Потусторонним вход воспрещён - Екатерина Ландер
— Понятно. Больше ничего подозрительного не замечали?
— Да нет, — передернула плечами женщина. — А ты что хотел-то?
— Ничего, Любовь Иоановна. Думал с бывшим руководителем повидаться. А вышло вот как. — Ярик развел руками. — Мы, пожалуй, пойдем.
— Идите, ребятки.
Вслед нам донеслось запоздалое:
— Я все гадаю, на кой черт им сдались эти манекены!
— Вот и мне интересно — на кой? — прошептал Ярослав.
Возле детской площадки Ярик остановился, плюхнулся на скамейку, поставив между ног костыль, и оперся о него щекой:
— Предлагаю пока устроиться тут. Расскажи, пожалуйста, что произошло в мастерской.
Он подвинулся, мы с Василием сели рядом — я справа, Вася слева. Сбивчиво я пересказала им про голоса в комнате, манекенов и существо, которое наполовину кот, наполовину рыба.
— Он увидел меня и начал угрожать… Как же он говорил?.. — Я попыталась припомнить. — «Злая вода придет с моря. Бесов град утопнет. Духи вернутся в этот мир. Месту сему быть пусту». Потом он принялся скакать по стенам, а затем эта влетела и потащила меня в коридор. Я испугалась до смерти!
— Болтун — находка для шпиона. — Выслушав бессвязный рассказ, Ярослав загнул указательный палец. — Итак, что мы имеем? Гул из-под земли.
— Из метро, — поправил Василий.
— Из метро. Снова из метро.
— Похищенные медицинские пособия…
— …Зеркало…
— Не одно…
— И городу быть пусту…
— Как в поэме Ахматовой? [28] — спросила я.
— Это не Ахматова, — сказал Ярик. — Речь идет о проклятии первой жены Петра Первого. Когда основали наш Институт истории, раскопали очень много легенд и предсказаний о разрушении Петербурга. И правда: город, построенный на костях, не мог обрести какую-то другую славу, кроме дурной.
— Евдокия Лопухина? — оживился Вася. — Она была последней русской царицей, после нее правили лишь иностранки. Судьба у нее сложилась незавидная. Петр не любил первую жену, быстро женился второй раз на Екатерине и сделал ее своей императрицей, а Евдокию отправил в монастырь. Говорят, Лопухина перед отправкой в келью бросила такие слова: «Месту сему быть пусту!»
— Она прокляла город перед Духами этих мест, чтобы тот не устоял под напором времени и исчез с лица земли. Сказано было хорошо. Город построен на сорока семи разломах в земной коре. [29] Вот, — Ярик прочертил в песке тонкую горизонтальную линию, — граница между нашими мирами. Вроде тонкой мембраны. Люди сверху, Потусторонние где-то посерединке. Духи — под землей.
— Духи — это тоже Потусторонние?
— Не совсем. — Ярик в задумчивости поскреб подбородок. — Потусторонние — коренные жители города, завязанные на силе этих мест. А Духи — божества, повелители природных стихий. Племена, жившие на берегах Невы до восемнадцатого века, поклонялись Духам и приносили им жертвы, чтобы те сберегли их поселения от бедствий. Если заметить, Петербург — очень стихийный город: бесконечные ветра, разрушительные наводнения.
— То есть Духи — зло? — подал голос Вася.
— Не просто зло, это древнее первородное зло, — покачал головой Ярослав. — Уже почти сто лет не случалось ни одного прорыва из-под земли, потому что Институт вовремя латает все трещины. Последний произошел в сентябре тысяча девятьсот двадцать четвертого. Тогда город буквально смыло наводнением. Мы, живые, не можем попасть в тонкий мир, потому что, помимо сознания, или, как говорят еще, души, у нас есть тело — материальная оболочка. Духи же, напротив, не могут прийти к нам, потому что не имеют формы для жизни, кроме бессознательной стихии. Мы называем ее Исконной Тьмой.
— Тогда они могут использовать кукол как личину, чтобы находиться в нашем мире. Выходит, Мастер кукол — это на самом деле не тот парень, а его кукольный брат? Если он — Дух…
— Как ты сказал? Личину? — внезапно встрепенулся Ярик. Глаза его блестели догадкой.
— В общежитии я слышал кое-что… Двое студентов обсуждали, что какая-то личина открывается с помощью ключей. Девушка еще недоумевала, как можно запереть на ключ то, что даже на руке не взвесить.
— Но почему именно медицинские модели? — вмешалась я. — Ведь стащить манекен откуда-нибудь со склада магазина гораздо проще.
— В том разговоре было что-то про живую душу. Похоже на обряд, — предположил Вася. — Я предполагаю, необычные куклы нужны из-за сходства с человеком — даже органы есть. Отсюда понятно про отсутствующие сердца — их место предназначалось заводному механизму. Только как они протащили незаметно манекены со склада фабрики?
«А вместо сердца — пламенный мотор!» — отчего-то пронеслись в голове слова давней песни.
— Зеркало, — уже вслух сказала я. — Потусторонний исчез в зеркале.
— Позавчера ночью мы засекли крупный подземный толчок, — произнес Ярослав. — На западной стороне острова. [30] Мы с братом должны были проверить одно заведение там. Но не успели. Вы когда-нибудь задумывались, почему после смерти человека на несколько дней закрывают все зеркала в доме? Потому что потусторонние существа проникают в дом на зов и питаются скорбью живых. А через особенное зеркало в мир могло явиться… все что угодно. Кажется, я знаю, зачем нужно зеркало из особняка Брусницыных.
— А раньше вы не знали? — спросила я.
— Кроме легенд, нет. Но мы поняли, что оно непростое, по неумеренному любопытству Потусторонних. Тогда стали его охранять. Но за два дня до инцидента с землетрясением его выкрали… Мне надо позвонить. — Ярослав поднялся, выудил из кармана мобильник и отошел в сторону. — Алло, Лёнь?..
— Лёнчик, ты щас умрешь! — пробормотала я. Еще одна нелепая шутка, чтобы скрыть напряжение. Вася чуть улыбнулся.
— Зеркало, — задумчиво произнес он и поскреб подбородок, совсем как Ярик пять минут назад.
На лице у него пробивался светлый юношеский пушок. У отца тоже была щетина, если он не брился в выходной. Но у него лицо покрывалось жесткими короткими волосками. Лиска терлась об него щекой и, смешно шепелявя, довольно говорила: «Еж-ж-жик». А у Васи на остром подбородке рос прямо-таки пух. Мама бы, смеясь, сказала «цыплячий».
— Что — зеркало?
В груди екнуло от нехорошего предчувствия. «Зачем им дети, если есть куклы? Зачем им дети?»
Я тяжело сглотнула и посмотрела на Ярослава: тот вдохновенно тараторил в телефон, едва оставляя короткие паузы для ответов. Если и существовал человек, на которого стоило надеяться, то это он. Оставалось лишь поверить, что сборище чудаковатых типов во главе с лаборантом знает, что нужно делать.
— Да я внезапно вспомнил, — сказал Василий. — У меня сестра-студентка постоянно болтала о зеркале в ночном клубе у Галерной Гавани…
Он вдруг замолчал, замер и треснул себя ладонью по лбу:
— Я вспомнил, Марго!
— Что вспомнил?
Внутри аж все закостенело, я перестала дышать.
— Я вспомнил, где раньше слышал имя того чувака, который написал тебе про сегодняшний обмен! Вольдемар — это новый приятель моей сестры!
Часть 4. Василий
Пока добирались обратно на Васильевский в такси, Марго одолжила мне мобильник взамен почившего из-за падения в подвале. Номер Нади я нашел в соцсетях. Долго слушал длинные бесстрастные гудки.
— Алло? — сонным голосом пробурчала Надежда в трубку после десятого гудка.
— Надь, это ты?
Дурацкий вопрос, но ничего лучше в голову не пришло.
— Да после вчерашнего, кажется, не совсем. Последний коктейль явно был лишний.
Судя по отдаленному голосу, сестра поставила звонок на громкую связь. Со стоном и звуком шуршащего одеяла она откатилась куда-то в сторону. Шаркнули тапочки.
— Ты спишь, что ли? — удивился я.
— Сплю, — отчетливо отозвалась она, вновь приблизившись к телефону. Я слышал, как она недовольно сопит в микрофон. — Ты во сколько меня домой проводил? В шесть утра. Плюс душ. Плюс снимать макияж, который ты мне испортил. Нефиг было накладные ресницы отрывать! Это же часть образа! В общем, сплю. Имею полное право. Хорошо, брат на работу с утра свинтил.
— Надежда! — укоризненно сказал я.
В телефоне раздался звук, будто поперхнулись:
— Вася?! Ты с чьего номера мне
