Андрей Васильев - Отдел 15-К
– То есть он одушевленный? – удивился Колька – А я думал, что он вообще… Не от этого мира.
– Да господь с тобой. И наш он, местный, и с душой у него дело будь здоров как обстоит – отряхнул джинсы Герман – Я тебе больше скажу – у него две души, оттого его еще иногда называют «двоедушником», хоть формально это и неправильно, поскольку так называется совсем другой вид нечисти. Формально неправильно, но по сути – верно. Одна душа у него черная, та, что он за занятия свои получил, а другая светлая, эта покоя ему не дает. Дуализм, однако.
– А почему его сталь не берет? – уточнил Колька.
– Потому как он нежить, хоть и не бесплотная, но все-таки – Герман скорчил рожицу – Таких сталь не берет, тут кое-что другое надо. Нож видишь? Окован чистейшим серебром, потому стрига и подрезал. Экзамен сдашь – такой же получишь. Ну, или без него тебе его пришлют, если заслужишь.
Кольке захотелось, чтобы ему такой нож прислали поскорее, и, желательно, без экзамена. Их Колька не любил.
Когда они вернулись наверх, за вещами, дежурная уже проснулась и испуганно хлопала глазами.
– Мальчики, вы только не говорите никому, что я уснула! – взмолилась она, увидев оперативников.
– Как можно – ответил ей Герман – Да мы и сами вон закемарили маленько, только проснулись. Честно-честно!
Глава пятая
Хозяин погорелого театра
Люк в больничном подвале решили заварить намертво, Герман уехал отчитываться перед Ровниным, а Колька специально дождался рабочих, убедился в том, что здесь теперь не то что страхолюд в шляпе – мышь не проскользнет.
Пока рабочие возились со сваркой, пока двигали рухлядь, чтобы искра её не подожгла, парень все размышлял о событиях этой ночи и том, что сказал ему Герман утром.
Его удивило то, что им даже вопросов никто никаких задавать не стал – вроде как после всей этой ночной беготни они должны были у местной администрации возникнуть, неужто никто им не доложит?
Но нет – никто и ничего не спросил.
– Слушай, Гер, а отчего так выходит? – после некоторых раздумий поинтересовался Колька у оперативника, с аппетитом наворачивающего рисовую кашу, которой сердобольные сестрички решили накормить напарников с утра – Тут всем все пофигу, что ли?
– Думай, чего говоришь – Германа облизал ложку, и она с глухим стуком бахнула в лоб Кольки – Врачи – они молодцы, особенно те, что в муниципалке работают. Кто бы что ни говорил – молодцы. Меня вот пару раз с того света вытаскивали.
– А чего ж тогда… – Колька замялся, не зная, как сформулировать мысль – Ну, мы же…
– Коль, не бери в голову – посоветовал юноше Герман – Это – медики. У них, как и у нас, мозги по-другому устроены. Любой обыватель, расскажи я ему о стриге, подумает либо что я пьян, либо что я псих. Но не поверит, точно. А вот тот же давешний Сергей мне поверит.
– Почему? – удивился Колька.
– Да потому что врачи, которые в этой больнице работают, да и во многих других, тех, что с неотложной медициной связаны, они стоят на самой тонкой грани жизни и смерти, а это здорово меняет представления о происходящем в этом мире. Вон, пойди и поговори с сестричками, теми, что ночью дежурили. Рубль за сто – они тебе такого порасскажут, что волосы дыбом встанут. А им хоть бы хны, потому как привыкли.
– Да ладно? – Колька вытер тарелку кусочком хлеба и забросил его в рот.
– Милый мой, это «Склиф» – Герман махнул рукой – Тут Богу душу отдало немыслимое количество человек, самых разных, не все из них вели безгрешный образ жизни, а потому не только к Всевышнему эти души уходили, но и в другие края. Твое счастье, что мы здесь, наверху, ошивались, а не в районе морга. Вот уж где в темное время суток веселье, поверь мне. Я там как-то побывал ночью со Свешниковым, был у нас такой оперативник, он Ровнина еще сопляком помнил. Лютый был дядька, а погиб нелепо.
– Страшно было? – открыл рот Колька.
– Дискомфортно, скажем так – уклончиво ответил Герман – Хорошо еще, что Белую даму не увидели.
– Кого? – Колька даже стакан с кофе в сторону убрал – так интересно стало.
– Кого, кого… Деда твоего – Герман отодвинул тарелку и потянулся – Ладно, я к шефу, потом спать поеду. А ты дождись рабочих со сваркой, я уже договорился о том, что они приедут, убедись, что люк заварят. Чтобы намертво, понял меня?
– А если такой люк тут не один? – Колька хлопнул глазами – Здание вон какое огромное, и подвалы тут… Не вчера строили, короче. Здесь заварим, а он другой найдет.
– Это вряд ли – отмахнулся Герман – Я же сказал – не полезет стриг больше сюда, эти твари привычки не меняют. Что же до профилактики – убедил, надо подстраховаться. Сейчас с Сергеем поговорю, номер ему свой оставлю, чтобы звонил, если что. Бывай, Николаускас!
И оперативника как ветром сдуло, Колька же в задумчивости допивал светло-коричневый больничный кофе.
Но в целом вся эта история окончательно убедила его в том, что миссия у отдела в высшей степени высокая – это сколько же еще жизней стриг мог забрать, если бы они не вмешались? Наверное, много. Так что он, Колька, попал в место хоть и не слишком безопасное, но точно нужное для людей и дико интересное. По крайней мере, уходить ему из отдела теперь точно не хотелось, тем более что эта история окончательно сделала его своим. Нет, его по-прежнему считали новичком, но он ощущал, что в команду его приняли.
Впрочем, места своего в отделе у него так и не появилось, как он сидел за столом дежурного, так за ним и остался. Увы и ах – кабинетов в особнячке свободных не было, хотя он вроде бы был достаточно велик по площади. Несколько комнат на втором этаже было занято ветеранами, что же было за остальными закрытыми дверями, Кольке не говорили. У него самого были догадки на этот счет, но он предпочитал держать их при себе.
Дни бежали, зима календарная уже закончилась, наступил март. Впрочем, в Москве сам факт того, что уже пришла весна – это не повод для радости. Иной март – хуже февраля, в нем и мороз сильнее, и снега может навалить по колено.
Вот и в этот предпраздничный день непогода разгулялась – с утра за снежной пеленой не видно было ни зги, к полудню более-менее развиднелось, но небо было мрачно-серое, готовое в любой момент организовать горожанам вторую серию снегопада, о чем недвусмысленно говорила мелкая мокрая труха, летящая сверху.
Колька по обыкновению сидел за своим столом в дежурке, писал отчет о вчерашнем выезде на адрес, типичной «пустышке», как ее назвал Пал Палыч. Надо отметить, что здесь такие ложные выезды были поводом для радости, а не для разочарования. Уж лучше вхолостую прокатиться, чем столкнуться с тварями с той стороны.
– Идет кто-то – сообщила Кольке Вика, стоящая у окна с кружкой чая и печально смотрящая в серое небо – Колоритный какой. Не иначе, как к Ровнину гость, к нему кто только ни ходит.
Дверь скрипнула, открываясь, в здание вошел невысокий мужчина с рябоватым лицом, отряхнул с кожаного пальто капли воды и золотозубо улыбнулся Кольке –
– Часик в радость. Как бы мне начальника твоего повидать?
– Ну, я же сказала – Вика задумчиво окинула взглядом крепко сбитую фигуру гостя – А не западло такие визиты наносить? Братва может не понять.
– Да это дело такое, красавица – затвердело лицо мужчины, он окинул девушку долгим взглядом и цыкнул зубом – Мне сказали, я пошел.
– Ну, если так на это смотреть – задумчиво ответила ему Вика, совершенно не обращая внимания на то, как посетитель буквально раздевал ее глазами – Ладно, ждите, сейчас доложу. Как вас, бишь?
– Скажи, что от Лешего говорить пришли – веско произнес визитер – А как меня кликают – это не главное.
– Паноптикум – вздохнула Вика и неторопливо поцокала каблуками по лестнице.
– Изящная женщина – проводил ее глазами посетитель – Она чья?
– Не знаю – Колька тоже посмотрел вслед Вике – Наверное, чья-то.
– Молодой ты еще – хмыкнул мужчина – Такую барышню упускать нельзя, она хоть и гонористая, зато с ней скучно не будет.
Колька промолчал – у него по поводу Вики были свои соображения, но он их вслух не высказывал.
– Эй, господин аноним, где вы там? – раздался голос девушки со второго этажа – Поднимайтесь сюда.
– Как она меня назвала? – нехорошо прищурился мужчина.
– Аноним – пояснил Колька – Вы же имя не назвали, вот и… Неизвестный, проще говоря.
– Ишь ты – расстегнул кожаное пальто посетитель – А мне-то послышалось…
И он без спешки направился наверх.
Колька покачал головой, в очередной раз поражаясь тому, какие разные все-таки сюда приходят посетители. То бомж притащится, то дамочка вся из себя, то генерал (хотя его с зимы никто больше так и не видел), то теперь вот – явный урка.
