Прятки в облаках - Тата Алатова
— Вот блин, — выругалась та и перехватила Машин напряженный взгляд.
Ободряюще подмигнула. Кинула свой пестрый баул на кровать, порылась в нем и протянула книгу:
— Вот, я принесла тебе «Аламнею»… Кстати, ты записалась на курс Инны Никола… Феи-Берсерка?
И Маша поняла, что улыбается. Артефакт снова у них с Дымовым! А значит, они попробуют найти тот наговор-ключик, который крутит отражения в обратную сторону. Они сами доберутся до их злодея, безо всякого там Вечного Стража.
Ух. Циркуль ведь словесник, они обязательно справятся с этой задачкой!
— Господи, — простонала Вика, накладывая на лицо маску, — еще один учебный курс, Машка? И куда в тебя только лезет?
Глава 14
Глава 14
— Если вы еще раз потеряете артефакт, — прошипела Маша, когда девчонки улеглись в свои постели за звуконепроницаемыми пологами, — то я… не знаю, что сделаю. Перестану в вас верить, вот.
— Что ж, очень утешительно, что вы в меня все еще верите, Рябова, — серьезно ответил Дымов. — Я раздобыл кое-что для вас у Лаврова.
— И что же? — Маша проворно перебралась со своей кровати на соседнюю, нетерпеливо глядя, как Дымов копошится в своем волшебном бауле, в котором будто вовсе не было дна.
— Спер идею у врага, — усмехнулся он и достал тяжелый металлический браслет. — Надо было подумать об этом раньше, конечно.
— И это?.. — завороженно спросила она.
— Артефакт пространственного искривления. Радиус действия — пятьсот метров. Теоретически он, конечно, должен выбирать наиболее пустое пространство, но постарайтесь не врезаться в стену или дерево. Жаль, что такие игрушки одноразовые.
— А еще они должны быть зарегистрированы.
— Опустим этот скользкий момент. Скажем, это чья-то курсовая. Обыкновенная студенческая поделка.
— Оно хоть работает?
— У Лаврова-то?
Они улыбнулись друг другу, и Маша протянула вперед руку. Дымов аккуратно защелкнул на ней артефакт-телепорт и показал кнопку активации.
— Когда-нибудь я тоже буду такие делать, — мечтательно сказала она.
— Артефактика — междисциплинарная наука, — заметил Дымов. — Здесь вам и квантовая механика, и наговоры, а в данном случае — и пространственная физика. Словом, у вас может получиться. Кажется, один из ваших братьев делает игрушки?
— Олежка. На самом деле мы понятия не имеем, что он делает. Он очень отдалился от нас после того, как бросил универ и вечерку. Ох, еще и Димка приедет меня навестить в выходные. Что будет, если ему кто-то расскажет о том, что тут происходит?
— И что же будет? — с интересом спросил Дымов, устраиваясь поудобнее. Он сидел, опираясь на подушки, волосы распущены, пижама в цветочек. Такой хорошенький, уютный.
Когда он был Лизой, как сейчас, Маша время от времени ловила себя на ощущении, что у нее впервые в жизни появилась подружка. Если растешь с пятью братьями, то тебе вроде как незачем дружить с кем-то еще, но порой Маша думала: а каково это — играть с девочкой в куклы, а не с мальчишками в мяч? Жаль, что этот опыт прошел мимо нее.
Неожиданно для себя она тоже подоткнула под спину подушку и вытянула ноги:
— У Костика самого рыльце в пушку, поэтому он меня прикрывает. А вот с Димкой такой номер не пройдет, он немедленно позвонит отцу. У нас всех, Сергей Сергеевич, это базовая установка: в любой непонятной ситуации бежать к папе. Мы, конечно, все по очереди рыпаемся и притворяемся взрослыми и самостоятельными, но это только значит, что нас пока не очень прижало.
— Вас пока не очень прижало, Маша?
— Знаете, что меня на самом деле пугает? Мысль о том, что родители могут выдернуть меня с учебы и запереть дома, с них станется. Вот от чего волосы дыбом! А вдруг расследование продлится долго? А вдруг я завалю сессию? А вдруг придется уйти в академку? Что тогда станет с моим красным дипломом?
— В вас очень высок соревновательный дух, не так ли? — одобрительно заметил Дымов.
Маша хмыкнула:
— Нас шестеро, естественно, у меня высокий соревновательный дух. Чем больше семья — тем выше конкуренция.
— Ну хотите, Алла Дмитриевна лично поговорит с вашим старшим братом? Успокоит его? Объяснит, что за вами приглядывают?
Приглядывают они, как же. То-то Маше пришлось драпать по парку со всех ног.
Ей снова стало интересно: а какие именно у Дымова отношения с ректоршей. Весь универ был уверен, что он подкаблучник, потому что она казалась властной и довольно безжалостной, а единственным орудием Циркуля, которое он направлял против своих студентов, оставалась ирония. Очень редко — острая, в основном вполне беззлобная. Его не боялись, потому что он читал увлекательные лекции, при особом настроении устраивал забавные практики и никогда не зверствовал на экзаменах.
С другой стороны, подумала Маша, верная своей привычке все рассматривать с разных точек зрения, эта приятная студентам мягкость, возможно, служила и им, и Дымову плохую службу. Не зря же его словесники год за годом проигрывали всевозможные межвузовоские конкурсы и конференции, а механики Лаврова традиционно занимали первые места. У него-то специализировались самые амбициозные, самые упрямые.
Однако Маша собственными ушами слышала, как Дымов преспокойно спорит с ректоршей и не торопится соглашаться со всеми ее решениями. А еще продолжает болтаться по женской общаге, хоть это вряд ли так уж радует его пассию. А может быть, ее не беспокоят такие мелочи — Дымов не похож на похотливого старпера, из тех что охмуряют молоденьких девочек. Он взрослый, со взрослыми отношениями, и пусть его карьера не клеится, это же не повод, чтобы самоутверждаться за счет романов со студенточками?
— Рябова? — тихо позвал он, и она поняла, что зависла. Вот уж полная глупость: мало у нее других дел, чтобы так долго размышлять об одном из преподов, даже если он прямо сейчас в этой своей цветочной пижаме делит с ней одну постель.
Лиза не то же самое, что Циркуль. По крайней мере, Машин мозг с усердным лукавством разделял одного человека надвое.
— А, нет, — она с некоторым трудом вспомнила, о чем вообще шла речь. — Не будем тревожить Аллу Дмитриевну в ее законный выходной. Я как-нибудь отвлеку внимание Димки… Ну, знаете, начну ныть про несчастную любовь или что-то в
