Терри Пратчетт - Ночная Стража
– В наше время нужно быть осторожнее со словами, приятель, – сказал он.
– Да, но мама говорит, пускай сажают всяких смутьянов и психов, лишь бы нормальных людей не трогали.
«И это я? – подумал Ваймс. – Вот этот тип, у которого понимания, что происходит в обществе, как у вши?»
– Кстати, он ведь действительно чокнутый. Нам нужен такой человек, как Капканс…
«И инстинкт самосохранения, как у лемминга».
– Юноша, послушай совет. В этом городе и в это время, если не знаешь, с кем разговариваешь, лучше молчи.
– Понятно, но Капканс говорит…
– Послушай. Стражник никогда не треплется. Не говорит то, что знает. Не говорит то, что думает. Нет. Он наблюдает и слушает, учится и выжидает. Его ум лихорадочно работает, но лицо ничего не выражает. Пока не настанет момент. Понятно?
– Понятно, сержант.
– Хорошо. Кстати, приятель, ты мечом владеешь?
– Да, я ходил на тренировки.
– Отлично. Отлично. На тренировки. Просто здорово. Значит, если на нас вдруг нападут мешки с соломой, я могу на тебя положиться. А пока заткнись, держи ушки на макушке, смотри в оба и учись.
«Капканс – вот кто нас спасет, – мрачно подумал он. – Да, я в это верил. Многие верили. Только потому, что он иногда проносился по городу в открытой повозке, останавливался, подзывал к себе людей и разговаривал с ними, причем разговоры чаще всего были типа: “Так ты плотник? Чудесно! И чем ты занимаешься на своей работе?” Только потому, что он публично заявлял: мол, налоги несколько завышены. Только потому, что он махал рукой».
– Вы здесь уже бывали, сержант? – спросил Сэм, когда они повернули за угол.
– Все когда-нибудь бывали в Анк-Морпорке, юноша, – весело ответил Ваймс.
– Согласен, но мы обошли улицу Вязов по самому короткому маршруту, а я позволял вам идти впереди.
Проклятье. Вот куда могут завести ноги. Один волшебник как-то рассказывал Ваймсу о чудовищах из Пупземелья, настолько громадных, что у них в лапах имеются дополнительные мозги, «потому что команды от головы так далеко не доходят». Вот и у стражника со временем заводятся дополнительные мозги в ступнях, это уж точно.
Улица Вязов, налево к Ямам, затем снова налево на Поносную… Таким был маршрут его первого в жизни дозора, и Ваймс мог пройти по нему не глядя. Что он и сделал.
– Я хорошо подготовился, – соврал он.
– Вы узнали Неда? – спросил Сэм.
Тут Ваймс порадовался, что его ноги сами знают, куда идти, потому что мозг вдруг заполнился тревожным звоном.
– Неда? – переспросил он.
– Как раз перед тем, как вы пришли, он сказал, что помнит вас по Псевдополису, – ответил Сэм, не замечая тревоги Ваймса. – Он служил в тамошней Дневной Страже, потом перевелся к нам, решив, что здесь больше шансов продвинуться по службе. Сказал, что вы большой человек.
– Что-то не припоминаю, – осторожно произнес Ваймс.
– А вы не такой уж и большой, сержант.
– Ну, возможно, в те времена Нед был меньше ростом, – пожал плечами Ваймс, хотя больше всего ему хотелось рявкнуть: «Слушай, парень, заткнись, а!»
Но парень был не кем иным, как им самим… Тем, кто замечает малейшие детали. Обращает внимание на несоответствия. То есть он был настоящим стражником. Вероятно, Ваймс должен был гордиться собой в юности, но почему-то не мог.
«Ты – не я, – подумал он. – Вряд ли я когда-то был таким молодым. Если ты собираешься стать мной, тебе придется серьезно поработать над собой. Тридцать проклятых лет на наковальне жизни. Тебе еще предстоит их пережить».
Вернувшись в штаб-квартиру, Ваймс лениво подошел к шкафу Улик и Потерянного Имущества. На дверце висел замок, но его никогда не запирали. Ваймс быстро нашел то, что искал. Непопулярному стражнику нужно быть ко всему готовым, а он собирался стать непопулярным.
Затем он поужинал, выпил кружку густого коричневого какао, на котором работала Ночная Стража, и направился с Сэмом к тюремному фургону.
Он уже просчитал метод действия своих нынешних товарищей по Страже и нисколько не удивился, обнаружив, что те решили прибегнуть к старому трюку злорадно-неукоснительного исполнения приказов. Подъехав к первому месту сбора, он увидел младшего капрала Тренча и констебля Дрынна в компании с четырьмя угрюмыми и вяло протестующими полуночниками.
– Четверо, сержант, – доложил Тренч, лихо отдав положенную по уставу честь. – Все арестованы, сэр! Все записаны в протоколе, который я передаю вам в эту минуту, сэр!
– Отличная работа, младший капрал, – сухо похвалил его Ваймс, взяв документ. Он подписал один экземпляр и вернул его капралу. – Получишь полдня отгула на Свячельник, передавай от меня привет своей бабушке. Сэм, грузи их в фургон.
– Обычно мы задерживаем не больше четырех-пяти человек зараз, сержант, – прошептал Сэм, когда фургон покатился дальше. – Что будем делать?
– Сделаем несколько ездок, – ответил Сэм.
– Но ребята прика… подшучивают, сэр! Они смеялись!
– Наступил комендантский час, – отрезал Ваймс. – Таков закон.
Капрал Колон и констебль Букли ждали их на своем посту с еще тремя злодеями.
Одним из которых была Рози Лада.
Ваймс передал поводья Сэму, спрыгнул на землю, открыл дверь фургона и разложил ступени.
– Жаль видеть тебя здесь, сударыня, – сказал он.
– Похоже, один сержант-новичок решил показать, как он крут, – откликнулась Рози Лада голосом холодным, как айсберг.
Презрительно отказавшись от помощи, она сама забралась в повозку.
Среди задержанных была еще одна женщина, ростом пониже Рози. Она уставилась на Ваймса с отчаянной задиристостью. В руках она держала огромную корзину с рукоделием, обшитую стеганой тканью. Ваймс по привычной галантности взял корзину, помогая женщине подняться по ступенькам.
– Мне очень жаль, госпожа, но… – начал было он.
– Убери свои поганые лапы! – Она вырвала корзину из его рук и скрылась в темноте фургона.
– Э-э, ну прости, – только и мог промолвить Ваймс.
– Это Сандра Батье, – пояснила уже устроившаяся на скамье Рози. – Она белошвейка.
– Но я думал…
– Я сказала «белошвейка», – повторила Рози. – С иголками и нитками. Ее конек – макраме.
– Гм… Это типа… – хотел спросить Ваймс.
– Это типа вязания, – встряла из темноты фургона Сандра Батье. – Странно, что ты этого не знаешь.
– То есть она самая настоящая… – начал было Ваймс, но Рози захлопнула железную дверь.
– Поехали, Джон Киль. Потом поговорим.
Из темноты фургона донеслось хихиканье, тут же оборвавшееся воплем. А буквально за миг до крика раздался характерный звук, с которым острый каблучок вонзается в подъем стопы.
Ваймс с каменным лицом подписал замызганный протокол и вернул его Фреду Колону. Капрал слегка забеспокоился.
– Куда теперь, сержант? – спросил Сэм, когда фургон поехал дальше.
– На Цепную, – ответил Ваймс.
В клетке у него за спиной поднялся испуганный ропот.
– Но так же нельзя… – пробормотал Сэм.
– Таковы правила, – обрубил Ваймс. – Тебе еще предстоит узнать, зачем нужны правила, младший констебль. И нечего сверлить меня взглядом. Меня сверлили взглядом настоящие мастера этого дела, а у тебя сейчас такое лицо, словно тебе приспичило в сортир.
– Но ведь всем известно: там людей пытают, – пробормотал Сэм.
– Правда? – удивился Ваймс. – Тогда почему никто ничего не делает по этому поводу?
– Потому что там пытают.
«Ага, – подумал Ваймс, – Кажется я наконец начинаю понимать основные движущие силы этого общества».
Фургон громыхал по улицам, с соседнего места на козлах не доносилось ничего, кроме мрачного молчания, но за спиной Ваймса слышался шепоток. Среди прочего ему удалось разобрать, как Рози Лада едва слышно прошипела: «Не, с ним это не пройдет, на что угодно могу поспорить».
А еще через несколько секунд раздался мужской голос, несколько искаженный от выпивки, а еще больше – от страха, сводящего судорогой мочевой пузырь:
– Э… сержант, нам… э… кажется, мы должны заплатить штраф… э… пять долларов?
– А мне так не кажется, сэр, – ответил Ваймс, не сводя глаз с залитой дождем мостовой.
Снова донеслось отчаянное перешептывание. Потом тот же голос произнес:
– А еще у меня… э… есть красивое золотое колечко…
– Очень рад за вас, сэр, – сказал Ваймс. – У каждого человека должно быть что-нибудь красивое.
Он похлопал по карману в поисках серебряного портсигара и на мгновение ощутил скорее гнев, чем отчаяние, и скорее грусть, чем гнев. Будущее есть. Должно быть. Он помнил его. Но оно существует только в воспоминаниях, ненадежных, как мыльный пузырь, и, вероятно, столь же недолговечных.
– Э… А также я мог бы добавить…
– Сэр, если вы еще раз попробуете предложить мне взятку, – перебил его Ваймс, когда фургон повернул на Цепную улицу, – я вас сам отметелю. Считайте это предупреждением.
