Требухашка. Рождение - Михаил Северный
ДК и филиал партии Национального Освобождения там по праву занимают почетное место. Скопление наглых молодых политиков, пробивших дно политиков старого поколения, и непонятных отрядов Националистической Молодежи с красными повязками на рукавах — вот ещё одна чёрная дыра нашего города. Дыра, которая затягивает в себя молодых и не очень пацанов под вроде бы правильными лозунгами и идеями, но по сути делая из них современных коричневорубашечников. Политика — это вообще гнилая тема, а местные националисты вызывают страх не только у меня, и заслуживают место на верху списка.
— А у вас н-на органы не разбирают случайно? — попытался в сарказм Витька.
— Не слышал,- честно ответил я, — об этом не рассказывают. Однажды на остановке голову отрезанную нашли таксисты, было.
— Ну и г-город.
— Город как город, — пожал я плечами, — Бывают и хуже. Поехали дальше. Черная Башня этого города и её Черный Властелин.
Это я пошутил, конечно насчет Черного Властелина. Обычные сектанты. Церковь Третьего Дня или типа того. Американские деньги, хорошее место почти в центре города — выкупили землю и построили высокую, реально как башню церковь или как там она у них называется. Людей заманили каким-то образом и устраивают свои мессы.А по выходным на рынке гуманитарку раздают и книжки со своими постулатами. Сектанты одеты в черные с красными воротничками балахоны и с длинными неостриженными волосами плюс пустые глаза похожи на зомби из фильмов. Но разговаривают вполне спокойно и без агрессии. Если бы не наряды как с других планет, то можно дружить.
Вот так. Почему я занес этих святош на третий уровень? Интуиция. Не верю я в праведников и по опыту знаю, что за сладкими речами скрываются острые как кинжалы языки и черные клыки. А еще про пастора Турчилова ходят разные слухи. Я его никогда не видел, но говорят, что он-то как раз видит всех. Постоянно на самом верху башенки находится и в смотровое окно город разглядывает. Черный как ворон строит какие-то зловещие планы. А какие планы город узнает позже. Вспоминаю эту постройку и дрожь по телу, как судорога. Нет, однозначно Третий уровень Зла. Только я туда не полезу.
Глава 6
1.
Утром я протёр глаза и слез с кровати. Солнышко светило ярко, на улице жизнерадостно гудели машины, а у меня голова раскалывалась, как после загула.
Тяжёлая была ночка.
Дверь распахнута, на кухне храпит «сожитель». Умаялся, бедолага. Это тебе не вкалывать на складе. Чтобы идиотские планы придумывать и безумные набеги на город планировать, нужно намного больше сил, оказывается. Особенно по ночам.
В остальном порядок: постель смята, окно закрыто. Я с ногами залез на кровать и открыл обе створки — пусть кислород зайдёт, очистит этот смрад.
Телефон лежит на полу, почти разряженный, и призывно моргает. Кто-то, видно, звонил, искал. Может быть, и полиция, но мне сейчас абсолютно плевать на слуг закона и ближайшие перспективы. Если загребут, то хотя бы после того, как я зубы почищу.
Вижу: ноги Витьки торчат на полу в кухне. То есть не только ноги, конечно — он и сам разместился «со всеми удобствами» на полу. Ничего, ему не привыкать. Спит крепко — здоровый сон и всё такое. Ну пусть поспит.
Требухашка на месте. Бугорок, накрытый одеялом, выглядит здоровым. Позже рассмотрю. По крайней мере, не дёргается.
В ванной порядок. Хватаю щётку, щедро «насыпаю» зубной пасты и остервенело чищу зубы. Думать не хочется совсем — осатанелые бездумные движения влево-вправо. В зеркало даже не смотрюсь: неохота видеть это запухшее лицо. Неохота думать о том, что сейчас на работу и кидать ящики вверх-вниз, вверх-вниз. Просто хочется спать.
Умываюсь холодной водой, хотя это больше похоже на остывшую мочу, а не на обжигающе ледяную воду. (Откуда я знаю, какая бывает остывшая моча?)
Зевая, иду на кухню. Витька сжался в комочек и ноги поджал под себя. Закутался в одеяло и похрапывает, смешно приоткрывая рот. Через спящего человека нельзя переступать, и я по стеночке обхожу друга.
«Время завтрака». Чем вреднее еда, тем вкуснее. Поворачиваю тумблер, впуская газ, и спичками призываю синий огонёк. Делаю напор поменьше и ставлю сверху сковородку. Пусть немного нагреется.
Бедный Требухашка, наверное, задыхается под этим платком, которым Витька его укрыл. На столе, под тканью, да ещё на сдачу прямые лучи утреннего солнца жарят.
Я наклоняюсь над Витькой и срываю платок со словами: «Извини». Требухашка молчит, но мне кажется, что он доволен. Витька улыбается во сне и называет моё имя. Тьфу!
Достаю из холодильника три яйца. Два остаются Витьке на завтрак, а вечером принесу свежих из магазина.
Наливаю масла на сковородку и, покачивая, распределяю его по всей поверхности. Достаю нож из тумбочки и виновато оглядываюсь на Требухашку. Он, кажется, смотрит осуждающе.
— Ну а что? — говорю я и пожимаю плечами. — Это всего лишь куры. Там нет внутри маленьких требухашек. Там даже цыплят нет. Там… А чёрт его знает, что там. Желток и белок. Короче, мы такое едим, и это нормально.
Оглядываюсь на сковородку. Масло шипит и пускает пузырики. Заношу первое яйцо над сковородкой и оглядываюсь.
— Что? Это не людоедство. Мы ещё и мясо едим. Разное. Кур убиваем и свиней на убой выращиваем. Сало такое можно сделать вкуснючее, с толстой прослойкой мяса и посыпанное приправами. Понимаю, что звучит не очень, но такая у нас культура еды. Друг друга мы не едим. И котов тоже… И собак.
Я повернулся спиной и, чувствуя взгляд Требухашки, разбил первое яйцо. Содержимое некрасиво упало и растеклось по сковородке, напоминая подбитый глаз. Я воровато кинул скорлупу на стол и схватил второе яйцо. Быстренько разделался с ним и взялся за третье. Требухашка злобно молчал.
Сверху — щепотку соли, немного перчика и сушёного чесночка. Нашёл «шматок» старого сала и кинул два кусочка. Всё это дело закрыл крышкой и уменьшил огонь.
Люблю жарить яичницу — наверное, единственное блюдо, которое умею готовить десятком разных способов. Рецепты мне не нужны. Жалко, что яйца из массового продукта стали дорогой покупкой, и уже, блин, вынужден считать, на сколько штучек тебе хватит. Магазинные лоточки выгоднее покупать, чем родное, без химикатов и обработки, у придорожной бабули. Могу себе представить, какие крылья у тех, кто правит яичным бизнесом. Уроды.
Витька повернулся на бок и вдохнул аромат.
«Э нет, ты, мой друг, спи».
2.
Я тихо, как вор, позавтракал и ускользнул
