Погасшие следы - Евгений Прядеев

Нет, Мария Васильевна не считала, что кому-то и в чем-то сейчас обязана. Ну да, плачет женщина, да горе. Но за долгие годы жизни ведьма видела много слез и много страданий, так что ещё одни явно не могли серьезно тронуть её душу.

Возможно, встать и уйти сейчас было бы наиболее оптимальным выходом из ситуации, если бы только не один нюанс.

Девочка. Похищена маленькая девочка. Несмотря на происхождение, Мария Васильевна крайне негативно относилась к жертвоприношениям и другим смертоубийствам. А здесь ребенок. Беззащитный крохотный человечек, не успевший сделать в этом мире ничего дурного и несущий только бесконечное счастье.

Мимо такого Мария Васильевна пройти не могла. Да и не собиралась.

— Пойдем! — решительно взяла за руку женщину Мария Васильевна.

— Куда? Зачем? — неуверенно встала со скамейки Лепешкина, вновь искривив лицо в плаксивой гримасе. Горе придавило хрупкие женские плечи, но ведьма все равно считала поведение матери неправильным. Пропал её ребенок! Надо действовать! Неважно как, но не сидеть на попе, увлажняя окружающее пространство. Плакать никогда не поздно, а сейчас ещё есть шанс, что девочка найдется живой!

— Вставай, я тебе говорю! — уже абсолютно неласково дернула за рукав Лепешкину Мария Васильевна. — Пойдем к людям, которые возьмутся искать твою дочь. Реально искать, а не для галочки.

Глава 8

Латунин

Здрасьте приехали.

Вот уж кого Латунин никак не ожидал увидеть, так это бабушку Александры. Хотя сам Латунин так и не смог привыкнуть к тому, что его нанимательница называет эту женщину ласковым и даже нежным словом «Бабуля!»

Петрович в присутствии Марии Васильевны всегда напрягался и непроизвольно искал заряженный пистолет за поясом. Казалось бы, причин для подобного поведения у Латунина быть не должно. Наоборот, он и без дополнительных объяснений понял, кому именно обязан спасением жизни после ранения, однако чувство опасности всё-равно перевешивало чувство благодарности.

Вот и сейчас. Маленькая сухонькая старушка без тени страха орет на мордоворотов, каждый из которых, минимум, вдвое больше её и ни капельки не сомневается, что имеет право на подобное поведение.

— Что встали? Плохо слышно? Кому именно мне ещё раз повторить нужно?

— Мария Васильевна, здравствуйте! — растянул губы в улыбке Максим. — Давайте обойдемся без угроз и попробуем просто разобраться в ситуации. Мы никуда не уйдем просто так. В конце концов, у нас претензии не к вашей внучке, а её знакомому. Мы в своём праве, а значит вы тоже обязаны уважать закон.

— Я? Закон? — к удивлению Петровича, Мария Васильевна восприняла сказанное, как величайшее оскорбление в свой адрес. — Мальчик, ты кто такой, чтобы указывать мне, что я обязана? Тебя отец в детстве, наверное, порол недостаточно? Или наоборот, случайно последние мозги из ушей вытряс? Это мой город, и мне решать, кто и в каком праве.

— Подождите, подождите! — замахал руками оборотень. Латунин с удивлением понял, что юноша боится старушку и сопротивляется только из упрямства. — Давайте действительно позвоним отцу и постараемся прийти к какому-то договору. Этот человек должен нам денег. Я не могу уехать просто так.

— Не просто можешь, — улыбка старушки больше напоминала оскал хищника перед сытным обедом. — Ты сейчас сядешь и уедешь. А затем я с твоим отцом сама выясню, с какой радости ты к моей внучке клинья подбиваешь.

— Я ничего не подбиваю, — возмутился юноша. — Она вообще нас не интересует. Отдайте нам вот этого человека и мы уедем.

— Это! — палец ведьмы уперся в молчавшую до сих пор Саньку. — Моя внучка!

Сама старушка неотрывно смотрела прямо в глаза оборотня, который переминался с ноги на ногу перед сухонькой старушкой, но тем не менее, не отводил взгляда.

— А это! — теперь палец указал на Петровича. — Мой хороший знакомый! Поэтому никто и никого вам не отдаст! Сели в машину и свалили! Быстро!

— Уважаемая, а что так дерзко? — подал голос один из подручных Максима. — Мы не шавки подзаборные, чтобы так с нами разговаривать. И это не ваш город, я вообще про вас никогда не слышал. Максим, что происходит? С какой радости мы должны слушать бред этой бабули?

Лицо оборотня исказила такая гримаса, что на него даже смотреть стало больно.

— Мария Васильевна, он не со зла, — затараторил Максим, — простите его! Мы сейчас уедем!

Он повернулся к приятелю и заорал на всю улицу!

— В машину! Быстро!

— Теперь уже поздно, — услышал Петрович негромкий голос своей начальницы, но поинтересоваться, почему именно поздно, не успел.

— Ах, значит, шавки… — буквально пропела Мария Васильевна, совершая в воздухе пассы руками. — Ну шавка, так шавка.

— Мария Васильевна, не надо, — перекосило Максима. — Я же извинился. Мы сейчас уедем. Не надо!

Лицо оборотня при этом само собой покраснело, а руки непроизвольно начали почесывать шею и затылок.

— Мария Васильевна! Он по глупости! Простите нас! — теперь юноша выглядел откровенно испуганным, а ведьма, наоборот, довольной и удовлетворенной.

Петрович увидел, что оборотень начинает натуральным образом чесаться, так же, как и его приятели, причем зуд, судя по всему, не утихает, а с каждой секундой только усиливается.

— Почесуйки, — вновь негромко прокомментировала Александра. — Чесаться будет жутко, пока душ с мылом не примут. Меня так однажды бабуля за пиво наказала.

— Мда уж, — только и смог вымолвить Петрович. Ну и семейка. Будем надеяться, ему никакую чесотку подкидывать не будут.

— И следующий раз думайте, шавки, на кого и когда можно пасть открывать, — подытожила Мария Васильевна. — А теперь сели и уехали. Чем дольше вы будете находиться рядом со мной, тем дольше вас чесотка не отпустит.

Ведьма с явным удовольствием проводила взглядом машину оборотней, а затем повернулась к Саньке и Петровичу.

— Я даже спрашивать не буду, где вы умудрились с этой семейкой пересечься. Александра, я много раз говорила тебе, что надо быть аккуратной и разборчивой в знакомствах. Сегодня я оказалась рядом, причем, случайно. А что завтра? Я не хочу потерять единственную внучку, тем более, из-за её же собственной глупости.

— Мария Васильевна, — немедленно вмешался Латунин. — Мы вам очень благодарны, но Александра здесь абсолютно ни причем. Это исключительно мои дела, о которых ваша внучка даже и не