Хранитель кладов - Андрей Александрович Васильев
— Последнее сомнительно, — я прикинул, не охаметь ли вконец и не усадить ли ее к себе на колени, но решил, что это уже перебор. Нет-нет, никакого сексуального влечения, просто я уже выбрал ту линию поведения, которой стану придерживаться, и теперь добавлял к ней мелкие штрихи. — Да и вообще весь наш разговор сейчас напоминает все те же русские народные сказки. Узнал Иван-царевич про яблоки молодильные, сел на коня и поскакал. Куда, в какую сторону, откуда он дорогу знал — не суть, главное, что через пару строчек он уже через забор в сад лезет. Да, мне снилось три украшения, да, их цапнула чья-то волосатая лапа — и только. Ты меня, которого в лицо видела, найти не могла, даже подключив свои способности и, полагаю, кое-кого из госслужащих в погонах. А тут просто побрякушки, просто рука. Ерунда это все.
— Послушай меня, Валера, — Стелла вдруг сама взяла и села ко мне на колени, закинув руку на шею. От нее пахло терпкими духами и еще чем-то неуловимо знакомым, — давай сразу договоримся вот о чем. Первое — я не желаю слышать слово «не найдем». Найдем, у нас выбора нет. Второе — не следует выдавать мне информацию дозированно. И не надо думать, что есть детали, которые мне не следует знать. Мы в одной лодке, по крайней мере до двадцать седьмого сентября. Все, что знаю я, будешь знать ты, и наоборот.
— Все не расскажу, — заявил я. — На кой тебе информация о моих детских заболеваниях? Или о том, почему я в армию не пошел?
— Послушай меня внимательно, — ее губы оказались совсем рядом с моим ухом, — и уясни раз и навсегда. Если из-за твоего раздолбайства мне придет конец, то я тебя с собой утащу обязательно. Даже не сомневайся. Клянусь книгой Вед, клянусь Луной и той душой, которой у меня нет, так и случится. Я оттуда вернусь, если что, и все равно тебе горло перегрызу. Я ведьма, мне терять нечего. Вся моя жизнь — тут, а там я буду платить за то, что здесь натворила, так что на прощение не рассчитывай.
Вернется. Перегрызет. Шутки и правда кончились, тут уже без дураков.
— Хорошо, — сменил я тон, спихнул ее с колен, встал и подошел к столу. — Будь по-твоему. Я карандашик с бумажкой возьму?
— Возьми, — разрешила Стелла, закинула руки на спинку дивана и потянулась так, что единственная пуговица на пиджаке чудом не оторвалась. — Порисовать решил, маленький?
— Что-то вроде того, — я уселся за стол. — Не знаю, как это нам поможет, но…
— Вот теперь мы начали деловой разговор, — Воронецкая склонила голову к плечу. — Наконец-то. Да, ты не знаешь, что это за украшения. Я, скорее всего, тоже, антиквариат и магические предметы не мой профиль. Но мы в Москве, мальчик, а тут кого только нет. Если есть желание, то можно узнать все и обо всем, были бы знакомства, связи, деньги или то, что их заменит. Я знаю многих, многие знают меня. Поищем — найдем, главное — понять, что ищем. Так что там за рука была?
— Короткопалая, волосатая, с перстнями на пальцах, — ответил я, орудуя карандашом. — Хорошие такие перстни, дорогие. Один с алмазом, другой с рубином.
— Это рука того, кто сейчас владеет предметами, — уверенно заявила Стелла. — Лучше бы ты лицо увидел.
— А в идеале — адрес того дома, где сей таинственный незнакомец обитает, — огрызнулся я, подавив в себе желание назвать ее «мисс Очевидность». — Что показали, про то рассказал. И на том спасибо.
— Уж и помечтать нельзя, — возмутилась ведьма. — Я женщина, мне свойственен полет фантазии.
— Тоже верно, — согласился я. — Вот еще вопрос. Ну, найдем. А что после? Как мы их заберем? Сразу предупреждаю: с законом в конфронтацию вступать не буду, даже ради сохранения твоей жизни!
— А своей? — с ехидцей поинтересовалась Стелла.
— Если вопрос будет стоять так, что или я, или кто-то другой, то да. А если ситуация нейтральна, то нет.
— Не надувай так щеки, тебе это не идет, — попросила меня ведьма. — Хорошенький ведь мальчик, а как «фыр-фыр» начинаешь делать, то сразу на жабу становишься похож. И раньше времени не думай о том, что будет после. Потом наступит потом, ясно? Давай смотреть на то, чем мы займемся, как на некий деловой процесс. Бизнес-план мы уже составили, сейчас определимся с направлением работ, а после перейдем к чему?
— К чему? — поднял я на нее глаза. — Стелла, я не коммерсант ни разу. Я госслужащий, а в дипломе о высшем образовании у меня запись «архивист». Я не знаю, что там идет дальше. Видимо, поиск чиновника, который обеспечит правовое прикрытие?
— К маркетингу мы перейдем, неуч, — ведьма встала с дивана. — Ну, нарисовал уже? Показывай мне свои шедевры, Ван Гог доморощенный.
— Сама ты… — беззлобно ругнулся я. — Сейчас. Пять сек — и готово.
— Он еще и язык высунул! — всплеснула руками Воронецкая. — Великая Мать, с кем я связалась? Детский сад — штаны на лямках. Давай сюда!
Я протянул ей два листка, на которых как мог изобразил то, что видел во сне.
— А недурственно, — одобрительно произнесла ведьма. — Художественная школа?
— Два года, — признал я. — И мама учила, она художница. Ну, была когда-то.
— Вполне, вполне, — Стелла склонила голову к плечу, похоже, это у нее привычка такая. — Да, ты прав, это вещи очень старые.
— Ты с ними сталкивалась? — оживился я. — Скажи, что да!
— Мы договорились вроде друг другу не врать, потому — нет, не сталкивалась. Но ритуальное письмо я ни с чем не перепутаю. И еще, я про такие браслеты читала. В некоторых славянских племенах в совсем уж старые времена их вручали юношам после того, как они проходили испытания, эдакую инициацию, введение в основной состав, так сказать. Ну, до них ты мальчик, после — мужчина и воин. Если, разумеется, не оплошаешь. А поскольку тут золото, то, выходит, браслет этот не меньше, чем сыну главы рода принадлежал.
— Стелла, у них в те времена демократия была, — поправил я ведьму. — Пусть немного дикая, но все же. Глава рода да и князья из ранних — первые из равных, но не более того. И к золоту отношение было не настолько трепетное, как сейчас.
