Прятки в облаках - Тата Алатова
— Потому что никто, кроме вас, не может войти в этот блок общежития. А я лично помогал Зиночке Рустемовне налаживать тут безопасность — настройка на крови, самая точная.
— А вдруг химики-биологи научились подделывать кровь? — спросила Лена.
— То, что они каждый месяц меняют тебе лицо, — заметила Катя, которая всегда гордилась тем, что оставила себе настоящую внешность, — вовсе не говорит об их всемогуществе.
Лена отвернулась, явно недовольная как этим замечанием, так и тем, что последнюю, самую неудачную версию ее носа все еще не удалось починить. Маша вспомнила совет Вечного Стража попробовать искреннее раскаяние, и ей стало интересно: неужели и вправду такие бабкины байки могут сработать?
— Но ведь во все блоки есть доступ у Зиночки, — сказала Дина, — и наверняка у ректорши, и, может быть, у кого-то из преподов. У этого ворчливого секретаря-старика точно есть!
— Предполагаете, что Наум Абдуллович на семьдесят шестом году жизни начал разбавлять свои будни убийствами? — улыбнулся ей Вечный Страж. — Нет, преподавателям в студенческие общежития ходу нет. Чтобы обойти этот запрет, нужно особое разрешение за моей печатью. Зиночка Рустемовна, Алла Дмитриевна и олень Васенька, разумеется, могут на территории университета попасть куда угодно, так что, если вы где-то прячете нож, не удивляйтесь, когда его найдут.
— Олень Васенька? — спросила Вика.
— Такой прозрачный шалопай, — пояснила Аня. — Что-то вроде сгустка энергии.
— Что-то вроде, — согласился Вечный Страж. — Василий прежде был студентом, между нами говоря, и очень талантливым. Но неудачный эксперимент на стыке сразу трех дисциплин — ментальной, биологической и временной — превратили его в то, чем он является сейчас.
Все притихли, потрясенные этим откровением.
— Машка, — вдруг тонким голоском позвала Вика, — а на тебя что, прямо здесь напали?
Маша не успела ответить — снова вмешался Вечный Страж.
— Прямо в ее спальне, — сообщил он с милой гримаской, словно речь шла о пикантной шалости. Вроде пойманных в кустах рододендронов тайных любовниках.
— Значит, это все Лизка! — выпалила Вика. — Эта странная новенькая, до ее появления все спокойно было!
— Я? — пролепетал Лиза-Дымов и сложил пухлые ручки на пышной груди. Может, подглядел жест у Кати Тартышевой.
Дина хмыкнула, но промолчала.
Вечный Страж окинул Лизу долгим взглядом, на его лице проступила некая сентиментальность, да и схлынула, оставив только вежливость.
— Что ж, — резюмировал он, — одна из вас, мои милые, убийца. И я обязательно выясню, кто. От меня еще ни один душегуб не уходил, а уж я всяких на своем веку повидал, самых отчаянных. Засим позвольте откланяться, приятного вам вечера!
Он склонил голову и развернулся на каблуках с изяществом, неожиданным для человека его роста.
И ушел, оставив за собой смятение.
— Я не буду спать с ней в одной комнате, — прошипела Вика, с яростью глядя на Лизу-Дымова.
— Маш, на тебя правда, что ли, напали? — спросила Аня.
Арина захлопала дверками шкафчиков в поисках заначки спиртного.
— Напали, — угрюмо ответила Маша. Раз уж Вечный Страж решил не рассказывать про фантазии, выпущенные на волю менталистами, то и она не будет. — Только до того, как Лиза к нам перевелась.
Потеряв такую превосходную жертву, Вика моментально сдулась и надулась.
— Где это случилось? — спросила Катя в восторженном ужасе. Можно было к гадалке не ходить: она посвятит своим переживаниям целую поэму.
— В нашей комнате, — сказала Маша, — на моей кровати. Кто-то пытался меня зарезать, но… я видела только лезвие, а лица не разглядела. Все очень быстро случилось.
— Резали-резали и недорезали? — скривила чувственные губы Дина.
— Это горлицы, — пробормотала Маша. — Мамина вышивка на постельном белье. Фамильная защита.
По правде говоря, она только подозревала, что горлицы были непростыми. Кажется, они каким-то образом сообщали маме, сладко ли спалось ее дочери, но вряд ли были способны спасти от убийцы. Однако нужно было объяснить неудачность покушения, а Вечный Страж не оставил никаких инструкций.
— Но ведь теперь за тобой все время приглядывают, — подсказал Лиза-Дымов.
— А? А, да. Иван Иванович… ну, Вечный Страж, он гарантировал, что меня будут все время охранять.
— Кто? — Лена заозиралась вокруг, словно ожидая увидеть гвардейцев с пиками или вооруженных телохранителей.
Если бы Маша знала! Она вообще врать не умела!
Поэтому оставалось только напустить загадочный вид и многозначительно повести глазами. Мол, сами понимаете, тайна и все такое.
— Это полный бред, — уверенно и спокойно проговорила Аня. — Маш, ты же не всерьез подозреваешь кого-то из нас? Наверное, какой-то псих смог взломать защиту и тайно проникнуть в нашу комнату. Надо поставить засов покрепче, вдруг этот псих вернется. Мы что-то такое проходили на механике, я посмотрю конспекты.
— Люди способны на все! — провозгласила Катя Тартышева. — В каждой душе есть место тьме!
— Да господи, — Дина зевнула, — ну кому понадобилось убивать Рябову.
Вика вскочила и вцепилась в Арину, которая как раз сосредоточенно капала себе в чашку густую жидкость из маленькой бутылочки:
— Ты сказала, что не против, если я переберусь в вашу комнату!
— Да, но Катька не хочет, — напомнила Арина рассеянно.
— Не оставляйте меня в комнате, куда вламываются убийцы, — взмолилась Вика.
— Мне нужен простор для творчества, — отказалась Катя. — По-твоему, я смогу отдаваться творческим порывам в переполненном помещении? Нет-нет, ни за что. Аринка хотя бы тихая, а у тебя, Вика, рот не закрывается никогда. В жизни не видела таких болтушек.
— Я буду молчать!
— Предаст тебя тело, предаст тебя разум, — забубнила Катя, — и рот твой предаст, и язык, и… и…
В поисках рифмы она перешла на неразличимое жужжание.
— Я пойду спать, — виновато и устало сказала Маша. Ей было неловко, что из-за нее столько суеты и что Вика испугана, а девчонки взбудоражены. Как ни крути, но невозможно всерьез поверить, что одна из них планировала убийство. Это были вещи из параллельных вселенных. В одной девчонки галдели на кухне, в другой нож вонзался в грудь.
Никаких пересечений.
— Простите меня, — добавила Маша, и Лиза-Дымов посмотрел на нее с изумлением. — Я не хотела доставлять вам столько хлопот.
— Но теперь я не смогу
