Барышня ищет разгадки - Салма Кальк
Соколовский обернулся к Носову.
— Скажите, любезный Кондрат Никанорович, вы научились охотиться на нежить?
— С чего вдруг? — не понял тот.
— Вот и я не могу понять, с чего вы вдруг оказались в доме, где предположительно бывает возвращенец? Вам есть, что ему противопоставить? Понимаете, остальные — маги, а отец Павел — ещё и священник. А вы?
— Должен же я знать о непорядке на вверенной мне территории, — пробурчал тот.
— Узнали? Отлично. Кондрат Никанорович, благодарю за участие, — Соколовский едва показал ему бровями на выход, и тот подчинился, не полез на рожон, и славно.
— Батюшка, и вас благодарю за участие. Думаю, ещё понадобится, раз пока не ясно до конца, прогнали нежить или же нет.
Дальше откланялся Зимин — и Соколовский посочувствовал ему, потому что дома его ждёт Змей Горыныч, не меньше.
— Что ж, наверное, супостат наш сегодня уже не придёт? — плотник Варфоломей, хозяин дома, поднялся с лавки.
— Думаю, нет, раз прогнали. Ольга Дмитриевна, нам с вами необходимо побеседовать.
Она только кивнула. Молча набросила на голову платок, запахнула тулуп. И он не мог понять, чего в нём сейчас больше — злости на неё за самоуправство или восхищения.
— Следуйте за мной, — сказал он ей, кивнул Курочкину и шагнул к себе домой.
У неё спят хозяйки, нечего бродить да беспокоить. А у него только Алёшка, и Соколовский сейчас прогонит его спать.
Алёшка и впрямь поджидал, и по единому знаку головы исчез. Вот и славно.
Лёля вышла следом, стояла, озиралась.
— Простите, Ольга Дмитриевна, но я счёл возможным пригласить вас к себе. Здесь нет никаких хозяев, и мы никого не потревожим. А я желаю знать, что произошло.
— Так вам же уже рассказали, — пожала она плечами.
— Мне рассказали люди случайные, а я желаю послушать вас. Какого дьявола ради вы туда отправились среди ночи и что рассчитывали там найти. Располагайтесь. Чаю? Больше, наверное, ничего и нет.
Алёшка, наверное, бегал в ближний трактир за ужином, но тот ужин давно простыл. Или нет?
Чтобы собраться с мыслями и не смотреть на Лёлины ноги в сапогах, он сам отправился на кухню, и там в самом деле было на столе съестное — под крышкой, на подносе, и даже с некоторыми чарами. Алёшка уродился стихийником, не некромантом, и мог слегка заколдовать еду, чтобы та не остывала и не портилась — ненадолго. Что ж, дело за малым — подхватить поднос, унести, потом нацедить чаю из горячего самовара, да принести воды — помыть руки после всяких магических действий.
— А говорите — нет ничего, — усмехнулась Лёля.
— Алёшка заботится обо мне лучше, чем умею я сам, — пожал он плечами. — Снимайте ваш тулуп, идёмте, полью вам на руки.
— Где же ваш штат прислуги?
Она ещё и смеётся, да?
— А мне зачем? — он полил ей на руки, подождал, пока вытрет их и польёт ему. — Я дома самое большее ночую, — дождался, пока вернётся в гостиную и сядет в кресло, прикрыл комнату от подслушивания. — А вот вы почему не только дома не ночуете, но и не изволили сообщить, что направляетесь в Иннокентьевский по службе?
И глянуть на неё посуровее, потому что не дело это, когда раз в жизни завелась подчинённая, и творит, что хочет!
— Вы ведь были где-то далеко, — отвечает, не задумываясь. — Всё равно вам бы не удалось быть в двух местах разом. Вы же явно появились, как только смогли, а Петруха уже утёк к тому моменту.
— Но я хотя бы мог знать, что происходит, предупредить местных больших людей, а они бы уже придержали немного почтенную Матрёну Савельевну. И вам бы удалось довести дело до конца. Ешьте, что ли? А то всё остынет, и каша с мясом, и чай.
— Это ваш Алёшка варит?
— Куда там, — можно и усмехнуться, день окончен, все целы, и дело, которому посвятил день, тоже оказалось не напрасным. — Из трактира носит, тут рядом, на углу с Ланинской.
— И печи он топит?
— И топит, и ещё тут недурственное магическое утепление, больше ста лет уже, но держится отменно. Говорят, сама принцесса Эжени заколдовала.
— Кто-кто? — не поняла я.
— Мой предок был приёмный франкийский принц, его усыновил Анри де Роган, сын, брат и дядя королей. Сам принц Роган оказался в здешних краях против воли — он участвовал в заговоре, и неудачно, и попал в ссылку, был тут поблизости такой казус — франкийская крепость в горах над Байкалом. Но ничто не вечно, и когда Франкию накрыло революцией, и от семьи принца почти ничего не осталось, он обосновался в Поворотнице уже как тамошний властелин. А рядом с ним оказалась ещё одна ссыльная приметная особа, бывшая фаворитка его брата. Уж не знаю, как сталось, что они обвенчались, и откуда она знала, как строить дома и напитывать их магией — но эта самая принцесса Эжени лично позаботилась, чтобы приёмный сын принца Анри Северин и его супруга, её воспитанница Мелания, жили в тепле и сытости. А сейчас этот дом достался мне — потому что нет других претендентов, никто не хочет жить там, где зима длинна, а лето коротко.
Михал сам не понял, отчего разболтался. Он вообще-то собирался высказать Лёле всё своё недовольство, и выспросить о деталях охоты на возвращенца. И что? Сидит и рассуждает о каких-то делах давно минувших дней.
— Расскажите ещё что-нибудь, — вдруг попросила Лёля. — И что, эта принцесса жила здесь, в доме?
— Останавливалась, если дела приводили её в Сибирск. Принц Анри владел артефактом портала, как Болотников, и мог в мгновение ока оказаться в любой точке мира. И знатно попутешествовал, как я понимаю. Его не держали ни служба, ни обеты, только те люди, которых он привёл в здешние края и о ком заботился. И он побывал и в Китае, и на берегу далёкого моря на Востоке, и по берегам Байкала походил, и по земле, и по воде, и по льду, и до Другого Света добирался.
— Наверное, он просто с юности мечтал посмотреть мир? — спросила Лёля.
Чай допили, сытое тепло разливалось по телу, чертовски хотелось спать. Нужно завешать всю эту историю.
— Не знаю, если честно. А теперь вы,
