Огненное недоразумение в Академии Драконов

— Ты уже решила, на какой факультет будешь поступать? — спрашивает меня Гелла, моя давняя подруга.

— Меня мама на травничество отправляет, а папа на артефакторику, — я пожимаю плечами и загадочно улыбаюсь.

Я-то сама уже давно решила, что ни туда, ни туда я не пойду. У меня другой план!

Гелла видит мою улыбку и качает головой. Она мне как сестра, слишком хорошо знает, поэтому легко понимает, о чем я думаю. Она заговорщицки оглядывается.

Вокруг нашей лавочки никого. Мы недаром выбрали уединенное место у фонтана. Тут можно секретничать и не переживать, что кто-то появится и подслушает. Здесь если кто и проходит, то только чтобы срезать путь до ближайшего выхода из парка.

— Что ты задумала, Агния? — Гелла берет меня за руки и заглядывает в глаза. — Давай, признавайся, а то я же умру от любопытства.

— Я выбрала факультет, — отвечаю я.

В груди аж все горит от нетерпения поделиться, но я выдерживаю театральную паузу и потираю руки.

У Геллы расширяются глаза от понимания, что именно я выбрала.

— Только не говори, что это то, о чем я думаю! Ты сумасшедшая!

Я закусываю губу и с воодушевлением киваю, как китайский болванчик.

— Да! Стихийный факультет! Я уже год тренируюсь, — признаюсь я, надеясь, что Гелла оценит. — Сама! В библиотеке у папы нашла книги и читаю их.

Почему-то я не вижу восторга в глазах подруги. Наоборот, она хмурится всячески показывая, что считает это очередной моей прихотью.

Но это не прихоть. Это моя мечта, которой я живу уже три года. С тех пор, как на этот факультет поступил друг моего старшего брата. Самый-самый потрясающий парень среди всех.

— Туда же бешеный отбор! — неодобрительно говорит Гелла. — Поступают только сильнейшие маги. А еще…

Подруга придвигается ко мне ближе и практически шепчет на ухо, хотя рядом все еще никого.

— Говорят, что отбор на этот факультет курирует сам попечитель академии, — в глазах Геллы мелькает тревога. — Магистр темных искусств и Мастер объединенных стихий. А еще говорят, что у него нет сердца!

Я глажу обеспокоенную Геллу по плечу и пытаюсь успокоить.

— Вот увидишь, я впечатлю его своими умениями так, что он сразу же меня зачислит, без остальных экзаменов! Хочешь, покажу тебе, что я умею?

Еще до того, как Гелла успевает отказаться, я начинаю плести заклинание, направляя его на фонтан. Вся вода из него, мерцая яркими бликами на солнце, собирается в одну большую каплю.

Подруга восхищенно ахает. И замирает.

А я понимаю, что попала впросак. Капля слишком тяжелая! Не рассчитала я немного…

Мне приходится сильно напрячься. Руки подрагивают, а по виску скатывается маленькая капелька пота. Теперь нужно всего лишь аккуратно опустить все на место и снять плетение.

Я делаю глубокий вдох и выдох, стараясь сконцентрироваться на возвращении воды в фонтан.

— Что здесь происходит? — раздается низкий, пробирающийся под самую кожу голос, заставляющий сердце на миг замереть.

Вздрогнув, делаю неловкое движение рукой, и вся эта глыба воды обрушивается на незнакомца. Гелла где-то сзади совсем не по-женски ругается.

У меня внутри все обмирает, когда я поднимаю взгляд на мрачного, высокого и теперь совершенно мокрого мужчину. Его черная шелковая рубашка облепляет широкую рельефную грудь и совершенный пресс. Намокшие брюки, соответственно, подчеркивают узкие бедра и мускулистые длинные ноги.

Эта картина заставляет меня застыть с раскрытым ртом. Такой идеальной, как у скульптур, фигуры мне еще не доводилось видеть. Длинные черные волосы, бездонные глаза цвета ночного неба дополняют картину, прибавляя дополнительных пунктов к красоте незнакомца.

А вот его темный, холодный взгляд вынуждает сердце сначала замереть, а потом затрепетать как крылья у колибри.

— Ой! Извините! Я сейчас все исправлю! — восклицаю я и дрожащими руками создаю плетение, которое должно бы высушить одежду незнакомца.

Но что-то идет не так. Вместо ожидаемого эффекта штанина мужчины вспыхивает ярким сине-зеленым пламенем.

— Ой-ой! — снова выпаливаю я.

— Стой! — только и успевает крикнуть он, прежде чем я направляю на пламя воздушный поток, который не сбивает огонь, а, наоборот, только помогает ему разгореться.

Один щелчок пальцев незнакомца прекращает творящееся безобразие и приводит его в нормальный, то есть сухой, вид. И вроде бы все должно быть хорошо, но, судя по взгляду, для меня все очень и очень плохо.

По спине пробегает холодок, а в голове мелькает трусливая мысль сбежать. Только судя по тому, как он справился с причиненными мной неприятностями, убежать дальше двух шагов у меня не получится.

Он не делает ни малейшего движения, мрачно смотрит на меня:

— Стихийные плетения — это не рюшечки и ленточки, — вкрадчиво, очень убедительно говорит незнакомец. — Это то, чему нужно учиться долгие годы. Въедливо и кропотливо.

Хочется попятиться, но я настолько загипнотизирована его взглядом и властным голосом, что не могу сдвинуться с места. Мужчина сжимает челюсти и произносит сквозь зубы, будто припечатывая:

— Но стихийная магия настольно не ваше, что даже за долгие годы вам не освоить ее.

После этого он разворачивается и уходит вглубь парка. Я с облегчением выдыхаю и поворачиваюсь к Гелле. Та смотрит на меня испуганным взглядом.

— Агния, слушай, — она мнется, раздумывая, говорить мне или нет. — Может, он прав? Может, не стоит поступать на стихийный факультет?

В груди разгорается огонь противоречия. Почему мне все так уверенно говорят, что у меня ничего не выйдет?

— Ну уж нет! Теперь я точно буду туда поступать!

Спустя месяц мы стоим перед высокими позолоченными дверями, за которыми сидит приемная комиссия. Гелла крутится рядом только, чтобы поддержать меня — она накануне уже поступила на травничество.

— Агния… — она дергает меня за рукав, отвлекая от наблюдения за дверями, которые должны вот-вот открыться, чтобы впустить нас внутрь. — А если ты не пройдешь? Может, хотя бы артефакторика, раз на травничество не успела.