Как приручить дракона – 3 - Евгений Адгурович Капба
— Черная Панна Несвижа… — над моим ухом раздался голос Вишневецкого. — Кароль Станислав Радзивилл, более известный как Пане Коханку, призвал ультиму в 1777 году, когда войска султана Мустафы Секбати отступали от сожженной Москвы по полыхающим огнем народной войны Беларуси и Украине… Число погибших среди турок за сутки превысило двадцать пять тысяч человек, прочие же потеряли остатки дисциплины и превратились из организованной армии в разрозненные банды мародеров и разбойников, которые были уничтожаемы дворянскими дружинами, земским ополчением и государевыми людьми без счета.
— Вот! — Рикович снова хлопнул ладонями по столу. — На что у деда мозги набекрень — это я как менталист говорю — а и тот соображает. Двадцать пять тысяч, разовое использование ультимы! Какой, к черту, суд? Нет, если бы он кого-то убил — то там совершенно другие критерии включились бы, это понятно. А тут у нас по факту что? Нападение, да. Более того… Жевуский его предупредил, что ты нулевка? Предупредил. Теперь грамотный адвокат мигом вывернет дело так, что Кшиштоф знал, что тебе от его атаки ничего не будет. Мол — он просто попугать тебя решил, а ты — превысил пределы необходимой самообороны. И это тебе надо штраф давать…
— Но эфирный след… — подала голос Яся, которая закончила накрывать на стол, примостилась у меня за спиной и теперь обнимала меня за плечи.
И это было очень, очень приятно.
— А кто его фиксировал? Где криминалисты? Как экспертизу проводить будем? — Рикович вцепился себе в волосы и здорово за них дернул. — Нет, Пепеляев, тебе не отвертеться, тебе нужно дворянство. Тогда вы раз-на-раз можете вопрос с Кшиштофом порешать, и урона чести не будет. Иначе — Радзивиллы даже с риском получения государевой опалы просто и по-свински тебя прикончат. Дом твой взорвут, например, вместе со всеми жильцами. Или организуют землетрясение, ураган, наводнение или еще какое стихийное бедствие в твоем ненаглядном Вышемире… Какой-то цивильный дал лопатой поперек морды отпрыску знатнейшей фамилии Великого Княжества, соображаешь? Они этого не спустят, нет.
— Однако! — сказал я и выпал из реальности.
Что он прямо сейчас сказал? Радзивиллы организуют стихийное бедствие? В моей голове калейдоскопом пронеслись картины подтопленных аномальными весенними и осенними паводками окраин города, разгромленный шквалистым ветром центр с поваленными деревьями и сорванными крышами… А что — если уже организовали? Если это — их рук дело? Радзивиллов? Я все-таки хоть и принял этот мир как свой, взять магию за константу как, например, циклоны и антициклоны, или там — приливы и отливы, не мог. А тут, на Тверди, это было большой ошибкой.
Стихийная магия — для создания негативной погодной обстановки, точечные ментальные воздействия — чтобы свести с ума или довести до суицида тех же коммунальщиков, банальный найм через третьи руки уголовников и подкуп чиновников — чтобы дестабилизировать ситуацию… Если губернские и великокняжеские власти на это время просто приподзакрыли глаза на происходящее в Вышемире, например, из-за того самого падения числа инициаций первого порядка — то всё это выглядело не просто возможным, а очень, очень реальным! А потом — вуаля — город и окрестности, и недра с нефтью падают в руки радзивилловских клиентов или непосредственно Радзивиллов, какая красота!
Нет, определенно — с ними надо что-то решать. Но дворянство… Дворянство мне взваливать на себя не очень хотелось. Точнее — очень не хотелось. Почему? Потому что в отличие от моего мира и тамошней России здесь аристократия была и оставалась военно-служилым сословием. Никакого «Манифеста о вольности дворянства» тут и в помине не было! Все права и привилегии, земли и титулы, должности и звания даровались Государем местной знати по одной-единственной причине: они должны были воевать и служить. Аристократы наравне с опричниками являлись первой линией обороны рубежей богохранимого отечества. Поместное войско — вот что это было такое, только в современной интерпретации.
Не требовалось даже никаких специальных указов: само собой разумелось, что, если, скажем, на границе Речи Посполитой или Балканской Федерации становится неспокойно, то кланы Беларуси, Волыни, Подолии, Бессарабии и Слобожанщины выделяют значительную часть своих дружинников для ее усиления. Если случается прорыв Хтони — клановые маги душат его всеми силами, самостоятельно или во взаимодействии с опричниками. Если случается большая война — кланы выставляют ровно то количество бойцов, которое предполагает величина и прибыльность их домена — или юридики, если угодно. Мене, текел, фарес — посчитано, взвешено, разделено.
Конечно, такие крупные и мощные кланы, как, например, Радзивиллы, могли позволить себе оставить в тылу кое-кого типа Кшиштофа… Заменив его другими бойцами. Но по факту — тот же Кшиштоф наверняка принимал участие в боевых действиях на определенном этапе, иначе он мигом стал бы персоной нон грата в высшем обществе. Это мещане из земщины могли пожимать плечами и сидеть дома, пока не придет повестка. Да и жители сервитутов — тоже, все-таки у них своих проблем хватало: например, Аномалия рядом или еще какая зараза. Сервитуты просто так не возникали.
Поэтому быть аристократом в Государстве Российском — это постоянно жить на пороховой бочке. Рванет, не рванет… Заберут — не заберут? Как там говорил легендарный гусар Яков Кульнев? «Люблю Россию! Хороша она, матушка, еще и тем, что у нас в каком-нибудь углу да обязательно дерутся». Интересно, жил ли тут Кульнев?
Конечно, я считал себя в некотором роде патриотом, и за богохранимое отечество постоять не отказывался. Я в принципе патриот в том смысле, что жить нигде, кроме как на земле, говорящей по-русски (или — в том числе и по-русски) не могу. Но идти убивать кого-то за тридевять земель во имя Государя и Государства, к которому у меня была целая куча вопросов? Нет уж, мой патриотизм другой… Я детей учу и у доски стою. И если кто-то скажет, что это менее важно, чем убийство супостатов — то пусть идет прямо к… Бисмарку! Даже не к нему, а к профессору географии из Лейпцига Оскару Пешелю. «Войны выигрывают школьные учителя и священники!» — вот что.
И вообще — я не маг. Я не могу быть аристократом!
— Ч-ч-ч-ч-ч! — я включился в тот момент, когда Яся снова вступила в разговор, и, кажется, внутри себя я пришел к тем же выводам, что и Рикович с Вишневецкими — в реальном мире. — А вот тут вы все ошибаетесь! В «Соборном уложении» ничего не
