Мангазейский подьячий - Константин Константинович Костин
* * *
— В твой дом вчера приходила девушка, светлые волосы, голубые глаза?
— Приходила, — кивнул я, стараясь одновременно выглядеть достаточно убедительно-открытым и не скатываться при этом в монотонную пародию на загипнотизированного. Благо, у меня есть специалистка, которая знает, как себя ведут попавшие под боярское Повеление отвечать на вопросы.
— Что спрашивала?
Вот в этом отличие боярской менталистики от зомбирования. Зазомбированный в ответ на такой невнятный вопрос мог бы начать уточнять, кто спрашивал, у кого спрашивал, да когда спрашивал или, наоборот, удариться в словесный понос. По крайней мере — в фильмах так. Попавший под Повеление ощущал себя так, как будто ведет незначащий разговор с каким-то хорошим знакомым, и отвечал соответственно.
— Был ли я в доме бояр Морозовых.
— А ты… — глаза Морозова-среднего потемнели еще больше, как у гримма из сериала, — Был там?
— Нет, не был.
Или я убедителен во вранье или — что вероятнее — Морозов, как и любой боярин, слишком полагался на свои способности и попросту не отслеживал невербальные сигналы (вон я какие умные слова знаю. Правда, не уверен, что правильно их употребляю — но знаю же!).
— Что потом?
— Потом она ушла.
— Кто еще в доме живет?
— Прислуга.
— Мужчины?
— Женщина с дочерьми.
Судя по лицу — а вот я умею отслеживать невербальные сигналы! — Морозов потерял ко мне интерес. Оно и неудивительно — мы наверняка были не первыми, к кому она заглянул. Плохой из тебя сыскарь, мальчик Леша. Попробовал бы ты потерять концентрацию во время домовых обходов с опросами свидетелей, будучи подьячим Разбойного Приказа. Розог бы получил, не меньше. У меня такого не было, конечно, но розги — штука неприятная. И спина потом долг заживает.
Глаза Морозова чуть посветлели:
— Я выйду, и ты забудешь, о чем я тебя спрашивал, — монотонно произнес он, уже не раз повторенную сегодня фразу.
Я чуть не кивнул в ответ. Навряд ли бы спалился, но — получившие Повеление его никак не комментируют. Его исполняют. Кто его знает, этого Морозова, может и обратил бы внимание на неестественную реакцию, может — потом бы вспомнил. В общем — внимательнее надо быть, Викентий, аккуратнее.
Морозов вышел, вслед за ним затопали стрельцы. Надо же, пять штук. Боится господин боярич простых людей. С другой стороны — его тоже можно понять. Приехали, значит, в тихий и спокойный городок на краю света. Не прошло и недели: маму фигурально — а по мнению всего города и реально — поимели, бесовка пропала, как корова языком слизнула, а кто против тебя работает и что вообще происходит — мрак, темнота и неизвестность. Пожалуй, начнешь стрематься…
* * *
Помимо новой почвы для слухов и сплетен — обитатели Дома для мангазейцев уже стали чем-то вроде героев захватывающего сериала, «Боярство Даунтон», так сказать — исчезновение бесовки и ее поиски получили неожиданное развитие.
Морозовские прочесывали город так мелко, что вычесали кое-что из недавних событий, которые могли иметь отношение к происходящему.
Смотрите за руками: бесовка бесследно исчезла. В городе. В том самом городе, в котором — тадам! — уже исчезли бесследно несколько человек! Тут не нужно имеет, как говорят на Руси, семь пядей во лбу, чтобы связать эти события и решить, что блондиночка тоже стала жертвой этого самого мангазейского Джека-Исчезновителя. Правда, к семье купца Давыда, прозванием Колокол, она абсолютно точно никакого отношения не имела, но когда такие мелкие подробности останавливали доморощенных шерлоков холмсов. Морозов отправился к погибельному старосте и устроил безобразную истерику, требуя, чтобы тот поднял задницу и нашел, кто это тут такой за всякими исчезновениями стоит. На попытки старосты пояснить, что эти события между собой не связаны ну никак — был дан ответ в стиле, пойди туда, не зная куда, найди того, не зная кого. Причем завтра. А еще лучше — сегодня. Нет, лучше бы, конечно, вчера, но владеющие хрономагией на Руси не водятся. К сожалению.
Откуда я все это знаю? Ну так назавтра, прямо с раннего утра, меня вызвал к себе Иван Васильевич, тот самый староста. Ну, «вызвал» — это очень громкое слово, я ему не сват, не брат, не холоп и не подчиненный. Скажем так — попросил прийти. Нет, можно было бы эту просьбу проигнорить, но — зачем? Правда, у меня появилось подозрение, что это какая-то ловушка, но, поразмыслив пару минут, я так и не смог придумать причину, по которой меня нужно ловить таким извращенным образом. Что мешает меня попросту из дома вытащить или на улице скрутить? Поэтому я преспокойно отправился в Кремль, в губную избу. И вот там-то, за чаем, староста мне все и рассказал.
* * *
— Мед бери. Он с чаем очень полезен, особенно наш, сибирский, с кедровым орехом.
Мед я попробовал. С орешками. Необычно, но вкусно. Как и чай, тоже явно с травяными добавками. Самовара, правда, на столе не было, но их на Руси вообще еще не изобрели.
— Вкусно, — кивнул головой я, — Только, Иван Васильевич, ты ведь не медом меня кормить позвал, верно?
Староста еле заметно поморщился. Он, как и здешние русские вообще, не любил быстрых переходов к делу. Здесь это — проявление невежливости. Но я дань вежливости уже отдал, так что, хотя и на грани приличий, но могу переходить к делу.
— Подьячий Федор, ты ведь еще своего Леньку еще не нашел?
Я чуть было не спросил, какого еще Леньку, но вовремя вспомнил придуманную легенду про то, что я, якобы, разыскиваю предположительно скрывающегося в Мангазее главаря разбойников, предположительно укравшего из царской казны что-то крайне ценное. Предположительно.
— Пока нет. Уже и подумывать начинаю, что нет его здесь… Но — начальство сказало.
— Начальство, оно конечно… Начальство — это да… Только ты ж, вроде, все что мог сделал, никто тебя в лености не упрекнет? А если и упрекнет — так я и засвидетельствовать могу, что поиски ты вел, как должно…
Продолжение «…а могу и не засвидетельствовать» не прозвучала, но явственно повисла в воздухе.
— Иван Васильевич, ты меня из города гонишь, что ли?
Насчет «из города» я пошутил, но причин, по которой понадобился старосте, я все же не понимал. Вернее, была одна мыслишка…
— Наоборот! — замахал тот руками, — Мне, подьячий Федор, помощь нужна. Помнишь, про пропажу людей я тебе говорил?
