Дядя самых честных правил 10 - Александр Горбов
Глава 10
Базар
В вечерних сумерках четырёхмачтовая тартарона «Юная Амелия» вышла из порта Неаполя и понесла нас на юг.
— У меня самый быстроходный корабль на этом побережье, — безбожно хвастался Роспильози. — «Амелия» долетает до Туниса меньше чем за двенадцать часов при попутном ветре. Я обгонял османские фрегаты, а это вам не купеческие полакры.
Он устроил нам целую экскурсию, показав в том числе орудийную палубу. Тартарона несла тридцать пушек на боевых деланных Знаках. На корабле был свой неплохой оружейник, который содержал их в идеальном порядке. Кроме того, в команде у Роспильози имелись два мага с Талантами — бастарды, как объяснил он, не прижившиеся в семьях отцов.
— Можем отбиться от любого военного судна, — с гордостью сообщил Медведь, выпятив грудь, — если оно попытается нас задержать.
— И от пиратов?
Он хитро улыбнулся.
— Смотря от каких, брат. Я ведь тоже в некотором роде пират. Формально я состою в трёх морских братствах — плачу ежегодную долю в общий котёл и свободно плаваю от Танжера до Бейрута. А всякая мелочь не рискует пробовать на зуб мою «Амелию».
— Удобно ты устроился.
— Пришлось, — он развёл руками, — жизнь заставила. Впрочем, я не жалуюсь: с детства обожаю море и воевать, а здесь эти две любви сошлись вместе.
И Медведь улыбнулся, как человек, нашедший своё место в мире.
— А теперь нас ждёт ужин от лучшего повара Неаполя. Специально заказал у него самые изысканные блюда — вам ещё не скоро придётся отведать что-то подобное.
Ужин и вправду оказался не хуже любого великосветского обеда, который мне довелось посетить. Роспильози на этот раз развлекал нас байками о своих морских приключениях: как обманывал османов, заводил дружбу с пиратами и возил контрабанду во Францию. Судя по лакунам в повествовании, он щадил чувства Тани и вымарывал из рассказа все кровавые подробности. Но угадать, что за моменты он опустил, было несложно, а моя фантазия дорисовала все недостающие детали.
— А теперь, синьоры и синьорины, я хочу показать вам самое потрясающее зрелище в мире. Прошу за мной!
Он отвёл нас на ют и указал на море за кормой.
— Закройте глаза, сосчитайте до десяти и посмотрите на звёзды и море. Поверьте, вы никогда не забудете это.
Луна ещё не взошла, и небо казалось чёрной бездной, на которой особенно ярко горели звёзды. Бесконечная дорога Млечного Пути тянулась от одного края горизонта до другого. А под ним была не менее тёмная бездна моря, на глади которой загадочным зеленоватым светом мерцали длинные полосы, будто мазки художника-великана. И можно было перепутать, где верх, а где низ, потому что две темноты, неба и моря, словно переливались одна в другую.
— Иногда мне кажется, — тихо-тихо произнёс Медведь, — будто я веду корабль через великую пустоту, прокладывая курс между звёздами. Мне чудится такое, что никому из людей и не снилось. Атакующие диковинные корабли, пылающие над красной звездой. Мерцающие лучи небесного света, разрезающие мрак у огромных сияющих ворот. Но эти видения исчезают, как слёзы под дождём, и мне остаётся только бороздить моря и смотреть на звёздное небо.
Я не стал его ни о чём спрашивать. Есть, знаете ли, такие темы, которые невозможно обсуждать вслух ни с одной живой душой. У меня ведь тоже найдётся кое-что, о чём я молчу и стараюсь даже не думать. Вот пусть и лежат эти скелеты в самом тёмном шкафу до своего срока.
* * *
— Мне говорили, ты мастак играть в карты, центурион Деметрио, — поинтересовался Медведь, едва мы вернулись в кают-компанию.
— Даже не уговаривай, — Киж выставил перед собой ладони, — я не играю с друзьями Константина Платоновича. Очень неудобно получится, если в конце плавания корабль вдруг станет моим.
Роспильози расхохотался.
— А ты самоуверен, центурион! Не беспокойся, я никогда не ставлю на кон свою «Амелию». Будем играть только на наличное золото, никаких залогов и расписок.
— Согласен, — быстро выпалил Киж, — минимальная ставка три золотых дуката.
— Годится! — Роспильози также быстро ответил, будто боялся, что «жертва» сорвётся с крючка. — Эй, там! Принесите мне карты!
Эти двое уселись за стол, и через пять минут до них уже невозможно было достучаться. Так что мы с Таней пошли в свои каюты спать, а Диего отправилась на палубу любоваться морем. Всё оставшееся плавание Роспильози не вылезал из-за карточного стола, прерываясь только на короткие перекусы, сон и корабельные дела. Киж же выглядел как кот, обожравшийся сметаной и собирающийся слопать ещё столько же.
Мой камердинер Васька за один вечер успел сойтись накоротке с командой корабля, хоть и не понимал ни слова по-итальянски. А на следующий день с неподдельным интересом взялся учиться ставить паруса и прочей морской науке. Как он мне сказал:
— С вами, Константин Платонович, никогда не знаешь, куда занесёт на следующий день. Вдруг да пригодится в жизни?
Мурзилка всё плавание провёл в моей каюте, практически не просыпаясь. Море он не одобрял совершенно, и только необходимость заставила его подняться на борт корабля.
А вот мы с Таней воспользовались появившейся прорвой свободного времени и занялись тренировкой Талантов. Предупредили Медведя и, когда на горизонте не было других кораблей, запускали огненные всполохи над морем. Но не просто так, а на дальность. В таком упражнении важна не сила Таланта, а умение создавать аккуратные плетения. Чем плотнее будут нити, чем меньше паразитной силы, тем дольше проживёт заклятье, прежде чем сделает «пш-ш-ш-ш».
В очередной раз, когда её всполох рассеялся раньше моего, Таня разозлилась. Выхватила small wand, одним движением выписала Знак Огня и запустила его над волнами. К её удивлению, деланная фигура не просто обогнала мой всполох, но и пролетела раза в три дальше.
— Костя! Чего это он⁈
— Чему ты удивляешься? Деланное волшебство более энергоэффективно. Посмотри на всполох — он даже по форме напоминает Знак Огня. Но структура у него рыхлая, много эфира тратится впустую, рассеиваясь и превращаясь в перегар.
— Значит, деланная магия совершеннее?
— Не сказал бы. За всё приходится платить. Таланты платят огромным расходом силы за быстроту создания заклятий. Деланные маги — временем и гибкостью за сверхэффективность.
Таня задумалась, переваривая мои слова.
— А можно ли их объединить? Чтобы сразу и
