Александр Ерунов - Победитель
– Предать вас я мог бы уже давно, но до сих пор не сделал этого, – возразил Эрланд. – У меня нет на то причин. Единственной целью всей моей жизни всегда была месть Нидуду, и теперь, когда появился реальный шанс исполнить ее, я больше не могу оставаться в стороне.
– Мы сейчас не сражаемся против конунга, – резонно ответил ему Хайме. – Наши противники – Харальд и Большая охота. Ты собираешься драться со своими соотечественниками?
– Я никогда не был своим среди дварфов, – тяжело вздохнул Эрланд. – И теперь уже, наверное, никогда им не стану. Они презирают меня как полукровку, как сына врага, наконец. Двойственность моего положения заключается в том, что вы считаете меня дварфом, а они – альвом. Мне не разрешается даже выходить на бой вместе с воинами.
– Ну и какой нам от тебя прок, если ты и сражаться-то толком не умеешь? – усмехнулся Хайме.
– Вообще-то я этого не говорил, – ответил Эрланд. – Сражаться я умею, и не хуже всех остальных, а во многом – даже лучше. Нидуд сам обучал меня, но только не для того, чтобы сделать воином. Он собирался выковать из меня смертоносное орудие в борьбе против Вёлунда, научить убивать любыми способами, и я изрядно преуспел в своем обучении. Но в моих мыслях король альвов как объект мести никогда не занимал главенствующего места. Скрывать не стану, я никогда не любил его. Не люблю и сейчас, но целью своих усердных тренировок я всегда видел не короля Вёлунда, а конунга Нидуда. Это он сломал мою жизнь, это от него я терпел ежедневные унижения и это он, в конце концов, убил мою мать. Если сегодня вы возьмете меня в бой, то не пожалеете об этом.
– Хорошо, – неожиданно быстро согласился Хайме. – Мы попробуем довериться тебе. Ты как, Виктор, не возражаешь?
– Нет, не возражаю. Буду рад принять искренне протянутую руку помощи.
– Тогда, как говорится, становись в строй, – усмехнулся Хайме. – Жаль только, что не по форме одет.
Вдали послышался рев многочисленных моторов, и с пологой стороны в карьер один за другим начали спускаться тяжелые мотоциклы. Свет их фар скакал по белым песчаным склонам, еще больше усиливая эффект от столь впечатляющего появления Большой охоты. Мотоциклистов было около пятидесяти. Все – в черной коже с многочисленными металлическими заклепками, на головах красовались разнообразные шлемы и каски.
Возглавлял движение сам главный загонщик Харальд. Он ехал на огромном трехколесном трайке с длинной вилкой рулевого колеса и большими, широкими баллонами задних. Его круглое лицо обрамляла длинная, разделенная на две части рыжая борода, а голова была на пиратский манер повязана черным платком. В целом вся эта компания вполне могла бы сойти за байкерский клуб, собравшийся на загородный пикник, но большое количество холодного оружия, имевшегося у каждого, говорило о том, что цель их выезда на природу вовсе не носит мирного характера. Мотоциклисты спустились в карьер и выстроились дугой, наглухо перекрыв выход из него. Как говорится в таких случаях, мышеловка захлопнулась.
Харальд как бы нехотя встал со своего сверкающего черной эмалью и никелем железного коня и вразвалочку направился к Виктору, Хайме и Эрланду. За ним последовали все остальные мотоциклисты. Их самоуверенная походка и насмешливые ухмыляющиеся лица показывали полное пренебрежение к будущему противнику и желание побыстрее покончить с этим скучным боем. Некоторые на ходу прямо из горлышка пили пиво, кое-кто дымил сигаретой. В руках дварфов как по волшебству появлялось грозное оружие: мечи, боевые топоры, секиры. У Виктора даже создалось впечатление, что сцена появления Большой охоты была срежиссирована главным загонщиком и даже специально отрепетирована, настолько слаженным и эффектным, в чем-то даже мистическим, все это действо выглядело со стороны. Харальд остановился шагов за двадцать до цели и оловянным взглядом посмотрел на трех своих противников.
– Эрланд, – первым делом раздраженно произнес он. – А ты что здесь делаешь? Тебе же запрещено сражаться в одних рядах с воинами! Забыл разве, что ты грязный полукровка и смыть позор своего рождения можешь с себя только кровью короля Вёлунда? Или ты все-таки укокошил своего папашу, чтобы заслужить эту честь?!
– А кто тебе, плешивый холуй, сказал, что я собираюсь сражаться на твоей стороне? – насмешливо спросил Эрланд. – Я пришел сюда для того, чтобы помочь моим сводным братьям, и они, в отличие от вас, приняли мою помощь.
– Ха-ха-ха! – рассмеялся Харальд. – Так ты все-таки предал своего хозяина! Говорил же я конунгу, что от грязного полукровки ничего другого ожидать и не приходится! Хорошо, если тебе так хочется смерти, то мы убьем тебя первым. Хотя нет, я лучше притащу тебя к Нидуду, и он сам придумает, что с тобой делать! Надеюсь, он скормит тебя своим собачкам, если только те не откажутся есть такую падаль. Тогда придется просто порезать тебя на кусочки. А это, стало быть, твои новые родственнички?!
Он перевел свой взгляд на Хайме.
– Черт побери, кого я вижу! – с насмешкой в голосе воскликнул Харальд. – Старый солдафон Хайме собственной персоной! Из тебя песок еще не сыплется, вояка? А то здесь он вроде как без надобности, и так хватает. А этот юный суворовец, стало быть, и есть принц Виктор? Какой-то он тощий! Вы его что, плохо кормили?
– Высококалорийная пища ведет к ожирению, а лишний вес деформирует суставы и провоцирует остеохондроз, – огорошил Виктор не в меру развеселившегося Харальда научными терминами. – Я посмотрю на то, как ты будешь таскать свою оплывшую тушу в бою!
– Образованный, значит? – с трудом переварив услышанное, усмехнулся главный загонщик. – Я порежу тебя на кусочки, умник!
– Не слишком изобретательно, – ухмыльнулся Виктор. – Ты повторяешься, Харальд. Ну да что с недоумка взять. Мы драться собираемся или просто поболтать сюда пришли?
– Вперед, доблестные воины Нидавеллира! – с каким-то дешевым пафосом в голосе воскликнул Харальд. – Порежем их на ку…
Тут главный загонщик заткнулся на полуслове, сообразив, что буквально только что за эти слова был обвинен в отсутствии изобретательности. Он скрипнул зубами, выхватил свой меч и бросился вперед. Остальные дварфы последовали его примеру. Завертелась невероятная карусель битвы.
Поскольку главной целью Большой охоты был Виктор, именно на нем и сосредоточил свое внимание Харальд, хотя двое секундантов представляли собой не меньшую, если не большую опасность. Хайме, обладающий большой физической силой, с невероятной скоростью вертел двумя скимитарами[16] со слегка изогнутыми лезвиями. Подступиться к нему было почти невозможно, а вот сам он успевал нанести противникам немалый урон.
Эрланд из-под своего расстегнутого кашемирового пальто тоже извлек два меча, но очень странной, какой-то экзотической формы. Виктор, под руководством Хайме изучавший восточные единоборства, с ходу определил, что они изготовлены по типу китайских шуан-гоу[17]. Эти цельнокованые клинки имели характерный изгиб на конце, напоминающий крюк. Вместо гарды или цубы в районе рукояти сбоку был пристроен кованый кастет в виде заточенного полумесяца. Нижняя часть клинка имела копьеобразную форму и тоже была предназначена для боя. Таким образом, каждый из мечей имел не одно, а сразу три боевых лезвия. Владение этим хитроумным оружием требовало большого мастерства, но оно у Эрланда несомненно присутствовало.
Сам Виктор постоянно ставил своих противников в тупик, применяя магическую акробатику и не давая им взять себя в кольцо. Его Призванная секира, пожалуй, была едва ли не самым смертоносным оружием в этой неравной схватке. И хотя каждый из дварфов являлся весьма неплохим бойцом, их ряды постепенно сокращались.
Видимая легкость того, как братьям втроем удавалось справляться с сильно превосходящим численностью противником, подтолкнула Виктора к тому, чтобы немного поозорничать. Оказавшись в непосредственной близости от Харальда, он совершил головокружительный кувырок и прямо в полете срезал ему секирой половину бороды. Эта вопиющая мальчишеская наглость до такой степени разъярила главного загонщика, что он, отскочив в сторону от общей схватки и расставив руки в стороны, начал призывать свою свору гончих псов.
Из ладоней Харальда повалил густой черный дым. Все происходило точно так же, как у Эрланда во дворе на Васильевском острове, но только дыма было больше, так как главный загонщик вызывал не пару псов, а целую свору. Когда дым уплотнился и приобрел материальность, гончих оказалось полтора десятка. Это была грозная сила, способная внести коренной перелом в ход боя. Стая отвратительных тварей, рыча и сверкая светящимися глазами, готова была броситься на врагов и ждала только сигнала своего хозяина. Дварфы быстро расступились, так как свирепые гончие в азарте могли порвать и чужих, и своих.
Виктор, Хайме и Эрланд, держа оружие на изготовку, стояли втроем, а вокруг них образовалось свободное пространство.
