Требухашка. Рождение - Михаил Северный
Толстый лезет наружу задом вперёд и что-то мешает ему выйти на свежий воздух.То ли большая ковбойская шляпа, которой он цепляется о крышу (Нет), то ли огромная кобура из-под пистолета (Нет). И что же тут у нас? Я уже знаю.Просто прикалываюсь, развлекаю сам себя. Это — крылья. Большие черные, пушистые, кожаные крылья мешают и так не маленькому полицейскому спокойно выпрямиться, крылья — а совсем не живот.
— Стой ровно уже, брат, или браслеты наденем, — злясь говорит мелкий, а длинный молча бьет Витьку в грудь, не сжимая кулак, так сильно что тот наконец успокаивается и сжимается в полупоклоне, хрипит и отплевывается. Слюна ниточками свисает изо рта.
Толстый задевает рычажок в машине и фары гаснут, погружая местность в первозданную тьму.
— Эй! Сержант, включи свет, — слышу новый голос, это усач. Спокойный, можно сказать холодный, безэмоциональный голос. Такие люди очень опасны, знаю по опыту. Уж лучше злость, ненависть, хамство, наглость слышать от представителей власти, но не отсутствие настроения — эти ледышки самые злые. Такие от работы уже устали лет двадцать назад, всё делают ровно и равнодушно, а к обычным людям относятся как к недоразвитым.
— Щас, парни, извиняюсь, — у толстого немного писклявый голос и громкая одышка. Я слышу как сплёвывает на землю и тяжело вздыхает Витька. Свет возвращается и силуэты превращаются в нормальных трехмерных людей.
Толстый выбрался из машины и теперь замечает меня, потому что я уже по эту сторону границы света и тьмы.
Витька тоже смотрит на меня, потому что оглядывался перепуганными глазами вокруг, в поисках хоть какой-то помощи. Армянин замечает его взгляд и тоже берёт прицел
Всем выйти из сумрака.
— Ми-ми-ми, — бормочет Витька, а я быстрым шагом подхожу к ним.
— Добрый вечер. Что здесь происходит?
Усатый тоже поворачивается и одной рукой держится за бок, там где кобура. Армянин сидит на корточках рядом с Витькой и улыбается, но теперь выражение его лица изменилось. Он похлопывал парня по щеке, но руку сразу убрал, схватил парня за локоть и попытался поднять. Витька всхлипнул и напрягся сопротивляясь.
— В чем дело, брат? Почему ходишь здесь по ночам? Красавицу свою потерял?
Усатый смотрит на меня пристально, кажется у него расслабленный вид, ноги расставлены на ширине плеч и слегка даже позёвывает, но я чувствую, что это просто поза — сейчас он сжатая пружина, готовая распрямиться в любой момент. И правая рука готова выхватить что-то с пояса.
— Это мой друг, — киваю я на Витьку, — мы отдыхаем здесь. Можно узнать причину задержания?
— Опа, — толстяк уже шагает к нам. В руках у него я замечаю стопку листков с распечатанными шаблонами. Крылья за спиной толстяка раздувают небольшой ветерок, поднимая листья с земли. — У нас тут юрист доморощенный.
— Просто знаю свои права, — на самом деле сейчас я просто хаотично прогоняю в голове кусочки инфы, которые собрались за годы чтения бесполезной фигни в Интернете. Юрист, блин. Нужно было не на тёлочек голых смотреть в Инстаграме, а про свои права при задержании почитать. Фиг его знает, что дозволено мужикам в погонах — всё или почти всё.
— Вы как-то невежливо общаетесь. Парня вон ударили.
Толстяк похлопывает небрежно бумагами по ладони и улыбается. Армянин всё так же сидит на корточках и прищурившись разглядывает меня. Усатый тяжело дышит, сейчас я замечаю это, но не знаю давно ли у него сменилось настроение.
— К-к-к — пытается сказать Витька. Бедняга, когда нервничает и боится совсем теряет дар речи, но я всегда его понимал.
— Я знаю, друг. Я вижу.
— Что ты знаешь, брат? Что ты там можешь знать, парень?
Маленький коп поднимается во весь рост, толстяк улыбается и осматривается по сторонам.
— Знаю, что вы представители закона и должны нас защищать, а не пугать ночью в парке.
— Еще бы я всех «дрочил парковых» защищал, — неожиданно подает голос усач, и я вижу, о чём хотел сообщить Витька. Из-за спины у копа разворачиваются крылья. Не такие большие, как у толстяка, но черные, как смола и наверное поэтому я не заметил их раньше. Или не в освещении дело?
— Не понял.
— Мастурбировал в парке, — сухо говорит толстяк. — Девчонки местные нас и вызвали. Они стояли на балконе курили, смотрят вниз, а этот чудик стоит под окном и «теребонит» свой стручок. Он должен был поехать с нами чтобы пройти идентификацию личности — документов с собой нет. А потом на опознание. Если не он, отпустили бы. А так еще и срок получит за сопротивление полиции. От одного до двух месяцев или штраф. Ещё вопросы есть, молодой человек?
— Н-н-н, — мычит Витька и отрицательно машет головой. Усатый вдруг разворачивается и бьет его носком сапога по бедру, Витька пищит от боли и плачет, слёзы катятся градом.
— Эй! — кричу я и шагаю вперед. Армянин резко хватает дубинку и напрягается.
— Ну что? -говорит толстый. — Тоже хочешь в машинке прокатиться?
Усатый ухмыляется и смотрит на меня. Он ждёт только повод, малейшее неосторожное движение и то, что начнётся будет уже не остановить. Витька ждёт от меня защиты. А я совсем не знаю, что делать.
* * *
Никогда не нарушай законы. Будь хорошим и законопослушным гражданином учили меня книги и фильмы, а также учителя в школе. Я им верил.
Никогда не связывайся с мусорами и пожарниками, — учили меня старшие пацаны на улице, — гнилые люди. Я им тоже верил, но не так сильно, как детским книжкам.
Никогда не возражай полицейским, депутатам и военным с оружием — научила жизнь.
Правила жизни таковы — «Кто сильнее тот и прав». У кого власть тот и сильнее. Но для того правила и пишутся, чтобы их нарушать.
Ведь на всякое правило найдется другое правило. «Друга в беде не бросай».
Дружба крепкая не сломается,
Не расклеится от дождей и вьюг.
Друг в беде не бросит, лишнего не спросит —
Вот что значит настоящий верный друг!
* * *
Эта песенка крутилась в голове, когда я рассматривал ожившую картину Репина «Приплыли». Толстый сержант похлопывал стопкой бумаг по ладони и ухмылялся, ожидая моего ответа. Усатый
