Лик Черной Пальмиры - Владимир Николаевич Васильев
Минуты три оба простояли, листая страницы. Лайк, найдя действительно понравившееся ему место, одобрительно цокнул языком, покачал головой и произнес вполголоса:
– Хорошо!
Черный невольно покосился на обложку. Увидев, что это Заров, он презрительно скривился, словно в обеденной тарелке поверх гарнира узрел жирного земляного червя.
– Не читали? – вполне по-дружески обратился к нему Лайк. – Отлично пишет!
– Эту малоинтеллектуальную муть пусть москвичи читают, – высокомерно отозвался тот.
Лайк довольно улыбнулся. Вот и повод для пикировки!
– Ай-яй-яй, – укоризненно покачал головой киевлянин. – А ведь в определенных кругах за подобные слова можно и того… по рыльцу схлопотать. Впрочем, тексты Зарова действительно не для первого встречного.
Черный медленно поставил книгу, которую до этого держал в руках, на полку и столь же медленно повернулся к Лайку.
– Схлопотать? – спросил он вкрадчиво и нехорошо улыбнулся. Хищно как-то, по-злодейски.
И почти сразу ушел в сумрак. По-своему – не целиком, а лишь частично, как нормальный Иной при легком мимолетном воздействии. Похоже, это была его обычная манера.
Лайк, естественно, давно уже был закрыт, дабы напоминать обычного человека. Он глядел на Черного в демоническом обличье именно так, как тому хотелось бы, с ужасом и паникой, но на самом деле с трудом удерживался от смеха, настолько нелепо и по-дурацки выглядели действия нелюбителя текстов Зарова.
Впрочем, будь на месте Лайка обычный человек или даже слабенький Иной, ему бы не поздоровилось. Черный вознамерился выпить жизненную энергию жертвы – похоже на то, как это делают вампиры. Только без всякой крови – голая биоэнергетика. Лайк видел, что подпитка Черному не нужна, сыт под завязку, а запасать энергию впрок умеют далеко не все Иные. Этот определенно не умел. Он собирался выплеснуть ее вовне, отчего наверняка пострадали бы многие окружающие, которых нелегкая занесла в отдел фантастики именно в этот момент.
Симонов и Ираклий исподтишка наблюдали, каждый со своей стороны, готовые в любое мгновение вмешаться.
«Ну ладно, дитя, – подумал Лайк. – Хочется тебе покуражиться – куражься какое-то время».
После чего соорудил нехитрый силовой контур, в кругах Иных именуемый Кольцом Горменгаста. Суть его состояла в том, что сильный маг черпал энергию из нижних слоев сумрака, отдавал ее как свою, а все, что выплескивалось, – отводил опять же в сумрак, в нижние слои.
Черный питерец толком не знал даже первый слой сумрака, а о существовании нижних, похоже, вообще не подозревал. Неудивительно, что он ничегошеньки не сообразил. Просто начал тянуть энергию, принимая ее за жизненную силу жертвы.
Однако далее события принялись развиваться в неожиданную сторону. Не успел Черный впитать и выплеснуть хоть сколько-нибудь, откуда ни возьмись вынырнул Светлый. Откуда-то из-за стеллажей, словно прятался там, притаившись на нижней полочке.
– Ночной Дозор Санкт-Петербурга! Всем выйти из сумрака!
Голос был тонкий и срывающийся, как у подростка.
Именно в этот момент Лайк очень тонко изобразил случайный прорыв неинициированного Иного – провал в сумрак, вопреки команде Светлого. Именно там, в мире серого полумрака и раскатистых звуков, глава киевлян впервые встретился взглядом с демоном-питерцем. Тот глядел малость растерянно – во-первых, из-за появления Светлого, во-вторых, из-за того, что недавняя жертва неожиданно оказалась его родней.
Симонов уже решил было вмешаться, но тут фигура Светлого вдруг скомкалась, будто промокашка, и очень знакомо ухнула слоем ниже. Безошибочно угадывался почерк Ларисы Наримановны.
А Лайк словно только того и ждал – вывалившись из сумрака, потный и взлохмаченный, он невольно увлек за собой и Черного.
– Бежим! – рявкнул Лайк, дергая его за рюкзачок.
И Черный подчинился стадному инстинкту – как и всякий простофиля.
На входе их едва не повязала охрана, но бдительные рамочки не засвистали тревожно, да и Ираклий с Симоновым малость поспособствовали, прикрыли шефа. Лариса Наримановна так и не показалась.
С Невского они сразу же свернули, некоторое время неслись по тротуару, чудом не сбивая с ног опасливо жмущихся к стенам прохожих. Потом юркнули в первую попавшуюся подворотню.
Только там, в грязном и мокром питерском дворе, Лайк позволил себе перевести дыхание.
– Дьявол! Что это было? Что все это значит? – очень натурально прохрипел он в сторону Черного и опасливо зыркнул на собеседника.
Тот многозначительно помолчал и неожиданно торжественно ответил:
– Похоже, ты – один из нас. Из избранных.
– Из кого? – Лайк вопросительно заломил бровь, в душе хохоча.
Питерец покровительственно положил Лайку руку на плечо:
– Я не могу сейчас говорить. В свое время узнаешь. Приходи завтра вечером, часов в десять, на набережную Фонтанки у Египетского моста. Тебя встретят. И ничего не бойся – очень скоро бояться будут тебя.
– Это напротив гостиницы, что ли? Здоровой такой?
– Да, напротив «Советской». Только на противоположной стороне Фонтанки.
– А что там?
– Я же говорю – узнаешь. Все, мне пора. Приходи обязательно.
Черный суетливо окутался тенью и ушел в стену. Все-таки странно он погружался в сумрак. Как-то топорно и неумело.
Лайк некоторое время тупо глядел на шероховатую штукатурку в месте, где питерец исчез, потом вздохнул и закурил, прикрывая огонек ладонью от назойливой мороси.
Ираклий с Симоновым позволили себе показаться лишь спустя пять минут.
Лайк дымил «Лаки Страйком» и пребывал в раздумьях.
– Ну как? – осведомился нетерпеливый Симонов.
Ответил Лайк далеко не сразу. Сперва малость подымил.
– Сносно. Поймайте машину.
– Там на улице Лариса Наримановна в «Лянче» дожидается.
– Так чего мы стоим? – удивился Лайк. – Пошли!
В подворотне нестерпимо воняло мочой – почему-то в запале бегства Лайк не обратил на это внимания. Только сейчас, когда все мало-мальски улеглось.
Помимо ведьмы, на заднем сиденье «Лянчи» обнаружилась некая потная и взъерошенная личность, в которой без труда опознавался незадачливый дозорный из Светлых. Симонов и Ираклий, словно пара торпед из гангстерских боевиков, сели в машину с двух сторон и зажали его между собой. Лайк, хоть и был боссом, любил ездить впереди, если только не на лимузине с Платоном Смерекой.
– Выбрала же ты машину, Лариска, – фыркнул Лайк. – В этом городе не дороги, а кошмар неизбывный, выбоина на яме и канавой погоняет. Ходовую побьешь.
– Не журчи, шеф, – весело ответила ведьма. – Тачка заговоренная.
Лайк многозначительно хмыкнул.
– Слушаю я тебя, Лариса Наримановна, и поражаюсь. Вроде почтенная женщина, умудренная годами и разве что сединами не убеленная. Откуда этот тинейджеровский жаргон?
– А мне плевать, – так же весело ответила ведьма. – Я молода. Моложе даже этого сопляка – если захочу. Думаешь, с Бахтеревым или Джованни я общаюсь посредством подобного жаргона?
– Ну для
