Адовы - Степан Александрович Мазур
— Чердачный?
— Да! Я «шсе» только с трудом выговариваю. С тех пор, как с крыши упал и повелось, — он вздохнул и снова гордо заявил. — Но мы среди домовых самые мастеровые! Нам только дай чего подлатать.
— Так чего ты там сидишь? Спускайся, — предложил оборотень. — Знакомиться будем. Мы обиды монстрам не причиним. Сами все монстры. Оборотень, медведь, демонёнок, проклятье и прочие.
Чердачный повис на длинных руках на люстре, покачался и спрыгнул вниз:
— Монстры, знашит? Это дело! Но пошто безобразнишаете? — погрозил он кривым пальцем хозяевам. — Я тут всё строю-обустраиваю, знашит. А всякие тут… приходят. — Он хотел сказать «люди», но, окинув новых жильцов взглядом, твёрдо заявил. — не монстры вы, а нелюди! Ломают всё, а мне шинить потом.
Тут он указал пальцем на пролом и добавил победоносно:
— Ваша же работа, а? Ну, а? Ну а-а, же?
— Наша, — гордо ответил Михаэль.
— А вы, значит, специалист по ремонту? — заметила вампирэсса.
— В семнадцатом поколении, — чуть поклонился чердачный вместо того, чтобы показывать сертификаты и дипломы. Как поступили бы люди.
— Как мило! — улыбнулась Блоди. — Мы как раз искали кого-нибудь мохнатого и рукастого. Для… всякого.
— А вы, значит, специалисты по ломанию, — проворчал чердачный. — Да тут всяким не огранишится! Работы не пошатый край.
Он расхаживал по комнате, нарезая круги. Рост у него был невысокий, около метра, да ещё и сутулился сильно из-за горба. То не изъян. То профдеформация, чтобы головой не биться и много не суетиться. Всё — по делу.
Адовым чердачный сразу понравился. Было в нём что-то такое ворчливо-непостоянное. Такого не хватало в необычной семье так же, как деда.
«Главное, что существо дела», — прикинул оборотень: «А значит, по духу подходит!».
— Как звать? — спросил Михаэль, сменив гнев на милость.
Одно дело идти в бой за честь семьи с существами покрепче. И другое — драться с теми, кто ниже сына.
— Топот.
Голос чердачного был довольно низким из-за небольших габаритов тела, но в то же время достаточно твёрдым, чтобы назвать детским. Всё-таки возраст.
— А ты неплохо справляешься с молотком, — приметил Михаэль. — Поможешь мне выложить камин, Топот?
— Камин? Вы што с ума сошли? — в удивлении переспросил чердачный и тут же добавил. — Тогда я с вами пойду!
— Почему это? — удивилась такой постановке вопроса вампирэсса.
— Так как эта мысль мне нравится, — добавил чердачный. — Но зашем помогать? Я сам выложу. Ты, громила, кирпиши только принеси. И цемент. И песка не забудь. И замазку. Обои, опять же, неси, клей обойный. На соплях, знаешь ли, плохо держится. Я сколько раз пробовал — не тот эффект.
Михаэль кивнул и расстелил на полу мешок с костьми. Ремонт ремонтом, но про учителей забывать не следовало.
— А это что? — не понял чердачный. — В цемент перемалывать будем? Или вы камин из костей хотите?
Пудель, улучшив момент, подхватил кость и рванул с ней к выходу. Но Мара ловко запрыгнула на него и перехватила попытку вандализма.
— Дарья Сергеевна учит считать! — заявила доселе молчащая девочка. — Дарья Сергеевна должна быть вся!
Довольная собой, она вывернула косточку из пасти пса.
— Что ещё за Дарья Сергеевна? — спросила Блоди, но глава семейства уже достал из недр дивана старую ритуальную урну.
Позаимствовав у чердачного молоток, Михаэль принялся долбить по костям, действительно перемалывая их на глазах в труху.
— О, это долгая история, — отметил супруг. — Давай лучше сразу к делу.
И он принялся долбить.
Вскоре в стену со стороны бабы Нюры стучала клюка, доносились крики:
— Да сколько можно, ироды⁈
Стучали и в пол соседи снизу. Симфония добавлялась и по трубам, и по батареям. Но Михаэль не успокоился, пока не перемолол все кости в муку и не собрал её в ту самую урну.
Лишь после этого он вернул молоток Топоту и, прокашлявшись, произнёс:
— Блоди, ужас дней моих, не могла бы ты воспользоваться своим даром и призвать духа к нам на службу? Прах по случаю перед твоими ногами, любовь моя.
— Духа? — Блоди приподняла одну бровь. — О, мой гот! Ты уже успел кого-то убить без меня? Как не стыдно заниматься самодеятельностью? Мы же — семья! У нас не может быть секретов друг от друга.
— Я с радостью убил бы кого-нибудь для тебя, — спокойно ответил супруг. — Но увы и ах, это случилось ещё до нас!
Мара рядом заявила:
— Хочу, чтоб Дарья Сергеевна учила меня считать!
— Кого считать? — спросила мать.
— Конечно же, трупы врагов! — подпрыгивая рядом с урной, радостно заявила девочка.
— Ну, хорошо, — кивнула Блоди. — Тогда попрошу освободить помещение для ритуала.
Все переглянулись.
Вампирэсса сделала характерный жест руками, будто желала вымести из комнаты домочадцев:
— Шнеля, шнеля! Побыстрее, пожалуйста, кто не понимает майн язык… Даймон, искупай сестру.
— Зачем?
— Просто займи чем-нибудь наша маленькое проклятье, чтобы не вмешивалась. Ферштейн?
Демонёнок с сестрой ушли в ванную. А Михаэль улыбнулся. Акцент в Блоди проявлял себя не часто. Но почти всегда, когда вспоминала о прошлом.
Сейчас он готов был поспорить, она вспоминала свою дружбу с ковеном из Берлина, где с подругами-ведьмами вместе обсуждали паучью диету или то, как плохо были одеты духи прошлых эпох.
Едва Блоди приступила к делу, как снова раздался настойчивый стук. Теперь уже в дверь. Не обратив внимания, она взяла урну и принялась сыпать прах прямо на пол, выводя рунические знаки.
Хорошо поставленным голосом вампирэсса читала заклинание на распев. Голос у неё был красивый и глубокий, бархатное меццо-сопрано, от которого дрожали стекла, животные и соседи, что враз перестали стучать.
Однако, в дверь вновь настойчиво постучали.
Михаэль покинул ритуал, вышел и коридор и чуть приоткрыл дверь, желая выпроводить незваного гостя… пока жив.
Он не знал, что за дверью его ждёт кара в виде разгневанной бабки. Михаэль вдохнул полной грудью. От старушки крепко пахло корвалолом, и кортизолом. Гормоны гнева пропитали её всю.
Магия и ритуалы Нюре были до лампочки. Соседка тут же сунула трость в щель, чтоб её так просто не выставили. И уже собралась высказать всё, что думает о переселяющихся со всеми их звуками. Участкового-то новоприбывшие вывели
