Стать богом - Натали Р.
Шаги. Виталия? В руках у размытой фигуры стержень Тьмы. Подходит ближе, теперь видны только ее ноги и черное сияние, исходящее сверху.
– Возьми, сынок. Ты ведь этого хотел. Возьми.
Стержень упал на пол прямо перед ним. Он последним усилием обхватил его непослушными, негнущимися пальцами. Чтобы сломать, ему пришлось его перекусить.
Боль разорвала тело на ошметки, каждая клеточка вспыхнула и переродилась, внутрь хлынуло что-то невидимое, но осязаемое, как воздух, как ветер, в горле застрял крик, крик рождения. Сквозь слезы в глазах он увидел ее склоненное лицо и простонал:
– Мама… Мамочка…
Эпилог 1. О цене
– Ну что, сынок, откосил от армии? – поинтересовалась Фаирата, обнимая Фёдора в вестибюле третьего роддома. – Сам поворожил или тетя Вита помогла?
– Чего там ворожить? – проворчал Фёдор, беря у матери пакет с бельем и книжками. – Мне после всей этой свистопляски как давление померили, так и сказали: гуляй, мальчик. Мне же кошмары до сих пор снятся еженощно!
– Привыкай, – флегматично посоветовала Вита, открывая дверцу джипа. – Колдун – профессия нервная, утомительная и опасная.
– Эй, смотри! – встрепенулся вдруг Саша хватая жену за рукав. – Твоя приятельница! Она что, рожать надумала? Или…
– Это не она надумала, а ее покровительница, – поправила Вита. – Бэле здесь до весны торчать: Айанур уложили на сохранение на весь срок. Теперь непонятно, кто из них чей покровитель: Айанур ничего не может, ни исцелить себя, ни даже домой попасть. Застряла на Земле, в этом теле, и жить ей теперь, как обыкновенной смертной инвалидке… только гораздо дольше.
– Скажи своему сыну, пусть пришьет ей руки обратно, – предложила Фая.
– Вот сама и скажи. Кто его посвященная – я или ты?
– Меня он не послушает. Когда это бессмертные слушали посвященных?
– А когда дети слушались матерей? – парировала Вита.
– Не понял, – вмешался Саша. – Фая, при чем тут ее сын? Ты что, переметнулась к Хешшвиталу?
Дамы переглянулись и рассмеялись.
– Пока я здесь лежала, у Витки объявился еще один сын, – изрекла наконец Фаирата. – Угадай, как его зовут?
Саша жалобно посмотрел на нее.
– Хешшкор Всемогущий, – подсказала Вита, давясь смехом.
– Девушки, – решительно потребовал Саша, – вы непременно должны рассказать мне эту историю!
– Чуть позже, – сказала Вита, заводя машину. – Валюха ждет.
Саша усадил супругу сзади и сел рядом с ней, Фёдор плюхнулся на переднее сиденье.
– Тетя Вита, когда вы были на семинаре, ваш сын являлся, привел Катю. Она там с тетей Валей. Плачет непрерывно, ничего не ест и меня видеть не хочет. Поговорите с ней, а? – вид у него был совершенно несчастный.
– Ладно, если ты считаешь, что я должна это сделать, – Вита пожала плечами. – Хотя как психологу мне грош цена. Лучше бы попросить Бэлу… но Бэла вырублена намертво: Айанур нужна вся помощь, которую она может оказать – и психологическая, и физическая, и материальная…
Валента встретила их в Хешширамане широкой улыбкой и душистыми горячими пирожками. Духи, стряпавшие в замке Фаираты, здорово поднаторели в создании утонченных деликатесов, но секрет подобной простой и вкусной еды был им до сих пор недоступен. Даже Вита ощутила, как сгустились вокруг огромного блюда с пирожками, яркими, как летнее Солнце, и благоухающими сдобой и земляникой, бесплотные призраки, завистливо изучая этот потрясающий продукт человеческой деятельности.
Со смертью Миленион Валента потеряла почти все, что у нее было. Колдовскую силу, пусть не слишком великую, но привычную, как глаз или палец, и замок со всем имуществом, растаявший, как мираж в пустыне. Пару дней она бесцельно бродила по загородному дому Виты, как в воду опущенная, потеряв волю к жизни. А потом вдруг в сознание вклинился шумный спор дочерей, чуть ли не переходящий в драку, о том, какому из двоюродных братьев предложить свои чистые души. И она, вернувшись к действительности, подумала, что и сама вполне может отдать душу любому из знакомых бессмертных и восстановить свое могущество.
Знакомых было предостаточно. Целая, можно сказать, семья: Хешшкор-папаша, сын его Хешшвитал и молодой Хешшкор, новенький, в буквальном смысле с иголочки, бог без единого посвященного. И тут Валента, уже отодвинувшая хандру в сторону и твердо вознамерившаяся выковать себе новый щит и меч, призадумалась. Миленион не делилась с ней знаниями о природе бессмертных, но сестра была не жадна на секреты, и от нее она слышала, что бог без посвященных просто не может существовать физически. Не может, и точка. Но в тот момент, когда юный Хешшкор сломал иглу Миленион и принял в себя ее бессмертие, с ним не было ни одного посвященного – Валента сама видела. Тем не менее парень не растворился в воздухе, перейдя на иной план бытия, а продолжал валяться под ногами у Виты, раскрывая рот в попытках вдохнуть, как рыба, выброшенная на берег.
А потом пришел Феод Хешшкора, сын Фаираты. Впрочем, пришел – слово не совсем верное. Он появился во вспышке огня, дотла сожравшей любимый стул Виты на колесиках. С ним была рыдающая Катя, она упала в кресло и продолжала рыдать. Мальчик затем и пожаловал, чтобы препоручить Катю, не желающую с ним разговаривать, заботам благодушной хорошей знакомой, почти родственницы. Так как Валента сразу согласилась приютить Катрину, он тут же и откланялся. И лишь, извиняясь за уничтоженный стул, обронил:
– Вы уж, тетя Валя, передайте тете Вите, что я не нарочно. В последние дни никак не могу справиться со своей энергией, словно ее вдвое больше стало. Видно, это жуткое приключение пошло мне на пользу, встряхнуло меня как следует. Надеюсь, что скоро привыкну, и с контролем проблем не будет.
Вряд ли такое приключение может пойти кому-то на пользу, машинально подумала Валента. Подобная встряска может лишить колдовской силы на нервной почве, иногда на долгое время, но увеличить ее – вряд ли. Что-то иное случилось с тобой, мальчик. Если маг вдруг рывком повышает свой энергетический уровень, данный ему от природы и от бога, обычно это означает, что он обратился к другому богу – ведь природу не переделаешь.
И тогда Валенту осенило. Она сопоставила возросшую мощь Феода Хешшкора с болтовней вороны из Хешширамана об истинном имени. Парень при посвящении вручал свою душу Хешшкору Всемогущему и Всеведущему, бессмертному Тьмы, а ведь таких теперь двое!
Валента была женщиной практичной и конкретной. Она не стала воспевать свое озарение в стихах или усматривать в нем свидетельство в пользу той или иной философской концепции. Она просто решила для
