Олег Бондарев - Жажда
Решив, что бледное тело достаточно скрыто, мужчина выпрямился и внимательно изучил руки: кровь на них перемешалась с землёй и стала грязью. Тоже подозрительно: выходит из лесополосы человек в костюме, а руки едва ли не чёрные… Непорядок. Поэтому убийца долго и тщательно вытирал ладони листьями лопуха, но всё равно остался недоволен результатом и решил, что имеет смысл прятать их в карманах. Хотя… вряд ли кто станет приглядываться к его рукам в электричке.
Главное, что вызывающая нагота бледной девушки больше не бросалась в глаза, а Жажда отступила.
Зверь наелся и на время оставил его в покое.
Насвистывая под нос, мужчина сделал пару шагов в сторону, остановился и окинул участок земли придирчивым взглядом. Ну, если специально искать, то можно найти, а просто проходя мимо… Нет, не увидишь. Значит, тело пролежит здесь минимум неделю, если не больше, до тех пор, пока исчезновение девушки не станет очевидным и её не начнут целенаправленно искать…
В лесополосах.
Потому что они уже знают, где искать.
Довольный собой, убийца постоял ещё, припоминая подробности расправы, затем улыбнулся и пошёл прочь. Не оглядывался, знал, что примета эта дурная, а в его случае ещё и чреватая последствиями – человек, оглядывающийся на покинутую лесополосу, может вызвать подозрения. А просто человек, идущий к платформе «Лесхоз» по своим делам, – нет. На станции убийца собирался сесть на электричку и отправиться домой, в Новочеркасск, и уже там, в спокойной домашней обстановке, отметить пивом очередную победу над Жаждой.
Над сладковатым, как кровь, желанием убивать.
Жажда дремала почти два месяца. Не звала на охоту. Не тянула к плоти. Позволяла жить как всегда: размеренно, буднично… Скучно.
До отвращения скучно!
Ходить на работу, улыбаться сослуживцам, соседям, прохожим… Улыбаться, думая, что хорошо было бы их убить, и… И не хотеть их убить! Жажда издевалась, знала, как ему нравится тонуть в её чувственных призывах, и не спешила. А потом вдруг навалилась, да так сильно, что он едва с ума не сошёл от приступа. Тогда ему захотелось убить всех встречных без разбора, и он едва сдержался. Сохранил осторожность и расправился с шестнадцатилетним мальчишкой, привезя его почти в то же самое место, где сегодня разделал деваху. Убив подростка, едва не разрыдался от счастья, ожидая привычную волну непередаваемого наслаждения. Получил её. Но Жажда, как это ни странно, не ушла. Чуть ослабела, но осталась – он чувствовал её присутствие. Казалось, она выбирала новую жертву, искала ту или того, кто станет деликатесом, и вот – дождалась.
Мужчина вновь улыбнулся, вспоминая, какой сладостью обернулось сегодняшнее убийство, поднялся на платформу, и…
– Извините!
Убийца вздрогнул от неожиданности, повернулся – голос прозвучал из-за спины – и увидел милиционера.
– Это вы мне?
– Вам, вам. Сержант Рыбаков, – приложив руку к фуражке, представился блюститель порядка. – Документы предъявите, пожалуйста.
– Да-да, конечно… – Мужчина неловко полез во внутренний карман за паспортом. – А в чём дело, товарищ сержант? Что-то случилось?
– Вы новости видели? – поинтересовался в ответ Рыбаков, вытаскивая блокнот и ручку. – Держите, пожалуйста, паспорт раскрытым, я перепишу данные.
Ситуация складывалась мерзкая, но и сделать убийца ничего не мог: милиционер хоть и один, и с виду не очень крепкий, зато вокруг полно людей – к электричке собирались грибники, и все смотрят, наблюдают. Не убежишь. Не нападёшь.
Жажда робким зверьком скрылась где-то глубоко внутри.
– Я телевизор не очень-то смотрю, – признался мужчина. – А что такое было в новостях?
– Мальчика тут нашли две недели назад, двадцать семь ножевых, – сообщил сержант. – Шестнадцать лет ему было.
– Вот же сволочь! – с ненавистью произнёс один из грибников.
– И не говорите, – согласился убийца, вспомнив, как мальчишка умолял его о пощаде и жался, точно щенок. Но паспорт, который он держал раскрытым, как было приказано, не дрогнул. – Мерзавец.
– Кто?
– Убийца.
О нём в Ростове говорили давно.
– Теперь я вспомнил… – начал было мужчина, но милиционер его перебил:
– Я видел, вы из леса выходили?
– Выходил, да, – подтвердил убийца: отрицать очевидный факт было глупо. – А что?
– На грибника вы не очень похожи, – заметил Рыбаков. – Вот что.
– Ну так я и не грибник, – усмехнулся мужчина. – Потому и не похож.
– А в лесополосе что делали?
– Гулял.
– Один?
– Я… – Убийца снова усмехнулся, чуть застенчиво: – Я люблю один гулять на природе. Там… Стихи…
– Что у вас на щеке? Кровь? – нахмурился милиционер.
– Где? – удивился мужчина.
– Ближе к виску… и на ухе тоже…
– Не знаю. – Убийца рефлекторно коснулся мочки, провёл рукой по щеке и прищурился на испачканные пальцы. – Наверное, за ветку какую-то зацепился… не заметил даже, что разодрал до крови…
Рыбаков хотел спросить что-то ещё, когда показавшаяся на горизонте электричка подала гудок, заставив милиционера вздрогнуть от неожиданности.
– А вот и моя, – сообщил убийца, задумчиво глядя на приближающийся состав. – Надеюсь, товарищ сержант, я ответил на все ваши вопросы?
– Пожалуй, да, – буркнул милиционер, убирая блокнот. – Счастливого пути.
– Благодарю, товарищ сержант, – ответил мужчина, кивая. – До свидания.
Развернулся, улыбнулся: «А день сегодня неплохой!» – и вошёл в вагон, оставляя вопросы на платформе «Лесхоз».
«Что-то с ним не так, с этим улыбчивым… – подумал Рыбаков, провожая мужчину хмурым взглядом. – Что-то неправильно…»
И дело не в крови на щеке и мочке уха. Не в костюме и странном объяснении насчёт стихов… Дело… Наверное, во взгляде. В глазах. То, как смотрел улыбчивый, аккуратно одетый мужчина, Рыбакову не понравилось, но взгляд к делу не пришьёшь и для задержания его недостаточно.
«И фамилия у него забавная: Чи-ка-ти-ло… Интересно, ударение на последний слог или на предпоследний?»
* * *Ростов-на-Дону, наши дниВ тот самый миг, когда рассвет начал красить горизонт в пурпурно-алый, Зоран разглядел впереди очертания ростовских высоток и расслабился:
«На месте!»
Но буквально через несколько секунд вновь стал собранным и внимательным, поскольку движение стало очень плотным из-за фур дальнобойщиков, лавирование между которыми напоминало увлекательное перемещение на джонке по китайской рыбацкой бухте. Хорошо ещё, что тут не было принято тереться друг о друга бортами…
Для юноши, который до сих пор не мог отойти от трагедии на бензоколонке, плотное движение стало настоящим испытанием. Перед его глазами то и дело вставала умирающая женщина, тихо шепчущая: «Сынок…», и тогда руки машинально сжимались в кулак.
Хотелось убить… Без жалости… Без сомнений…
А иногда Зорану казалось, что он видит не человскую женщину, а свою мать.
Впрочем…
Мать всегда мать, раса не имеет значения.
В некоторые моменты молодой люд принимался укорять себя, думать, что мог бы спасти несчастную от смерти, и тогда становилось особенно плохо, поскольку к ярости добавлялось чувство вины.
«Надо забыть об этом!»
Но как?
Сконцентрироваться на главной задаче.
Есть только он и чуды, которых требуется покарать. Его Ненависть и старинный свиток в деревянном футляре. Есть тайна Зелёного острова и месть, которая вот-вот свершится и навсегда изменит мир.
«Добро пожаловать в Ростов-на-Дону!» – весело сообщил плакат справа.
«Я у цели!»
Внедорожник вкатился в город, и первое, что увидел Зоран, была придорожная закусочная, из которой как раз выходил мужик со стаканчиком кофе в руке. Выглядела закусочная не слишком презентабельно, однако юноша не ел с вечера и потому уверенно крутанул руль, направляя машину к домику.
«В конце концов, нужно просто размяться…»
Походить, потянуться, оправиться, в конце концов, да и вообще – на время избавиться от окружения машины.
«И выпить кофе».
Внутри закусочной пахло беспощадным придорожным фаст-фудом: слегка подгоревшим, но от того кажущимся ещё более вкусным, особенно сейчас, осенним утром.
– Доброе утро, дорогой, – поприветствовал парня стоящий за стойкой кавказец.
Других посетителей в небольшом зале не наблюдалось.
– Утро, – промямлил люд.
– Завтракать?
– М-м… Наверное.
На прилавке лежала дорожная мелочь: чипсы, орешки, шоколадки, жвачки и даже какая-то выпечка в целлофане. Здесь же – написанное от руки меню, которое, скорее всего, не менялось годами: яичница, яйца варёные, хот-дог, гамбургер, шашлык… За спиной у кавказца – полки с бутылками, в углу – старый, ещё кинескопный телевизор, по которому как раз начинались утренние новости, кажется, местные.
– Выбрал, дорогой?
– Да… Дайте этот… хот-дог.
– Как скажешь, дорогой.
В этот момент Зоран услышал слово «убийство», бросил взгляд на телевизор и едва заметно вздрогнул, увидев знакомый торговый зал бензоколонки. Женщина на носилках, два ублюдка на полу.
