Разбудить дракона ложью - Леси Филеберт
– Ты как хочешь, а я сегодня буду нормально ужинать. Хочешь – присоединяйся. Хочешь – тухни в одиночестве в отеле. Я ж твоему покою больше помешать не могу, верно?
Вот это, кстати, было особенно обидно. Игорь ведь как вышел из больницы, разобрался с номерами в отеле и распорядился выделить нам две разные комнаты, да еще на разных этажах. Можно подумать, я до него домогалась днями и ночами, а теперь он взял себя в руки и решил все исправить! Нет, в самом деле, с чего такая перемена?
– Что, поссорились, голубки? – сочувственно улыбалась мне милая девушка за стойкой администратора.
– Вроде того. Я ж говорила, буйный он у меня, – кисло улыбалась я в ответ.
А на душе кошки скребли. Кажется, надо было похоронить в себе теплые чувства к Строганову, просто доработать эту гребаную командировку. А потом вернуться под надзор Дениса и молиться о том, что он снимет с меня проклятый золотой браслет. С тех пор как эта побрякушка оказалась на руке, мое здоровье знатно пошатнулось. Не знаю, что тому было причиной, может, сказывались мои периодические попытки снять с себя эту дрянь. В любом случае, мне казалось, что я стала менее энергичной, более раздражительной и какой-то блеклой. Хотелось бы мне думать, что браслет тут не при чем, а всему виной банальное переутомление на работе, но что-то мне подсказывало, что без контролирующего украшения мне снова станет легче.
Теперь бы только снять его с себя… Ну ничего, ничего. Завтра мы подписываем наконец долгожданный договор и возвращаемся в Москву. До моего освобождения осталось недолго. Точнее, так мне казалось на тот момент.
– Да… – услышала я за спиной слабый голос Игоря. – Точнее нет… Ты ужинай, а я… Мне нужно отдохнуть.
Я разочарованно вздохнула и даже оборачиваться не стала. Тухлая селедка он всё-таки, рано я обрадовалась прижиманию к стеночке. Так что шла вперёд и грустила, не зная, каким голодным взглядом меня сейчас прожигал Строганов, и что до конца моего относительно спокойного жизненного периода остались считанные часы.
Глава 20. Случайная правда
Я не спал уже двое суток. Чувствовал, как медленно схожу с ума от все нарастающего безумия, внутреннего огня, рвущегося наружу. Мой дракон активно прорывался на свободу, и мне было все сложнее его удержать. Я молился лишь, чтобы моих усилий хватило на то, чтобы закончить сегодня рабочие дела и умчаться в Москву на первом попавшемся рейсе. А там – сразу же направиться к Шеймусу, свалиться ему на голову, где бы он ни был, и душу из него вытрясти, требуя немедленно привести меня в порядок.
Успокоительные больше не помогали. Вообще. Совсем. Никак. Не действовали… Почему они не действовали? Я понятия не имел. Ситуация еще осложнялась тем, что в таком состоянии я очень плохо соображал. Тяжело было сосредоточиться, все усилия уходили на сдерживание дракона внутри. Это требовало от меня такой тотальной концентрации, что адекватно реагировать на окружающих получалось через раз.
Чтобы не срываться постоянно на Лену, я настоял на смене номеров в отеле для нас и от греха подальше занял самую маленькую комнатку на первом этаже. Надо было наверно вообще отель сменить, но эта чудесная мысль пришла мне в голову только сегодня, когда что-то менять уже поздно. Говорю же, я стал совсем плохо соображать.
Дело было еще в том, что во мне лихорадило магию. Я почему не спал уже двое суток: две ночи подряд занимался тем, что плотно запирал ставнями окна в номере и пускал в пустоту магию, которой сейчас было так много, что она сама лилась наружу, стоило мне немного расслабиться. Поэтому вместо того чтобы смотреть сладкие сны, я всю ночь наблюдал за завихрениями разноцветных искорок под потолком.
Моему дракону следовало находиться подальше от Лены… За ночь он успокаивался, а утром все начиналось с начала.
Меня магнитом тянуло к Лене, постоянно хотелось ее касаться. А еще невыносимо хотелось ее целовать. Это желание прожигало мозг навязчивой мыслью, и я злился на самого себя, свои эмоции, свое бессилие. Эмоции, вышедшие из-под контроля дракона, – что может быть хуже?
Лена обижалась, конечно, на мою холодность. А я ужасно боялся причинить ей вред. А что, если мой дракон прорвет все выставленные ментальные блоки и кинется на "свое сокровище"? Мне бы совсем не хотелось, чтобы Лена видела меня столь неадекватным. Нет уж, надо сначала полностью приводить себя в порядок, а потом уже идти сдаваться с потрохами и радостно восклицать "любите меня такого, какой я есть!".
Сейчас нужно было держать максимально возможную дистанцию, а потом… Потом я объясню ей свое поведение… как-нибудь. Она выслушает, она поймет. Обязательно.
Однако легче от такого самовнушения не становилось. И с тяжелым сердцем я вошел в ресторан позавтракать, мгновенно найдя Лену… не взглядом даже – а каким-то внутренним чутьем. Честно говоря, я собирался даже позавтракать за отдельным от нее столиком, но я проходил как раз мимо Лены, и тут мой взгляд упал на фотографии, которые Костьянова листала на смартфоне.
– А это кто? – резко спросил я, выдирая из рук Лены гаджет.
– Просто фотография моих покойных родителей, – пожала плечами Лена, недоуменно глядя на меня. – Мама и непутевый папаша.
Я осторожно опустился на стул напротив Лены, забыв о том, что собирался плотно позавтракать. После занятий магией всю ночь напролет аппетит был зверский, но сейчас он резко отошел на второй план.
– Почему ты так плохо отзываешься об отце?
– Да потому что он меня ненавидел, – тяжело вздохнула Лена, продолжая вяло ковырять вилкой омлет. – Всю жизнь шпынял меня и всячески доказывал мое ничтожество. Мне не за что его любить. Особенно после того, что после его смерти все его долги перешли ко мне, чему, я безмерно рада, как ты понимаешь.
– Он погиб?
– Они оба, в автокатастрофе, – сухо сказала Лена. – Но вообще о таких вещах беспардонно спрашивать, тебе не кажется? Какое это имеет значение?
– Нет… Никакого… Извини, – стушевался я. – Я, право, не хотел бередить твои душевные раны. Этот человек, хм… Очень похож на одного моего, скажем так… старого знакомого. Вот я и удивился, увидев его на фото у тебя. Обознался.
Лена заметно расслабилась и даже слабо улыбнулась.
– Ничего, бывает. На меня просто ностальгия накатила… Сегодня у мамы был бы юбилей, если бы она была жива. Я очень ее любила… И мне сильно ее не хватает. До сих пор. А отец…
Она тяжело
