Доктора Звягина вызывали? - Игорь Алмазов
– Какого чёрта она с тобой ездила?
– Она сказала, что фельдшер себя плохо почувствовала и попросилась с ней поменяться. У Филамоновой есть среднее медицинское образование, поэтому она поехала на вызов, а Краснопееву оставила в диспетчерской, – пожал плечами водитель, – а мне какая разница кого на вызов везти?
– Почему мне не доложил? – спросил Денис Максимович.
– Так не хотел подставлять никого. Это же неправильно, когда фельдшер и диспетчер местами меняются.
– Всё ясно с тобой, иди, – махнул рукой заведующий.
Водитель поспешил ретироваться, не дожидаясь дальнейших разборок.
– Значит так, Калинина, больше никаких распоряжений, переданных через кого-то, не выполнять, ясно?! – рявкнул Денис Максимович.
Девушка согласно затрясла головой.
– Теперь Краснопеева, – продолжил он, – за этот месяц будешь лишена премии. Только устроилась, уже ввязываешься в какие-то разборки! Ещё раз такое повториться – вылетишь отсюда.
– Хорошо, поняла. Извините, – опустила глаза фельдшер.
– Теперь вы, Михаил Алексеевич, – не понижая голоса от переизбытка эмоций сказал заведующий скорой, – пройдемте снова в мой кабинет.
Мы отправились в кабинет заведующего, где он устало приземлился за свой стол.
– Чёрт знает что в моем отделении творится, – простонал он, – от лица заведующего приношу вам свои извинения. У меня к вам большая просьба. Можете, пожалуйста, не докладывать руководству об этой ситуации? Обещаю, больше такого не повторится.
– Хорошо, – кивнул я, – а что будет с Филамоновой?
– Выговор с занесением в личное дело, лишение всех надбавок и мой личный контроль. Больше такой ситуации не будет, обещаю, – повторил Денис Максимович.
– Я понял. Я не привык доносить на других людей. В понедельник ситуация другая была, срочно машина требовалась, – спокойно ответил я.
– Да я понял, понял. Спасибо тебе, – кивнул заведующий, – я со всем разберусь.
Я вышел из кабинета заведующего и ещё раз заглянул в общую комнату, чтобы ещё раз сказать спасибо диспетчеру. Она-то считала, что нарушает прямой приказ своего начальника, отправляя мне машину!
На выходе из здания меня поймала и фельдшер Краснопеева.
– Михаил Анатольевич, я тоже хочу извиниться. Не так мне хотелось начать свою работу здесь, – смущенно проговорила она.
– Я Алексеевич, – мягко поправил я, – забыли. Надеюсь, больше такого не повторится.
– Может я в качестве извинений угощу вас кофе? – предложила девушка, нервно кусая губы.
– Как-нибудь потом обязательно угостишь, – улыбнулся я, – а сейчас мне пора на приём. И так уже опаздываю.
Краснопеева кивнула и убежала назад в здание. Я же направился на приём, на который и так опаздывал уже на целый час.
Приём прошёл довольно спокойно, без каких-либо происшествий. Под конец приёма пришёл муж Сидоркиной, той самой пациентки с домашнего вызова, которой невролог Совин должен был оформить инвалидность.
– Михаил Алексеевич, нам дали группу инвалидности! – оповестил он меня. – Через несколько дней можно будет забрать противопролежневый матрас и прочие вещи! Спасибо вам, от всей души.
– Да меня-то за что благодарить, вам же невролог группу делал, – ответил я.
– Ой, да знаю, как бы он её сделал, если бы не вы, – махнул мужчина рукой, – я вот должок вот привез. Специально ради этого из деревни ехал!
С этими словами он поставил на стол две литровые банки, заполненные мёдом.
– Спасибо, но, правда, не стоило. Лучше уж Антона Эдуардовича тогда благодарите, – улыбнулся я.
– Я ему уже занёс, – ответил тот, – а это специально для вас. Супруга большой привет передавала и тоже спасибо. Возьмите, от чистого сердца же! Со своей пасеки, сам собирал.
– Ну хорошо, – кивнул я, забирая банки, – спасибо.
– Вам спасибо! – ещё раз воскликнул Сидоркин, покидая кабинет.
Мёд мы разделили со Светланой поровну, банка ей и банка мне. Я-то к сладкому был равнодушен, а вот Николай порадуется.
Приём закончился, и я направился домой, слегка утомленный сложным днём. Ещё и поспать сегодня ночью толком не получилось, из-за сюрприза Николая по имени Настя.
Добравшись и выполнив вечерние ритуалы, я призвал Николая на серьёзный разговор.
– Слушай, я вообще в шоке, – заговорил клон, выбравшись из меня, – неужели тебя правда нравится работать в этой больнице, где каждый второй устраивает какую-то подлянку?
– Мне нравится работать в этой больнице, потому что я здесь на своем месте, – спокойно ответил я ему, – а их подлянки меня мало интересуют.
– Ну если бы сегодня та женщина погибла, ты был бы виноват! – возмущенно воскликнул клон.
– Не я, а скорая помощь. И потом, ситуация разрешилась, что уж теперь говорить.
– Ладно, тебя не переубедишь, – махнул Николай рукой, – что это, мёд?
Он с вожделением уставился на стоящую на кухонном столе банку.
– Мёд-мёд. Только я тебя не чай пить вызвал, а на серьёзный разговор.
– Только потом я всё-таки съем свою пиццу и запью её чаем с мёдом, – по-детски обиженно пробурчал клон.
Пицца, в которой курица и ананас, и сладкий чай с мёдом. По мне, так ужасное сочетание. Ну, о вкусах не спорят.
– Николай, в последнее время я стал замечать, что у тебя словно формируется отдельная личность. Ты по-другому смотришь на многие вещи, споришь со мной, пытаешься жить своей жизнью. А ведь мы – одно целое, – начал я серьёзный разговор.
– Да, я тоже это заметил, – серьёзно кивнул тот, – и много об этом размышлял.
– И что надумал? – поинтересовался я.
– После побега из лаборатории мы с тобой решили, что именно ты главная личность, а я твой клон. Я подумал, а что если это я – главная личность? Мы ведь не знаем, как конкретно прошёл эксперимент. Может магия подействовала таким образом, что все личностные качества остались во мне, а ты – главный носитель, например.
– Интересная мысль, – задумался я, – но я не ощущая себя клоном. У меня есть стремления, желания, мечты. Я действую сам, а не по чьей-то указке.
– Я бы тоже мог действовать сам, если бы не наш уговор. У меня тоже есть свои желания, и сейчас они часто не совпадают с твоими. Мы не знаем, как именно на нас сработал тот магический поток, – повторился Николай.
– Но ты
