Требухашка. Рождение - Михаил Северный
Танцующих было очень много, но еще были столики, за которыми тоже сидели посетители, были проходящие вправо-влево скучающие или разыскивающие туалет.
Вдалеке в противоположном конце зала дверь, которая вела в еще одно помещение и там ярко, как НЛО, светилась барная стойка. Фигура бармена как на капитанском мостике возвышалась за ней.
У барной стойки тоже множество фигур махают клешнями бармену, обнимают друг друга и приветствуют вновь приходящих взмахами клешни. Девушки сосут коктейли через трубочки, парни пьют что-то горящее разными цветами из стопок. Кажется я начинаю понимать Бога, который утомился смотреть на Соддом и Гоморру, да и спалил её нафиг. Это заведение тоже бы не мешало окропить святой водой, а потом поджечь и соли насыпать сверху. Наверно я сноб, но мне не нравится когда молодые парни и девчонки выжигают добровольно себе мозги.
А еще я слышал шелест или мне так казалось тогда, но крылья иногда мелькали. Куда же без них.
— Идешь или как? — занервничал охранник «Как там тебя зовут».
И я пошёл.
5.
Ходить по танцполу вовремя этих самых танцев ужасно неудобно. Сначала я понял что это за запах мерещился последние пару минут — запах пота. Свежего и застарелого, с молодого почти детского тела и с волосатого мужского плеча (или подмышки) и конечно духи, одеколоны, шампуни, кремы для рук и от прыщей все перемешалось в тошнотворный коктейль, который пришлось пить большими глотками.
Я лавировал как мог избегая столкновений с визжащей от счастья биомассой, но уже провонялся всем этим ароматом с головы и до носков. Чёрт, да мои носки лучше пахнут, чем воздух здесь.
Продавщицы из-за которой я сейчас не сплю нигде не видно. Мало того, что здесь темно, хоть в глаз дай, народу как тараканов ночью на кухне, так я и не знаю как она одевается, как выглядит вне работы, какая у неё прическа наконец. Не в фартуке же она тут и не в чепчике белом? А вдруг? Осмотрелся на всякий случай оттолкнув особенно резвого танцора, но нет — мода здесь немного другая, более вечерне-эротичная. Танцор споткнулся и еле устоял на ногах, но разбираться не полез, а я уже курсировал между столиками, осматривая лица.
Пришлось вглядываться в каждую деваху чуть не в упор, потому что видно плохо в этой ночной иллюминации, да и когда они накрасятся, то очень сильно меняются. Можно и не узнать. Я больше рассчитывал на то, что Катька заверещит от радости первая, встретив «такого красавчика», потому что я могу и пропустить. Женщины до и после макияжа очень сильно отличаются.
Народ веселился, пили и гуляли, на бродящего мимо столиков неадеквата, заглядывающего девушкам в глаза внимания сильно не обращали. Мало ли тут извращенцев ходит, главное что не буйный, только начнут злиться, а я уже исчезаю с их алкогольных мониторов.
Катька как под землю провалилась или уже давно покинула расположение. Столики с левой стороны я уже осмотрел и пробирался на правую, доставая телефон, чтобы опять попробовать дозвониться, когда нежные, но сильные руки подхватили за локти и закружили в танце, расталкивая окружающих. «Девушка, полегче!» — кто-то возмутился, но получил свою грязную порцию ругани и отвалил, а ко мне уже обратились другим тоном.
Я развернулся на сто восемьдесят градусов и остановился, взяв ее за ладони.
— О, привет! Мишка пришёл.
Это мурчание у нас зовется приветствием. Она была очень пьяна, товарищ-коллега из магазина продуктовых товаров. Толстуха моей мечты — «Катька — продавщица». Раскрасневшаяся, тушь потекла, помада размазалась, белое платье у шеи почернело от пота и даже на белых рукавчиках следы от грязи. Ну ничего, что пьяная — главное, что живая и смотрит с любопытством, хорошо, что не с вожделением. Сил бороться с ней сейчас у меня нет.
— Ну привет, пропажа! — кричу я, стараясь победить шум.
Катя убрала ладошки и пустилась в пляс, закусив губу.
— Ничего не говори, это жжёт огонь внутри!
Танцующие разошлись чуть в стороны, поглядывая на меня с каким-то сомнением в глазах, а коллега продолжала танцевать и запевать. Со слухом у нее проблемы, как и с голосом, но танцует так как нужно танцевать, никого не стесняясь и не замечая вокруг себя. Я так не могу — в этом деле я палка и бревно.
— Катя! — пытаюсь перекричать музыку и поворачиваюсь вслед за вращающейся девахой. — Катя! Вы нас не ждали, а мы припёрлись! А теперь и поговорить не хотите, а?
Толстуха стреляла глазками и внимательно слушала, но делал вид, что глухая.
— Короче! Не будешь разговаривать, я уйду!
И уже начал разворачиваться, когда она остановилась. Резко так замерла, что волны пошли, как после прыжка бегемота в воду с трамплина.
— Ой, ну сразу обиделся. И потанцевать уже нельзя.
«Включите нормальный музон!» — закричал кто-то и диск жокей послушался. Заиграло что-то англоязычное и очень ритмичное. Что-то про Candy Shop. Народ очень обрадовался и забыл про нас.
— Повернись-ка! К бару передом, а ко мне задом!
— Ой, не так сразу! Мы ведь ещё не встречаемся! — она округлила глазки, и, как айсберг перед Титаником, медленно прокрутилась вокруг своей оси. Я не тронул её и пальцем, просто осмотрел спину на предмет инородных тел и ничего не обнаружил.
— И что же дальше? -она кокетливо закусила палец во рту. Наверно в её воображении это выглядело опасно. Ррр.
— Где он?
— Кто?
— Ну, галантный ухажер из бара, который в музыке хорошо разбирается. Конкурент.
Она туго соображала и только таращилась на меня, хлопая глазами.
— Парень твой, где?
— Да вот же, за твоей спиной!
Резкий разворот и кулак готов лететь в стоящий за спиной силуэт. Ещё бы чуть и остановиться не
