Александр Ерунов - Победитель
– К сожалению, нет.
– Почему мне ничего не рассказывали про то, как погибла моя мама? – тихо спросил Виктор.
– Потому что так решил король, – ответил Хайме. – Потому что так было лучше для тебя самого. Ты вырос нормальным человеком, с душой, не отравленной ненавистью.
– Зато сейчас она просто сжигает меня изнутри и клокочет, как готовый пробудиться вулкан! – горячо воскликнул Виктор. – Почему король ничего не предпринял для того, чтобы спасти мою мать? Почему он не ответил на вызов, брошенный Нидудом? Он струсил? Спасал свою шкуру? Неужели можно равнодушно наблюдать за тем, как в страшных муках погибает человек, которого ты любишь, и не рискнуть своей жизнью ради его спасения? И после этого он еще смеет называться королем альвов?!
– Да, – спокойно ответил Хайме. – Именно потому, что отец – король, он не имел права безрассудно бросаться в авантюру. Вёлунд несет ответственность не только за себя и своих близких, но и за весь Альвхейм в целом. Я тоже был не в восторге от принятого им решения и, окажись на его месте, поступил бы совсем иначе, но не забывай, что он правитель и отвечает не только за себя. И не надо ненавидеть отца за то, что он исполнил свой долг.
– Я не ненавижу его, – устало вздохнул Виктор. – Я его просто презираю. Свою ненависть я приберег для главного врага и негодяя, для конунга Нидуда.
– И потому сразу решил вызвать его на поединок?
– Да, но он отказался и выставил против меня своих сыновей.
– Каким образом ты вышел на Нидуда?
– Через Эрланда, конечно.
– И ты веришь ему? – с сомнением спросил Хайме. – Тебе не кажется, что это может быть самая обыкновенная ловушка? Эрланд ведь из Нидавеллира. Любой, кто хоть раз имел дело с дварфами, скажет тебе, что у этого народа понятия чести и совести отсутствуют.
– Пока Эрланд ни разу не подвел меня, – подумав, ответил Виктор. – Я верю ему, потому что у него есть свои причины ненавидеть Нидуда. И ведь это он предупредил меня о начале Большой охоты.
– Его слова подтвердились?
– В полной мере. В Питере мы едва успели уйти от погони. Нас ищут, и ищут крупными силами. Так ты поможешь мне?
– Ради этого я сюда и прибыл, – ответил Хайме. – Это место безопасно?
– Боюсь, что уже нет, – покачал головой Виктор. – Перед тем как зайти сюда, мы обнаружили на пороге отрезанную голову русалки Таи, моей знакомой. Кто-то таким образом оставил мне знак, что знает про это убежище.
– А дварфов ты, случайно, не почувствовал?
– Пока нет. Но этот знак не мог оставить никто другой, кроме них.
– Покажи мне место, где вы нашли голову, – попросил Хайме.
Они вышли во двор. Хайме внимательно осмотрел все вокруг, взглянул на принесенную Виктором голову Таи и сказал:
– Следов действительно никаких нет. Кто-то старательно уничтожил их. Скажи, а кому, кроме Мивраны, тебя и Насти, известно об этом доме? Эрланд знает?
– Нет, он здесь никогда не был.
– А кто-нибудь еще?
– Никто, – подумав, ответил Виктор. – Хотя нет! О доме знает Эгиль. Именно здесь мы и встретились с ним. Я расставил обереги твоим перстнем, но потом они оказались сметены.
– Эгиль мог попасть сюда точно так же, как и я, через портал в комнате. А обереги ему не такая уж и помеха, ведь в нем течет кровь альвов.
– Я почему-то не подумал об этом.
– А зря, – назидательным тоном произнес Хайме. – Я, например, почти уверен, что голову русалки на пороге оставил именно он.
– Эгиль? – изумился Виктор. – Но зачем?
– Это вполне в его стиле. Он не слишком заинтересован в том, чтобы ты успешно выполнил свою миссию, вот и вставляет тебе палки в колеса.
– Но почему Тая?! Зачем такая бессмысленная жестокость?!
– Чтобы поиграть на твоих нервах, посеять страх и панику. И что еще меня укрепляет в этом мнении – никто, кроме Эгиля, не умеет так мастерски скрываться и ликвидировать следы своего пребывания. Так что вполне допускаю – об этом месте дварфам пока ничего не известно, если только он намеренно не допустил утечки информации.
– Ты думаешь, что я зря поднял панику? – расстроенным голосом спросил Виктор.
– Ни в коем случае, – покачав головой, ответил Хайме. – Все, что я сказал сейчас про Эгиля, не отменяет сам факт Большой охоты, объявленной на тебя Нидудом. Есть какие-то сведения о количестве охотников?
– Пять десятков воинов под командованием Харальда и свора его гончих псов, – ответил Виктор.
– А Нидуд тебя высоко оценивает, – усмехнулся Хайме. – Такие силы – против одного мальчишки! Да он тебя просто боится!
– Ты что-нибудь знаешь о Большой охоте? Что это такое и как она проходит?
– Это древняя традиция дварфов. Большая охота объявляется в крайне редких случаях и преследует одну-единственную задачу – найти и уничтожить жертву. Возглавляет охоту главный загонщик, в данном случае Харальд. Он сам решает, какими методами пользоваться для выполнения задачи: либо просто гнать преследуемого, наступая на пятки и не давая передышки, чтобы в конце концов измотать и уничтожить его, либо предложить ему вступить в открытый бой сразу против всех участников охоты.
– С таким преимуществом отчего бы и не предложить, – невесело усмехнулся Виктор. – Пятьдесят на одного плюс свора адских псов! Вот уж действительно традиция в духе дварфов!
– Состав Большой охоты не имеет четко определенного на все случаи числа участников. Он определяется исходя из предполагаемой силы жертвы. Кроме того, в случае согласия на бой преследуемый имеет право привлечь двух-трех секундантов. Я и сам удивился, узнав о количестве загонщиков, посланных за тобой. Тут возможны два варианта. Либо боя они тебе предлагать не намерены, а для погони нужно больше людей, либо, зная, что ты сын Вёлунда, предполагают наличие сильных секундантов. Возможно, таким образом Нидуд надеется выманить из Альвхейма и самого короля. Если бы охоту возглавлял, например, убитый тобой Сакси, то первый вариант казался бы мне несомненным. Покойный был просто помешан на своих псах, а травля сворой всегда являлась его любимым развлечением. Но как поступит Харальд, я не знаю. Он имеет славу незаурядного воина и больше полагается на собственный меч, чем на гончих, хотя и ими тоже не пренебрегает.
– Какой бы вариант они ни выбрали, у меня к тебе одна просьба, – подумав, сказал Виктор. – Пока я с ними разбираюсь, защити Настю. Я не хочу, чтобы она оказалась втянута в это дело.
– Не горячись, брат, – ответил Хайме. – Один ты с ними все равно не справишься. Что касается твоей просьбы, то она несколько преждевременна. Дварфы, конечно, мерзавцы, но и у них тоже есть определенный кодекс чести. Если ты не станешь уклоняться от противостояния, Настю они не тронут. Воевать с женщинами непристало воину, а они себя таковыми считают. Случай с твоей матерью стоит особняком, и ты теперь знаешь причину, по которой Нидуд поступил с ней именно так. Но, насколько мне известно, то, что конунг с ней сделал, не добавило ему популярности среди дварфов. Так что Настю мы можем на время спрятать где-нибудь, а сами выйти на бой. И клянусь, это будет славная битва. Кстати, у тебя есть возможность взять еще двух секундантов.
– Я не стану обращаться за помощью к королю.
– Ты упорно стараешься не называть его отцом? – с грустью в голосе спросил Хайме.
– Мой отец умер в тот день, когда предал мою мать, – скупо ответил Виктор.
– Что же, – вздохнул Хайме, – не буду пока переубеждать тебя. Может быть, со временем твоя душевная рана зарастет и ты наберешься мужества простить его. А пока ложитесь спать, и я постараюсь, чтобы ваш сон не был нарушен.
Настя слушала разговор братьев молча. Теперь она понимала, что творилось в душе у Виктора и почему он так старательно избегал разговоров об отце. Ей самой было знакомо это чувство. Отец развелся с матерью, когда Насте было всего пять лет, и она тоже не смогла простить его. Возможно, то первое детское потрясение и послужило толчком к появлению у нее магического дара. Непроходящая душевная боль разбудила его.
Настя отлично понимала Виктора. Теперь, когда она узнала его последнюю тайну, он стал ей еще ближе и роднее. Но отчасти она была согласна и с тем, что сказал Хайме. Неведение стало благом для Виктора, помогло ему сохранить чистоту души, которая так восхищала ее и за которую она полюбила его. Он не перекладывал свою ненависть на весь окружающий мир и всегда был готов прийти на помощь любому, кто в ней нуждался.
Они зашли в комнату и сели на кровать. Виктор чувствовал себя виноватым перед Настей и не решался посмотреть ей в глаза.
– Ты осуждаешь меня? – наконец тихим голосом спросил он.
– За что?
– Я втянул тебя в эту историю, хотя не имел на то никакого права. Я должен был защищать и оберегать тебя, а не сводить личные счеты с конунгом Нидудом. Я очень виноват перед тобой, Настя. Прости меня, если сможешь.
Настя прильнула к нему и погладила рукой по щеке.
