет, – тут же проговорил пациент, – я её с утра сбил, чтобы к вам пойти.
– Хорошо, тогда давайте я вас осмотрю, – спокойно ответил я.
Я принялся за осмотр пациента, при аускультации лёгких услышал чистое дыхание без единого хрипа. Затем посмотрел горло, которое ожидаемо было идеально чистым. В общем при осмотре не нашёл никаких признаков заболевания, а уж тем более пневмонии.
– У вас нет данных за открытие больничного листа, – спокойно подытожил я, заканчивая осмотр.
– Мне его уже открыли! Вам только продлить надо, – тут же ответил пациент. Забыв при этом покашлять, плохой актер.
– Кто вам его открыл? – поинтересовался я.
– Врач и открыл. Который поставил мне диагноз «пневмония». Вы обязаны его продлить, я прочитал, что могу находиться на больничном двадцать один день.
– Только по решению лечащего врача, – ответил я, – а я причин держать вас на больничном листе не вижу.
Я залез в программу, чтобы посмотреть, кто мне направил такого назойливого пациента. Обычно, если терапевт открывает больничный лист, он же и ведёт пациента до конца. Здесь ситуация была какая-то странная.
Ага, пациента направил Станислав Валентинович. Что-то здесь явно не чисто!
– Вы будете продлевать мне больничный или нет? – не выдержал пациент, вскакивая со стула.
– Как я уже и сказал, у меня нет показаний держать вас на больничном. Больничный лист определяет временную нетрудоспособность человека. Вы же по всем параметрам трудоспособны, – твёрдо ответил я.
– Тогда я пошёл жаловаться вашей заведующей! – выкрикнул мужчина, скрываясь за дверью.
– Может, стоило ему продлить, чтобы проблем не было? – осторожно спросила Светлана. – Простите, что лезу не в свое дело. Просто он правда нажаловаться может.
– Пусть жалуется, – пожал я плечами, – проблемы были бы наоборот, если бы продлил.
Я успел принять ещё одного пациента, и мне позвонила Екатерина Вениаминовна.
– Звягин, срочно ко мне в кабинет, – отчеканила она в трубку.
– Сейчас буду, – ответил я, затем обратился к медсестре, – меня Екатерина Вениаминовна вызывает. Минут через пятнадцать буду.
– Хорошо, – кивнула та, – удачи там!
Я отправился в кабинет к заведующей, где обнаружил ещё и Станислава Валентиновича.
– Можете объяснить мне, что это за ситуация с Поповым? – строго проговорила та.
– Ко мне пришёл пациент Попов с просьбой продлить ему больничный лист, открытый другим терапевтом. Я осмотрел его, не нашёл данных за нетрудоспособность и отказался это делать, – спокойно ответил я.
– Станислав Валентинович, а вы что на это скажете? – взглянула на второго терапевта заведующая.
– Ну… Он пришёл ко мне неделю назад, и болел. И я ему открыл, и записал вот к Михаилу Алексеевичу, – промямлил тот.
– Почему на повторный приём записали не к себе? – поинтересовалась Екатерина Вениаминовна.
– Ну… У меня свободных талонов не было. А у него были.
– Неужели? И если я сейчас загляну в ваше расписание, то увижу там полностью забитый прием? – вскинула брови заведующая.
– Ну… Сейчас они появились. А тогда не было. И я решил… – снова начал мямлить Станислав Валентинович.
– Так, рассказывайте теперь правду! – прикрикнула на него Екатерина Вениаминовна. – Хватит мямлить. Были данные за открытие больничного листа неделю назад?
– Нет, – выдохнул тот, – но Попов очень сильно просил. И я открыл.
– И решили записать его ко мне, чтобы дальше уже я разбирался? – поинтересовался я.
– Ну… Да… – ответил Станислав с таким видом, будто был готов сквозь землю сейчас провалиться, лишь бы не находиться в этом кабинете.
– Так, всё понятно, – протянула Екатерина Вениаминовна, – Михаил Алексеевич, к вам никаких претензий. А вы, Станислав Валентинович, сегодня же закроете больничный лист пациенту. Аннулировать его в этот раз не будем, я действительно уже не смогу проверить, приходил ли он с жалобами. Но объясняться с пациентом будете сами. И больше чтобы подобных выходок не было, понятно?
– Да, Екатерина Вениаминовна, – еле слышно ответил покрасневший до корней волос терапевт.
В этот момент в кабинет заведующей открылась дверь, и вошёл Сергей Георгиевич, наш главный врач.
– Так, а что это здесь за собрание? – удивлённо спросил он. – У нас ВКС через десять минут!
Раз в неделю, по пятницам, проходил так называемый ВКС – видеоконференцсвязь. На ней обязательно
