Обещанная медведю. Вернуть ведьму - Анна Григорьевна Владимирова
– И как ты ее вытащил из-под носа моей охраны? – сузил он на мне глаза без приветствия. Я молчал. – Я же все равно узнаю, – пригрозил он бессильно и опустил взгляд на документ. – Следы остаются всегда, капитан. Я как раз их ищу…
– Женщина сказала тебе «нет», инспектор.
Я медленно прошелся по его кабинету, осматриваясь. Меня интересовало все. А у ведьмаков высших чинов есть одна общая особенность – обвешивать стенки кабинета таким количеством подсказок, на основе которых толковый оборотень может диссертацию написать. Где учился, чему, сколько лет его боевым умениям и какие они вообще…
Роварский оскалился:
– Я знаю, что тебе она «да» тоже не говорила. Вызывала такси до аэропорта, но оно ее так и не дождалось. – Он отложил документ и посмотрел на меня в упор. – Эта холодная ведьма никого не любит. Удивляет другое – выгоды просчитывать тоже не умеет. Но тебя это не остановило. Ты подсуетился со связями, узаконил брак… и даже подставил собственного дядю. Так ее хочешь? Или что-то от нее?
– Так хочу, – перевел на него взгляд.
– Ну еще бы. – Он оглядел меня с ног до головы, будто впервые увидел. – Вряд ли тебе захотелось мне досадить. Мы с тобой не пересекались… Значит, остается только сама ведьма.
– Я выбрал ее год назад, – пожал плечами, останавливаясь в центре кабинета. – Когда мать вынудила Славу влезть мне под горячую лапу.
Он помолчал, задумчиво щурясь:
– Мне как раз должны доставить дело с минуты на минуту.
– Что тебе надо? – поинтересовался исто риторически.
Конечно же, ему нужно Славу назад.
– Ты украл у меня невесту накануне свадьбы. – Он оперся задом о стол, сложив руки на груди. – Хочу испортить тебе первую брачную ночь.
– К счастью, Слава вышла замуж за достаточно взрослого мужика, который знает, что брачную ночь ждать необязательно…
– Твои договоры легко аннулируются при обоюдном согласии сторон, – вдруг заявил он. Спешил. Только зачем? – Ты же не позволишь Станиславе сесть за решетку вместо медового месяца, да и первых лет совместной жизни…
Вот так сразу? Мы же даже морды друг другу не набили.
– Смотрю, любишь ее до смерти, – съязвил я. – Ты ее не посадишь. Там все белыми нитками шито. Максимум – условное.
Я это дело знал вдоль и поперек, а он увидел впервые.
– Уверен? Побег с места преступления, вероятное пособничество фигурантам основного дела…
Все – чушь. Это ни на что не тянет. И это странно.
– Как ты собираешься раскрутить дело заново? – Я начал раздражаться. – Уже остыло все, его закрыли за недостатком улик. Кто тебе даст его возобновить?
– Верховный инспектор, конечно же, – надменно вздернул он подбородок. – Мы же не хотим, чтобы все подумали, что для Рустэма Ворончака родственные связи важнее дела?
– Раз тебе не досталась, то и никому? Ты в своем уме, инспектор? Объявишь Славу преступницей на основании… чего? Тебе нужно доказать целесообразность новых затрат на расследование, найти основных подозреваемых. Да и твоя беспристрастность тоже под вопросом.
– Зато как будет приятно обозначить на весь мир тот факт, что невестка Ворончака – простая аферистка, – развел он руками. – А я объявлю, что сам отменил помолвку из-за новых фактов о Станиславе, случайно всплывших накануне свадьбы.
– Ну тут уже как повернуть. Ты не докажешь ее виновность настолько, чтобы испортить репутацию Рустэма.
Он досадливо стиснул зубы и шумно выдохнул.
– Дойдет до этого, – подался вперед, – я расскажу, что у Славы редкий дар – облапошивать нужных ей мужиков. Думаю, не тюрьма, так изолятор в исследовательском центре ей точно светит. Твоей она не останется ни при каких раскладах. – И очередной приступ несостоятельной слабости перекосил его физиономию: – Ты же у нас из этих… недооборотней.
А я стоял, смотрел на этого ублюдка и радовался, что родился оборотнем. Зверю не нужно объяснять, что лающая собака не кусает. Да, расклад нехороший. Но он в нем тоже не уверен. Башка у него кипит гневом, действует на горячую – схватил первую попавшуюся идею, даже не осмыслив последствия. Доказать, что дар у Славы такой особенный, будет стоить усилий. А он опять же не беспристрастен, и легко будет надавить на обиду брошенного у алтаря жениха, чтобы избежать угрозы.
Что вообще происходит? Роварский даже холодной испариной покрылся от осознания того, чем оборачиваются его козыри, обугливаясь на лету. Я это ясно видел и чувствовал.
– «Этих» у вас всего три штуки из известных, – заметил я, растягивая время.
Пусть покрасуется. Запах страха ублюдка невероятно радовал. И он только подтверждал мои выводы, снова бросаясь бессильно унижать мою природу:
– Да брось, – криво усмехнулся он. – Ни то ни се. Оборотень из тебя так себе, видимо. И ведьмак тоже. Иначе не сидел бы в богом забытом отделе с такими родственными связями.
– Ну да, все так, – «подпевал» я. – Только мне скорее отдадут Славу на размножение, чем заберут у меня ведьму на исследования по твоей указке и несостоятельным показаниям. Что-то куда ни плюнь, идеи твои для мести так себе, господин инспектор.
– Даю тебе времени до утра, чтобы подумать, – отрезал он раздраженно, прекращая словесную битву. – Конечно, когда я выдвину обвинение против Станиславы, ни о какой свадьбе речи быть уже не может, и придется идти до конца, чтобы сохранить мою карьеру и карьеру твоего дяди. Но ты еще можешь это предотвратить. – Он сделал паузу, прежде чем продолжить: – Вернешь мне невесту – ее честь не пострадает.
Я молча развернулся и направился из его кабинета – достаточно узнал.
Рустэм ждал все так же за столом.
– Ну? – потребовал он нетерпеливо, когда я закрыл за собой двери.
– Он знал, что у Славы особый дар. Видимо, планировал использовать ее. Только как? Слава говорит, что дара у нее больше нет. Может, мать не сказала инспектору об этом и продавала ее как исправную?
– Что еще?
– Тебе придется дать ему возобновить дело.
Рустэм поджал губы, а я уселся на его стол, склоняясь ниже.
– Скажи мне, пожалуйста, а как у этого инспектора с головой? Он вообще идиот по жизни?
– Что ты имеешь в виду?
– Он намерен посадить Славу в тюрьму за кражу вещдоков… По делу, которое закрыли год назад.
– Теоретически, если он выставит это так, что в закрытии дела
