Законы жанра - Сергей Сергеевич Мусаниф

— Да, мы обязательно об этом поговорим, — пообещала я. — Прости, нам пора. Машина отвезет тебя в отель.

— Которая из трех? — спросила она, глядя на три совершенно одинаковых «эскалейда», на которых сюда прибыла наша команда.

— Выбери сама, — сказала я. — В отеле просто подойди к стойке консьержа и скажи, кто ты, персонал предупрежден о твоем визите и проводит тебя в мой номер.

— Хорошо, — мама подхватила небольшой чемоданчик с вещами первой необходимости (половина которых, я уверена, состояла из развивающих игрушек для Морри) и направилась к головному «эскалейду». Я махнула рукой водителю, он кивнул.

Пока мы беседовали, «джет» дозаправляли для нового перелета, и едва мы поднялись на борт, как за нами задраили люк, и самолет начал выруливать на взлетную полосу.

Мы со Смитом разместились в креслах друг напротив друга, он — спиной против движения. Между нами был небольшой столик, и Эллиот выложил на него свой планшет.

— Нам удалось установить личность убийцы, — сказал Смит, пока я пыталась пристегнуться одной рукой, что тот еще фокус. — Это внук миссис Форсайт, владелицы дома. Вам помочь?

— Сама справлюсь, — сказала я. — Внука, случайно, не Фредди зовут?

— Нет, Дэнни, — сказал Смит. — Сорок один год, не женат и не был, безработный, живет на пособие и перебивается случайными заработками. По образованию — маркетолог или что-то вроде того, но ни дня по специальности не работал. Много времени проводил в интернете — онлайн игры и анонимные форумы. Форумы, в основном, политические.

— А игры?

— А игры, в основном, фэнтези.

В общем, тот еще сказочный эльф. По описанию Дэнни Форсайт никак не тянул на парня, которому Аманда передала Блокнот. Этот и из дома-то, наверное, не выходит и за пределами Техаса вообще никогда не бывал. Тогда каким образом зловредный артефакт попал ему в руки? И почему он решил истребить оба правительства?

Хотя это неправильный вопрос. Почему — понятно, потому что сказочный… эльф. Но где он взял имена и портреты? Если информация об официальном правительстве лежит повсюду в изобилии, то личности теневых министров простым смертным неизвестны. Даже завсегдатаям общедоступных политических форумов в сети.

— По всему выходит, что этот Дэнни — подставное лицо, — сказала я. Поэтому мы и взяли его так легко. За этим предположением следовали малоприятные далекоидущие выводы, но сейчас я предпочитала о них не думать.

— А какой смысл кому-то использовать подставное лицо? — спросил Смит.

— Очевидный. Чтобы не подставляться самому.

— Никто за пределами ТАКС не осведомлен о нашей возможности отследить Блокнот во время использования. Да и внутри агентства об этом знает весьма ограниченный круг лиц.

— Возможно, он просто перестраховывается.

— Кто?

— Тот, кого мы не знаем.

— Не стоит строить теорию заговора там, где можно обойтись обычными свойствами артефакта, — сказал Смит. — Все мы знаем, что артефакт… текуч. Вполне возможно, что он утек от своего предыдущего владельца и всплыл у случайного человека в Техасе.

— А откуда случайный человек в Техасе осведомлен о структуре теневого правительства? — спросила я.

— Это нам как раз и предстоит выяснить.

— Артефакт текуч, — сказала я. — Вы помните, что именно вы организовали первую его утечку и косвенно виноваты во всем, что произошло позже?

— Я помню и все осознаю, — сказал Смит. — Но каяться в грехах, выдирать на себе волосы и посыпать голову пеплом я стану только после того, как мы его вернем. Сейчас это непродуктивно.

— Ладно, — сказала я.

Черта с два он раскаивается, конечно. Жалеет об упущенной возможности — это да. Корит себя, что не организовал охрану лучше — наверняка. Но винить себя во всех этих смертях он ни за что не будет.

Это не в его стиле.

Эллиот Смит был человеком целесообразности. Пытаясь заполучить Блокнот, он искал мне замену, а еще он искал оружие против меня и таких, как я. Во втором случае, как выяснилось, Блокнот ему помочь никак не мог, но в качестве моей замены выступил на ура. ТАКС удалось устранить Мыша, тем самым сняв сюжетную броню с половины преступников Города.

Я задремала, а когда проснулась, Смит читал новости и чертыхался.

— Нам нужно возвращаться в Город, — сказал он, увидев, что я открыла глаза.

— Почему? Что там еще стряслось?

— Там — ничего, — сказал Смит. — Но десять минут назад Техас объявил о своей независимости, и теперь, де-факто, мы находимся в воздушном пространстве другой страны, не имея на это никакого разрешения.

— Уверена, что мы такие не одни, — сказала я. — В воздухе должна быть куча пассажирских самолетов, да и мы уже почти на месте. Летим дальше.

— Хорошо, — сказал Смит.

Но все было не хорошо.

Я полагала, что техасцы дадут нам приземлиться. Дадут приземлиться всем. В конце концов, еще утром все мы были гражданами одной страны, и не могли учитывать стремительно изменившуюся политическую ситуацию при планировании своих путешествий. Но черта с два.

Долететь до Остина они нам не дали.

Из кабины к нам вышел один из пилотов и сообщил, что диспетчерская приказала нам следовать на военный аэродром возле Далласа и сесть там.

— А если мы сделаем вид, что их не услышали, и продолжим полет? — поинтересовалась я.

— Они нас собьют.

— А они могут это сделать?

— Технически — очень просто, мэм, — сказал пилот. — Достаточно будет одной ракеты.

— Мы не сможем уклониться? Выполнить какую-нибудь фигуру высшего пилотажа, выбросить тепловые ловушки?

— Нет, мэм, — сказал пилот. — Был бы это истребитель, можно было бы рискнуть. Но это обычный бизнес-джет.

— Это обычный бизнес-джет? — уточнила я у Смита.

— Разумеется, — сказал он. — Это обычный бизнес-джет, а не самолет профессора Ксавье.

— Тогда давайте сделаем то, что они от нас хотят, — сказала я, и пилот вернулся в кабину, чтобы изменить курс.

Даллас — не Остин, но остальную часть пути мы можем проделать по земле. Конечно, это займет куда больше времени, чем полет, и мы не сможем вернуться в Город к вечеру, но наши шансы разобраться с Блокнотом все еще были неплохими.

* * *

Через пару часов я уже так не думала.

Мы